Тэмми Блэквелл - Время лечит

— У меня остались шрамы. — Я ощутила неровности под тонкой тканью.

— Странно. Так быть не должно. — Талли сдвинула брови.

Я нервно усмехнулась.

— Да ты что! Ничего этого вообще не должно было случиться. Помнишь, как у меня вырос хвост, и я бегала по лесу на четвереньках?

— Я знаю, это сложно понять...

— Сложно понять?! — Я затрясла головой. — Это невозможно понять. Я не оборотень, Тал! Я Скаут, обычная девочка, забыла? Если, конечно, мой папа не оборотень, о чем вы все забыли мне сообщить. — Что, кстати, они вполне могли сделать. — Или меня удочерили. — Что вряд ли. — Случившееся выходит за грани понимания. Ты можешь объяснить? Можешь сказать, что происходит? Потому что если у тебя есть хотя бы теория, я слушаю своими большими волчьими ушами!

Талли накручивала волосы на пальцы.

— Я... Я не уверена. — Она глянула на Чарли и Джэйса, но тем нечего было подсказать. — Но мы разберемся. Мы пойдем к Тоби, и он найдет ответ.

Я снова засмеялась. Приятно смеяться, когда не чувствуешь разрывающую надвое боль.

— Ну, теперь-то мне гораздо лучше. Тоби-то точно разберется.

— Он вожак стаи, — сказал Джэйс, будто это действительно должно было меня успокоить.

— И?

— И защита и забота о своих подопечных входит в его обязанности. Он поможет тебе. Обещаю.

Хотелось бы мне быть такой же уверенной.

— Я не вхожу в его Стаю.

— Конечно, входишь. Ты же семья.

— Правда? Чья?

— Моя. Ты моя сестра, забыла?

Я рефлекторно дотронулась до живота, все еще удивляясь, нащупывая шрамы вместо швов.

— Как вы это объясните? — сказала я, сознательно отмахнувшись от утверждения Джэйса о нашей семейной связи. — Что я скажу маме? Мысль об ее выражении лица, когда она увидит заживший живот...

О черт.

— Надо позвонить маме! Она, наверное, в ужасе! — Мама проверяла меня каждые полчаса, с той самой ночи. — Наверное, меня уже ищет полиция!

Талли неловко переминалась с ноги на ногу

— Скаут, она знает, где ты. Мы позвонили ей, как только поняли, что происходит.

— Что она знает? Что я, в моем-то состоянии, решила погулять по лесу среди ночи?

— Она знает, что ты превратилась, — сказал Джэйс. — Она все знает.

По моему телу прошел холод.

— Все?

Джэйс, возможно впервые в жизни, выглядел неловко.

— Да, все.

Я приложила усилия, чтобы говорить спокойно:

— И как давно ей все известно?

— Не знаю. Со смерти моего отца? С момента моего рождения?

Ну, естественно. Знали все, кроме меня. Я удивилась, что все еще ощущала себя преданной после таких заявлений.

— А папа?

— Она должна была рассказать ему, — сказала Талли. — Родители шифтеров — единственные обычные люди, которые знают.

Я попыталась представить себе этот разговор. Моя серьезная, практичная мама рассказывала строгому, не признававшему ничего, кроме фактов, отцу, что у их дочери появилась способность превращаться в собаку при полной луне. Наверное, все прошло очень гладко.

— Значит, все те разы, когда ты уезжал в поход при полной луне, она знала, что происходит на самом деле?

— Думаю, да. Она не любит об этом говорить. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы присоединиться к стае, я пытался ей объяснить, но она всегда уходила от ответа. «Ты едешь к бабушке, ничего больше». Мама всегда пыталась сделать вид, что это не правда, и что я обычный.

Мне нравился такой подход. С тех пор, как я узнала об оборотнях, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Если бы я могла вернуться в более спокойные времена, я бы, не раздумывая, это сделала. Вот только я не могла.

— Что нам теперь делать? — спросила я.

Талли ответила:

— Мы идем ко мне домой. Мама и бабушка готовят огромный завтрак — яичницу, бекон, блины, сосиски, пироги, все подряд.

Я вспомнила свой последний обед. Живой заяц? Маленький, пушистый и беззащитный? Брр.

— Тебе надо поесть, Скаут. Превращение сжигает кучу энергии, которую надо восполнить.

— Ладно, мы поедим, — сказала я, пытаясь выкинуть бедного зайчишку из головы, иначе бы у меня совсем не появился аппетит. — А что дальше?

Она заглянула мне в глаза.

— Я не знаю, что будет дальше.

Двор дома Талли напоминал парковку. Мне казалось, что в стаю входят только Джэйс, Чарли, его отец и Тоби, его вредный самовлюбленный брат, и я даже подумать не могла, что всякие двоюродные братья и дяди тоже являются ее частью.

Мои пальцы впились в пассажирское сидение. За 15 минут поездки никто не сказал ни слова, кроме Талли, которая каждые 30 секунд спрашивала, как я себя чувствую. Может, она перестала бы, если бы я могла издавать что-то кроме странных кашляющих звуков.

Я потратила все это время, убеждая себя, что все произошедшее — лишь страшный сон или приступ, вызванный болью и страхом. Но все эти сияющие в утреннем свете машины свели мои усилия на нет. Если бы в моем желудке что-то оставалось, меня бы вновь вырвало.

— Скаут? — Джэйс взял меня за локоть. Я снова издала кашляющий звук. — Скаут, послушай, это важно. — Я повернула голову, и увидела, как он вклинился между сидениями. — Когда пойдешь туда, не показывай им свой страх, что бы ни произошло. Ты должна быть сильной, поняла?

Он сказал почти те же слова, что и Алекс в моем сне, и это каким-то образом вернуло мне дар речи.

— Что? Что ты сказал?

Джэйс дернулся. Он выглядел очень встревоженно, и я чувствовала себя так же.

— Оборотни не похожи на обычных людей. Страх — это признак слабости, а показывать слабость нельзя ни в коем случае. Если кто-нибудь будет приставать к тебе, тебе придется дать отпор. Сможешь?

— Нет. — Честность — это добродетель, так? — Боже, Талли я не хочу туда идти, отвези меня домой.

— Не вариант, — сказал Чарли. — Ты перешла границы территории Хэйганов.

— Я была на своем заднем дворе.

— Не важно, правила есть правила.

Я была готова взорваться. Правила, значит? Я только что пережила одну из самых серьезных психологических травм в жизни, а их волнует всякая фигня вроде территорий и границ? И с каких это пор Чарли стал таким правильным? Он всегда был парнем, считавшим, что правила созданы для того, чтобы их нарушать! Блин, да у него была футболка с такой надписью.

Талли посмотрела вниз, туда, где мои ногти разрывали чехол сидения.

— Ты злишься?

Я ответила свирепым взглядом.

— Хорошо, — сказала она, заглушая двигатель. — Значит, ты больше не думаешь о страхе. — Дверь распахнулась еще до того, как я успела возразить. — Пошли.

Около дюжины парней собралось у дома Талли, и, судя по звукам, внутри было как минимум столько же. Я узнала большинство из них, хотя, скорее всего, виделась с этими людьми раз или два за всю жизнь.

Стоило нам подойти к дому, все разговоры стихли.

Я привыкла, что люди пялятся на меня. И это были не те взгляды, которые говорят «Эй, смотрите какая красивая девчонка». Скорее «Эй, я не знал, что в город приехал цирк».