Кира Стрельникова - Авантюристка поневоле

— Риолла всё равно красивее, — вздохнула Элли совсем не по-детски.

Отец тихонько хмыкнул, выпрямился и взял её за руку — пора было идти. Церемония задумывалась скромной, несмотря на то, что дела пошли в гору, и торговля продукцией местных лесопилок стала приносить хороший доход. Только несколько знакомых и друзей с обеих сторон. Эллиа, хотя ей исполнилось всего лишь семь лет, наблюдая в Храме за Уилларом и Риоллой, надеялась, что ей тоже посчастливится встретить хорошего мужчину, который будет заботиться о ней так же, как отец… А еще девочка мечтала о младшей сестре или брате.

Брат у Элли появился, когда она отпраздновала свой десятый день рождения, но и тогда никто не забыл о девочке. Отец делил внимание между сыном и дочерью, мачеха по-прежнему относилась к девочке с любовью, а сама Эллиа с удовольствием помогала Риолле ухаживать за маленьким братом.

Однако накануне ее одиннадцатого дня рождения всё изменилось. На тот момент, когда к ним пожаловали неожиданные гости, господин Уиллар как раз ненадолго уехал по торговым делам, и кто знает, как сложилась бы судьба девочки, останься он тогда дома.

— Милая, там кое-кто хочет видеть тебя, — в детскую заглянула мачеха и с мягкой улыбкой обратилась к Элли — девочка как раз укачивала братика.

Брови Эллиа вопросительно поднялись.

— Кто, мама? — она всегда так называла жену отца.

Та чуть смешалась и опустила глаза.

— Это служительницы Храма, Элли, — пояснила Риолла и протянула руку. — Пойдём, это важные гости, не стоит их задерживать.

Девочка не понимала, в чём же важность гостей, но послушно спустилась с ней вниз, в гостиную на первом этаже. Там на диване расположились две женщины в одинаковых шёлковых платьях свободного кроя, с длинными разрезами почти до бёдер, в их ушах, на шеях и запястьях поблёскивали золотые украшения. Эллиа, как зачарованная, уставилась на них: они показались ей прекрасными видениями. Обе хоть и далеки уже были от юности, но и старыми их язык бы не повернулся назвать. Скорее, в самом расцвете женской красоты и силы. Плавные движения, блестевшие глаза, лёгкие улыбки — веяло от них какой-то аурой, названия которой Эллиа в силу своего маленького возраста, не знала, а вот её мачеха прекрасно понимала, что это. Чувственность. Женщины определённо знали в ней толк.

— Вот Эллиа, достопочтенные, — Риолла с поклоном вывела вперёд слегка оробевшую падчерицу. — Ей скоро исполнится одиннадцать лет.

Одна из гостий поставила чашку на стол, поднялась и окинула девочку прищуренным взглядом, потом подошла поближе и присела перед ней на корточки. Длинный палец с ухоженным, накрашенным ногтем коснулся подбородка Элли и приподнял её голову, и ей пришлось смотреть в глаза женщине.

— Хороша, — кивнула она с удовлетворением. — А когда вырастет, будет еще лучше. Нам подходит. Ваш муж дома, госпожа? — женщина обернулась на хозяйку дома.

— Нет, он отлучился по делам, — отозвалась Риолла. — Должен приехать через несколько дней.

— Тогда мы подождём, — женщина выпрямилась. — Мы пока остановились в таверне «Ветка сирени» дайте нам знать, когда он вернётся.

— Да, конечно, — мачеха склонила голову.

Женщины ушли, а Элли спросила мачеху, когда та вернулась в гостиную.

— Для чего я им подхожу, мама?

Она присела на диван и задумчиво посмотрела на падчерицу.

— Они хотят взять тебя в обучение, Ли. Но всё равно, последнее слово за твоим отцом, — Эллиа показалось, на лице мачехи мелькнуло недовольство.

Впервые за всё время знакомства с ней у девочки зашевелилось подозрение: неужели Риолла не хочет, чтобы дочь её мужа оставалась в доме?.. Но спросить прямо постеснялась, как и о том, чему же женщины хотят обучать маленькую Элли. Отец вернулся через пару дней, как и обещал, и жена сразу сообщила ему о приходе женщин из Храма. Девочка заметила, как он помрачнел.

