Елена Кароль - АСТРОПОДСТАВА

Предвкушающая и с немалой долей злорадства.

Поздний завтрак прошел неторопливо и по большому счету в размышлениях. Аграфена не мешала мне строить "коварную мстю", лишь ближе к чаю отметив, что видела моё заявление на отпуск, но в связи с незапланированным увольнением Соловьевой пока придется с этим обождать. И впредь поберечься, чтобы наша с Тимуром затянувшаяся игра, перешедшая в этап "отомсти за честь девичью, незаслуженно оскорбленную", не стала полномасштабной войной с жертвами.

— Да, я понимаю, — я даже не очень сильно расстроилась по поводу отпуска, сейчас задумавшись совсем о другом. — Ты с Йоликом разобралась?

— Конечно, — Аграфена кивнула и подбородком указала куда-то за мою спину. — Вон, оцени. Уже освоился, шельмец.

Я обернулась и не удержала улыбки. Йолик напропалую приставал к Мане. Маня была рыжеволосой дамой уже немолодой и с характером, но сейчас стоически переносила многочисленные попытки незваного гостя залезть ей на загривок. Лишь периодически косилась на нас и в её взгляде я прочитала очень многое о себе. Преимущественно нецензурное.

— Мань, прости! Потерпи ещё немножко, я заберу его, обещаю. Вот прямо сегодня и заберу.

Манюня закатила глаза, но кивнула и снова покосилась на Йолика, начавшего охоту за её хвостом.

Всё-таки маленькие — такие хорошенькие!

Уйти сразу не получилось. Сначала меня зачем-то профилактически отчитали, перебрав все допущенные ошибки, которых оказалось невероятно много, затем милостиво рассказали пару нюансов, наработанных личным опытом, о которых я, естественно, не знала. Например, те самые раздражающие меня засосы стали его маяком и канатом, против которых была бессильна любая защита. А ещё сам Тимур, о котором Аграфена уже навела справки, пока я спала, оказался очень даже известным в узких кругах высококлассным астральщиком, что лично мне сказало только о том, что ведьмаку лишь больнее будет падать с пьедестала.

— Варя, — мне достался укоризненный взгляд. — Не так явно и без злобного оскала, пожалуйста. Женская утонченная месть тем и хороша, что о ней окружающие даже не подозревают. Ты просто милая девочка, а он… А он сам упал. Поняла меня?

Никакого открытого противостояния. Поверь мне, это не приведет ни к чему хорошему. Ну всё, давай, дуй к себе. И на работу не опаздывать. Я тебя, конечно, не уволю, но премию срежу.

А вот этого бы не хотелось.

— Да, я всё поняла, бить буду в перчатках, нож утоплю, а труп скормлю свиньям.

Спасибо за помощь и информацию, — я оделась и, сунув Йолика в сумку, отчего тут же блаженно выдохнула Маня, распрощалась с тётушкой. — Пока-пока!

Погода сегодня радовала совсем не зимним теплом (всего минус пять) и легким снежком, так что до станции метро я шла неторопливо и наслаждаясь вечерней тишиной. Я всегда любила первые числа января за то, что в эти дни большинство жителей огромного мегаполиса не выходили на улицы, предпочитая проводить время в четырех стенах. И не важно, где именно: просто дома, на дачах, на турбазах, в кафе или где-то ещё.

Главное их не было на улицах!

Нет, были конечно, но совсем не в тех масштабах, что в обычные будние дни. В метро я ехала в полупустом вагоне, в супермаркете, куда заглянула по дороге, на кассе тоже стояла в одиночестве, да и во дворе встретила лишь одного собачника.

— Ну вот, пупсик мой черножопенький, — поставив Йолика на пол в прихожей, быстро разделась и начала разбирать покупки. — Смотри внимательно: это твой туалет, это миски, а это домик и когтеточка. И если ты будешь умным и послушным мальчиком, то вырастешь красивым и могущественным котиком. Как тебе такая перспектива?

— Мя-я-я.

— Вот и договорились, — сюсюкаясь с котенком, я разнесла покупки по местам, сварила себе кофе и, забравшись на подоконник (естественно с Йоликом на коленях), прикрыла глаза, планируя вечер.

Надо бы прибраться, да постирать кое-что, а потом мамуле с бабулей позвонить…

Мы всегда созванивались в начале года и примерно в середине лета. В принципе любая из нас всегда знала, что у всех все хорошо, но иногда просто хотелось услышать родной голос и лично рассказать о своих успехах и достижениях.

Хотя чем мне хвастать… Нет, пока не буду звонить. С мамули станется вытащить из моего подсознания признание, что я сама во всем виновата. Не рассмотрела вражину — раз, пренебрегла защитой — два, повелась на неприличную провокацию — три… И всё в том же духе. Она и так не очень любила мою специализацию, а тут такой прокол.

Нет, позвоню им через пару дней.

А вот стирку и небольшую уборку затеять пора.

Котя, пригревшись в моих руках, уснул и я, допив кофе и переложив малыша в кошачий домик, успешно разобралась с запланированными делами. Загрузила стиральную машинку бельем, протерла полы, перемыла нехитрую посуду и только присела, чтобы передохнуть и подумать о том, чем бы мне заняться дальше (неплохо бы перебрать и зарядить домашние амулеты), как в дверь позвонили.

Проснувшееся предчувствие всего на секунду сжалось внутри в неприятный ком, но я лишь тонко усмехнулась и отправилась открывать дверь.

— Привет.

Интуиция не ошиблась. На моем пороге стоял Тимур. Гладковыбритый, иронично улыбающийся и почему-то без верхней одежды.

С шикарным букетом алых роз и… в тапочках.

Тапочки озадачили меня больше всего. Вельветовые коричневые мишки с черными носами и голубыми глазами. Я так и зависла, уставившись на них и пытаясь понять, как так.

— Я живу на шестом.

— А-а-а… — растерянно протянув, подняла глаза на наглеца и поняла, что момент упущен.

Бить уже не хотелось.

Вот гад! Опять всё не так, как я хочу!

— Впустишь?

Скептично скривилась, осмотрела себя (домашняя растянутая белая футболка с котиками и лосины), затем его (строгие брюки и голубую рубашку с закатанными рукавами… и та-а-апочки!).

И махнула рукой.

— Заходи.

— А что так злобно? Бить будешь? — его улыбка и тон были игривыми, что абсолютно не соответствовало словам.

На что я ответила максимально правдиво.

— Мстить буду. Жестоко и от души, — дождалась, когда он зайдет в квартиру, закрыла за ним дверь и, уже окончательно не скрывая ехидства, ткнула пальчиком ему в грудь. — Кстати, ты проиграл.

И мило-мило улыбнулась.

Тим довольно забавно изогнул бровь, но ничего говорить не торопился, рассматривая меня внимательно и придирчиво. Затем, словно спохватившись, рухнул на одно колено, склонил голову в пол и протянул мне цветы.

— Что ж, раз мой коварный замысел не удался, и я просчитался, обидев вас своей настойчивостью и выходками, которым нет прощения, то почту за честь стать вашим рабом, о прекраснейшая из ведьм.

Стало ещё обиднее.