Марина Ли - Сказочница

Выгибаюсь, когда он пытается стянуть с меня лифчик.

— За что? — завожу руку за спину, чтобы расстегнуть замочек, и задыхаюсь от восторга, когда мужские пальцы сжимают мою грудь.

— Я просто так разозлился… — у Кира тоже с дыханием проблемы.

— Кир, не болтай!

И он больше не болтает. Потому что сложно говорить, наверное, когда рот все время занят. Но я не возражаю. Мне даже не хорошо, мне восхитительно просто. Он так меня чувствует. Это даже не страсть, это что-то запредельное. И я взрываюсь, когда он только накрывает меня своим твердым телом, и разлетаюсь на миллион маленьких осколков, после первого же плавного движения, я плавлюсь мягким воском, и требую, и умоляю и кричу громко. Совершенно точно без всякого принуждения и гипноза, так, что слова раздирают горло:

— Люблю тебя!..

***

С трудом продираясь сквозь дрёму и блаженную истому, Кир думал о том, что спать почему-то нельзя, хотя и очень хочется. Какая-то мысль звенела в голове колокольчиком, мешая окончательно расслабиться и уснуть. Не спать! Что-то же надо было сделать очень важное… что-то… Повернулся на бок, пытаясь поймать ускользающую мысль, а вместо мысли поймал теплое, нежное тело и улыбнулся.

— Мира, — прошептал он, не открывая глаз.

— Врушка, — позвал, приподнимаясь над ней на локте.

И едва не застонал от разочарования, обнаружив, что она спит. С трудом сдерживая эгоистичное желание немедленно ее разбудить, он легко поцеловал круглое плечико, поднялся с кровати и стал собирать разбросанную по спальне одежду.

Что на него нашло? Почему рядом с этой женщиной он не может вести себя нормально? Откуда эти мальчишечьи выходки? Чем он думал, когда затевал это показательное выступление с гипнозом? Нет, чем он думал в тот момент — понятно. Непонятно другое, почему он не задумался о последствиях. Взрывная, гордая, своенравная, свободолюбивая, обидчивая и нежная Мира за эту выходку могла бы никогда его не простить! Счастье, что все получилось так, как получилось. Тут Кир широко улыбнулся и окинул счастливым взором спящую женщину. Она так трогательно хмурилась, когда просила оставить ее в покое, так смущалась, говоря о том, что Тайгер ей все объяснил. И так стремительно покраснела, когда Кир спросил о том, что именно он заставил ее сделать под гипнозом, что появившиеся было сразу злость и обида испарились в одно мгновение.

Мира досадовала, злилась и отказывалась признаваться. И да, он увлекся и заигрался… Но даже сдаваясь, она победила. Потому что в тот момент, когда она, задыхаясь, срывающимся от страсти голосом выкрикнула: «Люблю тебя!» — Кир понял, что ради того, чтобы слышать это все время, он готов для нее на все.

Разбудить! Немедленно разбудить ее! Зацеловать, потребовать повторить, заверить, доказать, самому убедиться, что правда, что не показалось и не приснилось!.. Кир замер над кроватью, мотнул головой и решительно шагнул прочь от соблазна в сторону ванной. Нельзя. Потому что одной минутой тогда не обойдется, а проблемы не ждут, они плодятся и размножаются с прямо-таки неприличной скоростью.

Холодный душ помог условно, но хоть так.

Пробираясь к выходу на цыпочках, Кир заметил, лежащее у окна платье и хмыкнул себе под нос. Нет, с этой женщиной ничего нельзя знать наверняка… Когда она выкатилась ему под ноги в ЭТОМ, когда она поворачивалась перед ним, нагло интересуясь, нравится ли ему его наряд… Не вспоминать! Не сейчас.

И платье он запер в сундук, понадеявшись, что без одежды она из спальни никуда не денется. По хорошему, конечно, надо было Миру замкнуть, чтобы была стопроцентная гарантия, что она никуда не исчезнет. Но, как показала практика, стопроцентной гарантии в отношениях с этой женщиной не дает ничего. И потом, Кир банально боялся ее реакции на запертую дверь.

Задумавшись на секунду, он остановился у стола, быстро нацарапал коротенькую записку, положил ее на подушку, попутно погладив рассыпавшиеся в беспорядке волосы, и, досадуя на вечную нехватку времени, вышел вон.

В кабинете, развалившись у камина с бокалом виски сидел Тайгер. Кир глянул на него косо и буркнул:

— Убил бы тебя, да привык к твоей наглой роже за столько-то лет!

Метаморф вздохнул и с покаянным видом пробормотал:

— Слушай, во-первых, я хотел предупредить. Ты же сам меня вон выгнал! Ревнючий, как черт знает что!

— Зачем ты вообще ей про гипноз говорил? — прошипел Кир сквозь зубы.

— А ты когда-нибудь видел, как она злится? Да, она за пять минут довела Кристину до истерики, вогнала Тамму в краску и заставила меня серьезно задуматься над идеей самоубийства.

Кир недоверчиво хмыкнул, в тайне испытывая странную гордость, но все-таки спросил:

— И что ты сделал для того, чтобы довести мою идеальную жену до такого состояния?

— Идеальную… Где ты только там идеал нашел?.. Все-все, молчу. Не лезь в бутылку.

Метаморф отпил из бокала, прикидывая что и как можно сказать совершенно неадекватному в последнее время другу и, наконец, решился:

— Ну, она психовала, отказывалась уезжать из Замка без тебя, не хотела садиться на лошадь… — Тайгер вздохнул и бросил на друга опасливый взгляд. — Ну, я и парализовал её. Чуть-чуть.

— Даже не знаю, почему я до сих пор хотя бы не дал тебе по морде… Ладно. Черт с ним. Но зачем было врать?

— Во-первых, я не был уверен насчет вранья… Эй! — рыжий подскочил на ноги и загородился от Кира бокалом. — Не дури! Я правда не был уверен. А во-вторых, мне стало ее так жаль! Она так нервничала, так из-за тебя переживала, ну, я и решил: пусть она лучше злится, чем нервничает…

Слова о том, что Мира из-за него переживала, вызвали у Кира абсолютно иррациональную радость.

— Если тебе от этого станет легче, я и сам сто раз пожалел о том, что сказал ей. Она так плакала потом…

— Все-таки ты скотина, Тай! — заключил Кир, перебивая друга. — Мы к этому еще вернемся. А сейчас давай о насущном. Что там было в чарусе с хатами?

***

Проснулась я от скрипа. Дверь медленно приоткрылась и в образовавшейся щели появилась кучерявая голова.

— Госпожа уже проснулась? — голова улыбнулась, заметив мой открытый глаз, и вслед за ней в дверном проеме показалась шея, плечи, руки и вся горничная целиком.

«Госпожу только что разбудили», — подумала я и зевнула сладко.

— Ой, а что это за вещица?

Поворачиваюсь лениво, дабы соизволить взглянуть на «вещицу». Блин! И пулей вылетаю из ложа любви и разврата.

— Это лифчик. Дай-ка!

Черт, где-то же было остальное? Где же?

— Вижу что-то под кроватью, — бормочет девушка и хихикает. Черт! Из-под кровати извлекаю один чулок. Куда мог исчезнуть второй? А, пардон… Второй на мне. Нижняя часть гарнитура на письменном столе. КАК? Как они там очутились?! Осталось за малым: найти сарафан, который как в воду канул.