— Милая, посиди пока у себя, ладно? — отец мягко улыбнулся. — Нам с мамой надо поговорить.

Эллиа послушно отправилась к себе, хотя очень хотелось послушать, о чём же отец будет говорить. В том смысле, конечно — о тех женщинах, но почему ему не понравился их приход? В тот вечер за ужином ей никто так ничего и не сказал, только отец сидел по-прежнему мрачный, а Риолла бросала на него обеспокоенные взгляды. На Эллиа же мачеха смотрела одновременно с некоторым сожалением и вместе с тем чуть-чуть виновато.

— Элли, завтра утром я хочу поговорить с тобой, — в конце ужина произнёс наконец отец.

И так серьёзно это прозвучало, словно она и не была любимой маленькой девочкой, а уже взрослой, что Элли невольно встревожилась. Но как послушная дочь, кивнула.

— Хорошо, папа.

А вечером личная служанка Эллиа рассказала, что же произошло по возвращении.

— Ох, как ваш отец кричал, госпожа, — она вздохнула, неторопливо расчёсывая светлые локоны девочки — длинные, густые, до пояса. — Я как раз убиралась в соседней гостиной и слышала, — зачем-то пояснила она, хотя Элли догадалась и так — служанка беззастенчиво подслушивала.

Ну нравилось слугам быть в курсе дел хозяев, девочка не видела в этом ничего зазорного.

— Он не хотел отдавать вас, маленькая госпожа, — понизив голос, доверительно сообщила женщина. — Он вас любит, очень! А госпожа Риолла на него в ответ тоже кричала и говорила, что вы достойны лучшей доли, чем стать женой одного из местных господ и что вы слишком красивы, чтобы прозябать в этой провинции, — Эллиа почувствовала, как щёки потеплели от этих слов служанки. Сама она считала себя вполне обычной девочкой. — И что даже если они найдут деньги на обучение вас в Храме ситуация с вашим замужеством не изменится, только финансовые проблемы появятся. А сейчас Храм дает за вас хорошие деньги, а вашему батюшке они нужны, дело-то расширять надо, и муж у вас будет самый лучший, — горничная проявила хорошую осведомлённость о делах хозяина.

— И… что? — с замиранием сердца спросила Эллиа, глядя на горничную в отражение.

— Я не знаю, до чего они договорились, но завтра эти женщины из Храма вернутся, — та вздохнула и отложила щётку для волос. — Правда, я тоже слышала, тем, кто заканчивают обучение в этом Храме, потом подбирают хороших мужей, служительницы заботятся об этом, — добавила горничная. — Ну да вам ещё далеко до этого, госпожа. Ложитесь, может, всё и обойдётся, — ободряюще улыбнулась она.

Засыпая, Элли откуда-то знала, что это — её последняя ночь в родном доме.

Завтрак прошёл так же в молчании, только за ним не было Риоллы, и они сидели вдвоём с отцом.

— А мама где? — спросила осторожно Эллиа.

— Мама не очень хорошо себя чувствует, — отец отодвинул тарелку с почти нетронутым завтраком и посмотрел на дочь. — Милая, я очень тебя люблю, но обстоятельства складываются так, что тебе придётся уехать, — произнёс он с грустью, и Элли видела, что его чувства искренни. — Как бы мне ни было неприятно это признавать, но, если ты пройдешь обучение в Храме, у тебя появится больше возможностей, чем если бы ты осталась дома — в этом твоя мама права. Возможно, тебе скажут, что мы тебя продали, — мужчина с тревогой посмотрел на дочь и как можно убедительнее произнес. — Поверь, это не так. И пусть за тебя действительно дают хорошие деньги, главное, почему я согласился — это твое будущее, которое после обучения будет обеспечено намного лучше, чем это смогу сделать я. Эти женщины своё слово держат. Да и тебе там понравится, я уверен, — он протянул руку и погладил её по голове. — Только навещать тебя я не смогу, Элли, мужчинам, если они не пришли за женой, вход на территорию Храма запрещён, — вздохнул он. — Но я буду тебе писать. И ты, если захочешь, потом сможешь приехать в гости вместе с мужем, — добавил отец.