Ольга Романовская - Прятки с демоном

Дух дроу затрепетал, почуяв угрозу. Саламандре на мгновение почудилось: он заговорит, но нет, природное упрямство победило.

— Некоторые газы хорошо горят, не так ли? — цокнул языком проректор.

В его руках возникло лассо — не простое, а из мельчайших частичек, словно из пыли. Петля затянулась на горле духа, прижимая к полу. Точно такие же веревки надежно спеленали его по рукам и ногам. Призрачный дроу зашипел и пробормотал, не скрывая презрения:

— Все равно тебе не сравниться с моим народом!

Теперь и дух перешел на панибратское «ты».

Лорд Шалл пожал плечами. Его не волновало мнение какого-то призрака. Сколько уже проклинали, сколько угрожали! И давно бы умер, если б не умел чистить ауру. Хороший некромант — всегда хороший проклятийник.

— Он ваш, Ирадос. — Проректор галантно посторонился. — Идею поняли?

Малица кивнула.

Вот и пригодились лекции господина Хороса. А ведь саламандра думала, они — бесполезная трата времени. Беспокоило только одно — пентаграмма. Безопасно ли пересекать ее границы, не затянет ли в загробный мир?

— Я подстрахую, — заверил проректор и, взяв под локоток и отрезав пути к отступлению, отвел за черту.

Сердце подпрыгнуло к горлу. На миг Малице стало тяжело дышать. Как здесь холодно! И только пальцы лорда Шалла, все еще лежащие на ее руке, соединяют с миром живых.

Переборов страх, Малица взглянула на духа и, закрыв глаза, лавиной огня перетекла в него, выжигая нутро. Все вышло само, стоило лишь отдаться на волю подсознанию. В теле вдруг возникла такая легкость… Не успела Малица опомниться, как мир перед глазами начал стремительно меняться. Зрение стало острее, спектр цветов изменился, теперь саламандра различала мельчайшие оттенки.

Страх исчез, а ведь всего мгновение назад Малица сомневалась, правильно ли поступает. Насколько она поняла, проректор решил прибегнуть к допросу с пристрастием и использовал в качестве средства воздействия свойства инициированной саламандры. Она действительно могла изменить сущность духа. Все дело в особой природе огня саламандр, который и не огонь вовсе, а самая настоящая магия. Стихийная магия, которая при взаимодействии со стихией воздуха — к ней относились тонкие материи — способна выжечь что угодно. В том числе и самого призрака.

После пришел восторг, странный пьянящий восторг, заполнивший каждую клеточку ее тела.

Кристоф и Индира взирали на Малицу в немом восхищении. Их лица казались высеченными из мрамора — видно каждую черточку. Да что там — жилку!

Саламандра с удивлением обнаружила, что изнутри дух тоже неоднороден: то здесь, то там попадались сгустки непонятной серой субстанции. Девушка потянулась к ним, чтобы лучше разглядеть, и застыла. Она ожидала увидеть струящийся огонь вместо руки, но никак не огненную четырехпалую конечность. Мамочки, неужели Малица перекинулась? Но как, когда, девушка ведь ничего не почувствовала? В поисках ответа саламандра обернулась к лорду Шаллу. Тот стоял и едва заметно, краешками губ, улыбался. Значит, предполагал нечто подобное.

Только сейчас саламандра обратила внимание на призрак дроу. Оказалось, увлекшись размышлениями о своем новом облике, она не только частично заполнила внутренности бедняги огнем, но и обвила несчастного за шею хвостом. Не удержавшись, Малица хихикнула. Отныне не только у лорда ти Онеша есть столь необходимая часть тела.

Дроу попытался избавиться от непрошеной жилички и потерпел неудачу. Огонь обжигал, ломал решимость духа упорствовать дальше. Он силился оттолкнуть саламандру, но лишь причинял себе боль.

— Ой, простите! — почувствовав сладковатый запах, слишком напоминавший кладбищенский запах смерти, Малица поспешила ослабить объятия и ручейком огня стекла на пол.

Уфф, похоже, полная инициация состоялась. Напрасно матушка опасалась, бабкина кровь не помешала развитию способностей. На такое родители даже не надеялись: только мать могла оборачиваться огненным зверьком, отец довольствовался живым огнем.

Забыв обо всем на свете, Малица кружилась, стараясь лучше разглядеть себя. Огненное тело волной перетекало из одного положения в другое. Так завораживающе, волшебно! Прыгающее пламя в виде юркой ящерки размером с крупную кошку.

— Ирадос всегда испытывала нездоровую страсть к хвостам, — пояснил другу ректор, не заботясь присутствием посторонних слушателей. Те же навострили уши в ожидании подробностей. — Теперь понятно почему. Вы знали? — При адептах лорд ти Онеш предпочел формальное обращение.

— Догадывался, — туманно ответил проректор. — Я ведь оборотень и некромант, милорд, мы видим немного больше. Зато теперь у Ведущей из нашей Академии появился козырь на соревнованиях. Если, конечно, научится превращаться по собственному желанию, это не так просто.

Соревнования! Слово подействовало как ушат холодной воды.

Малица замерла и ощутила, как заломило кости. Мгновение — и мир потерял былые краски и четкость. Девушка стояла на двух ногах, в тренировочной форме: толстых брюках на подкладке и стеганой рубашке.

Внезапно ей стало холодно, будто налетел ледяной ураган. Неведомый шепот в голове манил куда-то, просил подойти ближе. Ближе куда?

— Ирадос!

Окрик лорда Шалла напомнил: Малица в центре пентаграммы, бок о бок с призраком убитого преподавателя, которого она недавно мучила. И судя по взгляду, тот жаждал мести.

Девушка облизнула губы и, напрягшись, вновь окружила себя ореолом огня. Обернуться ящерицей не вышло. Ничего, потом попрактикуется.

— Ирадос, — проректор напомнил о себе постукиванием каблука, — вообще-то тут ритуал, некромант стоит… Наверное, не просто так. Ваша незамутненная радость прекрасна, но давайте перейдем к сути.

— Не надо! — неожиданно взвыл призрак дроу и отшатнулся к дальнему краю пентаграммы.

Сначала Малица ничего не поняла — только что ведь хотел проверить ее на прочность, — но потом увидела магический жезл в руках лорда Шалла. Он светился ровным фиолетовым светом, отбрасывая зловещие лиловые пятна-тени. Саламандре стало не по себе, захотелось выбраться, переступить черту.

— Норман, довольно! — Встревоженный ректор шагнул к другу и ухватил за плечо. — Он и так все скажет, адептка Ирадос подвергается опасности!

— Все для тебя, — усмехнулся лорд Шалл. — Выдергивай свою красоту.

— Что вы себе позволяете? — Голос главы Академии мгновенно заледенел. Он смерил заместителя пронзительным взглядом. В глубине глаз читалось осуждение.

Проректор закусил губу и дерзко ответил:

— Не более, чем это нужно.

Глава Академии насупился. Назревал конфликт, но благоразумие пересилило. Морщинки на лбу разгладились, брови отъехали от переносицы.