Карина Демина - Наша светлость

– Куда?

– Куда-нибудь. Какое мне дело?

– Вы… вы меня выгоняете?

– Точно.

– Вы не имеете права! Не вы приглашали меня на эту работу и не вам…

– Не мне, – охотно согласился Магнус Дохерти, отправляя кружку в камин. Столкновения с решеткой фарфор не выдержал. Брызнули осколки. – Но ты уберешься сама. И в крайней спешке. Оставишь любезное письмо, где укажешь причину отъезда… матушка заболела.

– Моя мать упокоилась в прошлом году.

– Тогда отец. Тетка. Любимая собака. Неважно. Главное, чтобы было убедительно.

– И зачем мне это делать?

Он не заставит. Магнус Дохерти, конечно, страшный человек, но он не тронет женщину.

– Затем… – Их светлость посмотрели с насмешкой. Все-таки рыжие глаза – это как-то… неправильно. Мерзко даже. – …Что в противном случае я вынужден буду рассказать моему племяннику… младшенькому племяннику, что ты помогала Гийому соблазнять его невесту. Более того, нынешней ночью лично его проводила в спальню. И ваше счастье, что девочка… решила прогуляться.

– Вы следили?

– Присматривал. Гийом же сволочь редкостная. Прям как я, но в отличие от меня выбора людям не оставляет.

– У… у вас нет доказательств.

– А он мне на слово поверит. Мальчик-то вспыльчивый. Сейчас и вовсе на голову ударенный, я бы сказал. И к женщинам, что характерно, уважения не испытывает. То есть испытывает, конечно, но не всех, кто юбки носит, считает женщинами.

– Что бы вы ни думали, но я… никогда не действовала бы во вред своей воспитаннице. – Леди Льялл позволила себе встать. – Если бы не вмешательство вашей светлости, ее брак с Гийомом был бы решенным делом. И это была бы чудесная партия.

Лишь де Монфор мог считать, что, опозорив девушку, избежит брака, в отличие от леди Льялл, он не понимал, сколь серьезно Кайя Дохерти относится к обязанностям опекуна.

– А то, что он мразь, тебя не смущало?

– Любой брак – испытание для женщины. Но ее дети принадлежали бы к славному роду.

– Ясно. В какой-то мере это тебя оправдывает. Такую верность делу я в состоянии понять. Но не простить. К завтрашнему утру тебя не должно быть в городе.

Замок леди Льялл покидала в некоторой спешке и расстроенных чувствах. Разве благородный человек поступит с дамой подобным образом? Это низко. Подло.

И совершенно незаслуженно.

Леди Льялл ценой своей репутации и малого позора хотела спасти глупую девочку от страшной участи. Но та и вправду сделала выбор. И если уж предпочла благородному рыцарю рабское отродье, то, значит, и заслужила жизнь в грязи.

Юго долго раздумывал, стоит ли предупреждать Гийома. Все-таки глупость должна быть наказана, тем более такая, которая обернулась бы неприятными последствиями не только для де Монфора.

Но в будущем он мог бы принести пользу… теоретическую…

И Юго, устав думать, бросил монету.

Гийому повезло.

Записку, обнаруженную в собственном кошельке, тот разглядывал долго, вчитываясь в слова, словно желая найти скрытый смысл. А когда предупреждение дошло, то побелел, посерел и покраснел. Перемена облика доставила Юго некоторое удовольствие, отчасти компенсировавшее факт помощи существу, ее не достойному.

Гийом торопливо скомкал бумажку и сунул в рукав. Движения сделались нервными, а выражение лица – растерянным. Из зала Гийом вышел быстрым шагом и попрощаться забыл.

Вот же идиот…

Разве можно так внимание привлекать?

Юго двинулся следом лишь для того, чтобы убедиться – это недоразумение природы покинет-таки замок. Но Гийом направился вовсе не к конюшням, как следовало бы. Он трусцой преодолел три пролета и остановился перед дубовой дверью с гербом Кормаков.

Надо же, как интересно все складывается.

Юго замурлыкал от удовольствия.

А дверь-то открыли…

Сдадут? Не сдадут?

Все зависит от того, насколько Гийом увяз в чужой игре. На месте лорда-канцлера Юго нашел бы такому союзнику уютную глубокую яму…

Пожалуй, это тело разделило бы участь иных неопознанных тел, отправившись в анатомический театр или же став пособием для юных докторов. Однако герб на рукояти кинжала определил ему иной путь. И неприметный работник мертвецкой, увидев этот герб – кинжал не посмели вытащить из глазницы, – поспешил отправить записку старшему. А тело прикрыл простыней, так, на всякий случай.

Позже он помог перенести тело в повозку и сопроводил в самый замок, бывать в котором прежде не случалось. Груз отправился в подземелья – в городе о них ходили самые разнообразные слухи, но на деле подземелья оказались не столь страшны и даже приличны: сухо, чисто и факелы через каждые десять шагов горчат. Человек подумал, что расскажи он о таком – не поверят.

Только рассказывать было бы неблагоразумно.

– Клади туда, – махнул кривоногий человечек со всклоченной рыжей бородой. Он тоже был вовсе не таким, как описывали. Ниже. Проще. Безопасней с виду. – Да, на стол… не спеши уходить. Вон, присядь. Есть хочешь? Пить? Не стесняйся.

– Благодарю, ваша светлость.

Присев на табурет, человек налил себе вина, взял хлеб и мясо. Отказывать Магнусу Дохерти было бы безумием. Тот же, словно потеряв всякий интерес к лицу, сопровождавшему труп, склонился над телом. Лорд-дознаватель вытащил кинжал и, вытерев клинок о рукав дорогого камзола, сказал:

– Точно, наш ножичек… наш… из коллекции. Вот же люди пошли. Ничего без присмотра оставить невозможно – враз уволокут.

Человек кивнул, соглашаясь, хотя не представлял, какой смелостью нужно обладать, чтобы покуситься на принадлежащее Дохерти.

– А ты молодец… Это ведь ты про висельников писал? Про тех, которые будто бы сами повесились, да с чужой помощью?

– Я, ваша светлость. – Человек едва не подавился. Он, конечно, исполнил свой долг, изложив то странное, с чем вышло в мертвецкой столкнуться, но весьма сомневался, что письмо его было прочитано. А выходит, что было…

– Звать как?

– Ивар, ваша светлость.

– Учился?

– Да, ваша светлость. Два года в гильдии врачей.

– Что бросил?

– Деньги, ваша светлость.

– Собираешь?

– Да, ваша светлость.

– И молодец, ученые люди нам нужны. Иди сюда.

Ивар отложил недоеденные хлеб и мясо – не без сожаления, поскольку мясо ему выпадало редко. Магнус Дохерти указал на труп:

– Что скажешь?

– Лезвие проникло сквозь глазное яблоко, прошло мозг и застряло в задней стенке черепа. Если позволите предположения…

– Предполагай. – Магнус Дохерти расчесывал пятерней бороду.

Ивару было странно глядеть на этого человека сверху вниз. Но первый страх ушел.

– Судя по расположению рукояти, били прямо. То есть…

Магнус протянул кинжал.

– …вот так. – Ивар поставил лезвие перпендикулярно поверхности стола. – И значит, нападавший был или значительно выше жертвы…