Анна Гаврилова - Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона

В общем, обстановка сложилась такая, что не только расследовать — выходить из покоев было страшно! Поэтому я не высовывалась. Два из трёх отпущенных дней провела в кабинете светлости, в компании Дантоса и привычно примкнувшего к нам мага.

За пределы покоев вышла лишь однажды — маленького дракона хитрая Полли выманила.

Зачем? Ну…

Горничная увела дабы показать привезённое портнихой платье. А заодно сказать о том, что Фанни страсть как ждёт девушку, которой это платье предназначено. Ведь шилось всё вслепую, следовательно, необходима подгонка. И так как подгонка происходит не мгновенно, кузине их светлости следует поторопиться и прибыть… ну желательно прямо сейчас.

Выслушав эти слова, маленький дракон кивнул и… продолжил таращиться на платье, которое было одето на специальный манекен, установленный в спальне.

Жемчужного цвета шелк, бледно-изумрудные ленты, россыпь розовых зеркальных камешков по подолу и рукавам… всё это внушало трепет и заставляло сердце биться чаще. Вот только…

— Ву. — Не надо никаких подгонок. Я и так вижу, что платье подойдёт.

С этими словами, золотая девочка развернулась и направилась обратно в покои Дантоса. Но Полли реакцией не прониклась…

Через несколько минут столь любимая мною горничная уже беззастенчиво жаловалась их светлости на… ну, собственно, меня. Мол, если немедленно за ум не возьмётся, то на бал пойдёт в старом. То есть будет настоящей оборванкой рядом с Итереками, Лорайками и прочими Сорсами. А это, разумеется, кошмар.

Герцог Кернский с доводами ябеды полностью согласился и строго уставился на меня. Я же поспешила повторить:

— Платье и без подгонки подходит!

И хотя из пасти вырвалось одно лишь «ву», блондинчик реплику, конечно, понял. Но не проникся. Горничная, которой мои слова «перевели» — тоже.

Теперь оба смотрели с укором, а минутой позже к этой парочке ещё и Вернон добавился. То есть обложили со всех сторон, но маленький дракон не сдался, гордо остался на своём.

В том, что касается спонтанных превращений, тоже держалась, причём вполне успешно. Дантоса такая ситуация опять-таки не радовала, но что он мог? Ну кроме давления на мою совесть и здравый смысл?

Впрочем, последнее относилось не к спонтанности, а к той самой подгонке платья и балу… Словно я сама не понимаю, что мероприятие важное. Словно не знаю, что на этом балу будет тьма тьмущая жадных до герцогского тела девиц! Словно… я не взрослая женщина, а истинный несмышлёныш, которому невдомёк, что являясь на приём такого уровня нужно соответствовать, то бишь готовиться. Словно не догадываюсь, насколько эта, первая встреча с местной аристократией важна для будущих с нею отношений. Словно…

Ай, ладно!

Дантос бурчал и сверкал глазами. Давил своими эмоциями и вообще надоедал. Неудивительно, что я, в конце концов, не выдержала. Не превратилась, нет! Просто взяла и перебралась в покои, предназначенные кузине. Ровно накануне бала.

Уходила не со скандалом, но почти…

— Ву-у-у! — опасно ударив хвостом, заявила я.

Тут же развернулась и решительно направилась к выходу, продолжая:

— Ву-у-у! — Как же ты мне надоел! Как же ты меня достал!

Блондинчик, чья узконаправленная телепатия работала в последнее время через раз, отреагировал на это решение улыбкой. Я почуяла его облегчение и даже радость. Мол, наконец-то за ум взялась. Наконец-то… согласилась.

Угу. Этот твердолобый мужчина в самом деле решил, что я согласна, вот только…

Вопрос «а зачем это надо?» встал ещё в тот момент, когда Дантос на проведение бала согласился. Вариантов ответа было много, и каждый из них был вполне разумен.

Например, бал — отличный повод представить подданным невесту и будущую герцогиню. Великолепный шанс объяснить всем местным девушкам, что хлопать ресницами в сторону Дантоса бесполезно, ибо сердце его занято. Хорошая возможность избежать мороки с приездом «кузины» в Керн — дескать, в общей суматохе тот самый экипаж банально проморгали, и попробуйте доказать обратное! А тот факт, что дракон исчез… ну, знаете, в случае с домашними питомцами и не такое бывает. Есть у них свойство убегать и даже улетать.

Ещё один повод, хоть и сомнительный, произвести впечатление на Дана. Ведь прежде платьев, подобных тому, что сшила Фанни, герцог Кернский на мне не видел. Да и возможности закружить невесту в вальсе у их светлости не было. А танцы, как известно, отдельный вид соблазнения и кокетства.

Вот только… кроме плюсов были и минусы. Вернее один, но настолько веский, что при мысли о нём у маленького дракона неизменно сводило зубы.

Моё отношение к их герцогской светлости. Оно было совершенно определённым и крайне нежелательным. Эта ужасная влюблённость в Дантоса лишала рассудка и путала все карты. И отступать категорически не желала!

А теперь… бал. Возможность быть рядом, ловить улыбки, разговаривать, ощущать прикосновения, танцевать… Клянусь, я не выдержу этой пытки. Я окончательно и бесповоротно растаю! И шансов разлюбить уже не будет! Впрочем…

Впрочем, их и сейчас не густо. Но если пойду на бал, то всё усугубится в разы. И хотя Дантос человек в высшей степени порядочный, но… я уже любила. Я не хочу, я не готова повторять ошибки прошлого. Я не желаю ходить по граблям!

А раз так…

Решение было очевидно, но давалось с огромным трудом. Я потратила полночи на то, чтобы определиться, однако удовлетворения всё равно не испытала. Эти терзания вылились в череду коротких и крайне неприятных сновидений, которые вымотали больше, чем бессонница. В итоге, я провалялась в постели до полудня, а проснулась от ощущения чужого присутствия. В спальню моих покоев просочилась Полли.

Лежу. Лежу в гнезде из покрывала и подушек и устало смотрю на замершую в дверях горничную. Та, в свою очередь, тоже смотрит, причём пристально и с прищуром.

До начала торжества ещё далеко, да и прислуживать на балу Полли не будет. Тем не менее обычный передник сменился на парадный, и форменное платье, кажется, новое.

Лежу. Лежу и встать даже не пытаюсь. Глядя на реакцию горничной вообще подумываю… забраться под одеяло и провести там остаток жизни.

А что? Одеяло тёплое, мягкое и вообще хорошее. Отдельная прелесть в том, что никаких оценок поступкам, в отличие от людей, не даёт. И щуриться не умеет, что тоже важно.

Лежу. Хочу потянуться и зевнуть, но как-то… не решаюсь. Сказать что-нибудь? Можно, но я не уверена, что язык повернётся. Просто укор, который висит в воздухе… он настолько ощутим, что слегка парализует. А самое мерзкое — есть в нём некий смысл, некая неприятная правда.

Время норовит превратиться в тянучку, но не успевает — горничная кривит губы и разворачивается в намерении уйти.