Елена Кароль - Джинн на полставки

— Иди ко мне… — передав кроху маме, чтобы она переложила его в люльку, я первая потянулась к супругу, и его не пришлось просить дважды. — Ты превосходно справился с задачей и у тебя самый замечательный сын.

— У нас. У нас самый замечательный сын.

Ну, раз ты настаиваешь… не могу отказаться, когда так уверенно просят!

Ответив мысленно, внешне я смогла лишь счастливо улыбнуться и крепче обнять.

Зачем слова, когда и так всё понятно?

P.S.

— Джалиль? Джалиль ибн Махмуд?

С момента освобождения прошел почти год и бывший джинн, нынешний мелкий клерк, уже начал забывать о том, кем он был раньше, но сейчас… Сейчас при взгляде на лысого громилу, остановившегося у его рабочего стола, Джалиль сразу понял, что это привет из прошлого. Было в его черных глазах с багровыми отблесками что-то такое… Потустороннее.

Сказать мужчина не смог по причине резкого ступора. Лишь нервный, еле заметный кивок, но громиле этого хватило. Зверская ухмылка и чудовищной силы апперкот последовали моментально. Голова араба мотнулась назад, а тело отлетело на несколько метров. Продвижение остановила стена и возмущенные вопли коллег. Но громилу это не остановило.

Шаг, и он обходит стол. Шаг, и он становится рядом. Рука вниз и Джалиль уже не стонет на полу, а висит в воздухе, пытаясь не обделаться тут же.

— Не надо… Не… хр… — галстук душил, дикий ужас сковывал, а внутри росло понимание, что это последние мгновения его жизни. — Пожалуйста…

И вдруг всё закончилось.

Его поставили на ноги, заглянули глубоко в душу и добродушно похлопали по плечу, отчего сердце нервно сжалось. Подобная резкая смена поведения напугала ещё больше, чем удар без предупреждения.

— Не трясись, мужик. Смерть ещё заработать надо, — второй хлопок по плечу едва не уронил бывшего джинна обратно на пол, а следующие слова озадачили: — Это тебе привет от Ксении. Помнишь такую?

Ксения, Ксения… Ксе… О-о-о… В тот день Джалиль покинул женскую квартиру уже через час, прекрасно понимая, что у новой пленницы лампы могут быть друзья и знакомые, но её имя он узнать успел. Так значит… Но…

— Да-да, именно от неё, — не став дожидаться, когда араб озвучит своё понимание вслух, громила снова злорадно усмехнулся. — Так вот… Если б не она, я бы тебя убил. Но моя божественная слишком Милосердна. Так что живи, человек. Живи… Пока живи.

Последние слова завершились новым жестким ударом в солнечное сплетение, так что Джалиля согнуло пополам от жуткой боли, но когда он смог придти в себя, в окружении гомонящих коллег, то о приходе незнакомца ничего не напоминало. Не было ни его, ни разлетевшихся бумаг. Даже коллеги все как один утверждали, что Джалиль упал сам и пробыл без сознания больше десяти минут.

Но…

Почему тогда это так болезненно?

Кое-как встав и заверив остальных, что в порядке, мужчина сел на своё место и минут двадцать пытался взять себя в руки, вздрагивая при каждом шорохе или ином звуке. А затем ему на глаза попался листок бежевого цвета, непонятно как затесавшийся среди белоснежных рабочих бумаг. С опасением вытянув лист, мужчина вчитался в те несколько строк, которые были выведены на нем незнакомыми, но почему-то понятными буквами:

«Приветствую вас, Джалиль. Вы конечно сволочь, но только благодаря вам я стала тем, кем стала и обрела истинное счастье. Вас больше никто не тронет, живите. Желательно по совести. Всего наилучшего. Ксения, богиня Милосердия мира Юсикония».

Э… А…

Богиня?!

Ещё несколько минут мужчине потребовалось, чтобы придти в себя уже после этого шокирующего послания, а затем…

— Богиня, так богиня. Каждому своё. Мне и в людях хорошо.

Листок отправился в уничтожитель, а мужчина откинулся на спинку кресла и, передохнув ещё несколько минут, выкинул событие из головы и из памяти. Не тронут, и хорошо. А ему ещё отчет делать. Отчет ждать не будет.

Конец