Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

— Как это символично, верно? — футболка рвется бесшумно. Звуков нет. Нет воздуха — нет звуков. Только голос. В маске. — Я твой проводник в мир истории, ты — мой проводник в мир людей. Вкусив твоей крови здесь…

И голос тоже пропал. Как и вес его тела, и тяжесть рук. И гипсовая маска с моего лица. А надо мной склоняется Лоу. Серые глаза смотрят встревоженно и серьезно, губы шевелятся… Я не слышу.

— Да что ты себе позволяешь?! — оглушительный рев. Нардан. Где он?

Я вздрагиваю и пытаюсь осмотреться. Лоу вынимает наушники из моих ушей и поднимает на руки. И уже взлетая с ним к потолку, я вижу профессора. В груде переломанных костей, среди расколотых вдребезги масок, неловко придерживая поврежденную, видимо, руку, он гневно открывает рот, произнося какие–то звуки. Но они до нас не долетают. Воздуха нет.

А вот птички поют. Все поют и поют, не давая покоя. И глаза приходится все же открыть. Яркий свет слепит, вызывая боль, каждый вздох отдается болью, мышцы живота болят, и даже попытки сглотнуть болезненны, как никогда.

— Попробуй попить, — мне помогают подняться, и чаша с прохладной водой оказывается у самых губ.

Фэрэл. Стоит на коленях у моей кровати и отпаивает меня водой.

— А Лоу… немного занят?

— Немного. Дерется с Нарданидэром.

— ?

— Обещали друг друга убить, но думаю, не дойдет. А вот покалечиться могут сильно. Злы были оба, как дети Дракоса.

— Злы? Разве? Не помню… Нарданидэр добрый был, очень. Все про мумии мне рассказывал, про маски… Про две взаимопроникающих традиции… И про традиции проникновений… У него все хорошо, вообще, с традициями. Чтит…

— Приляг Лара, приляг, не надо, — Фэрэл смотрит встревожено. — Температура, похоже, опять поднимается. Давай померяем, хорошо?

— Не трогай!

— Хорошо, хорошо, не буду, — он даже руки вверх поднимает. — Только ложись.

Ложусь. Откидываюсь на подушки и смотрю, как ветер колышет полотнище шатра. Поверила. В доброго университетского профессора, в то, что смогу быть для них кем–то большим, чем девочкой для досуга, в «право на культурное наследие», вспоминать–то стыдно. Как можно быть такой наивной? Как можно продолжать верить «в мудрых вампиров, учителей и наставников»? Как можно было очароваться Нарданидэром именно потому, что он чем–то похож?.. Как можно было поверить, что он «похож, но лучше»? Начальник, куратор, профессор… царь и бог, привыкший брать, не спрашивая. Один ли, другой…

Фэрэл садится на пол возле кровати.

— От Нардана никто не ждал подобного, правда. И Лоу меньше, чем кто либо. Меж ними всегда были некие негласные договоренности о разделении сфер влияния. Они оба друг другу нужны и друг друга всегда устраивали. Не знаю, что на старикана нашло, что он позволил себе столь хамскую выходку. Но нанесенного оскорбления Лоурэл ему теперь не простит. Ну а Нардан у нас тоже теперь весь из себя оскорбленный, публично униженный…

— О чем ты? Там из публики были одни скелеты.

— Были, Лар, — невесело соглашается Фэрэл. — Очень правильное слово. После экстренного визита Лоурэла в это дивное место, сейчас там только битые кости, разлагающиеся на глазах остатки одежд, и мечущиеся в панике девчонки, пытающиеся спасти хоть что–то.

— Почему… «девчонки»? А «мальчишки» где? Только не говори, что они все драку смотрят…

— Не без того. Хотя — нам, честно говоря, выбора не оставили. Исандра орала так… В общем, нас по половому признаку всех причислили к безмозглым идиотам, не умеющим отделять серьезные дела от личных интересов… И народ без резких движений уполз куда подальше… Просто из желания остаться чуть целее тех мумий. Исандра в гневе, знаешь ли… Особенно, когда она не может добраться до виновников катастрофы…

— Но почему… катастрофы? Да, Лоу Нардана откинул в кучу скелетов, я помню… Там кости, конечно, переломались… Но вы же не строение скелета изучать собирались.

— Лоу… Понимаешь, Ларис, когда светлейший профессор решил перейти к практической части своего семинара, мы не смогли открыть камеру перехода. Есть подозрения, кое–кто ее заблокировал просто, чтоб не помешали… И Лоу ее пробил. А поскольку торопился, да и зол был страшно — разнес все вдребезги, за ним и силы–то такой никто не предполагал… Герметичность нарушена, кислород сжигает все, до чего не долетела тушка Нардана, народ в глубоком шоке, не знает как реагировать… Если бы не Исандра, решительно взявшая все в свои руки, пока начальство отношения выясняет…

— Но как Лоу узнал? — сохранность склепа волновала меня сейчас куда меньше, чем сохранность собственная. Даже сейчас, стоит мне только представить, как на лицо ложится чья–то посмертная маска, я начинаю задыхаться. — Нарданидэр ведь выключил камеры…

— Выключил, — усмехается Фэрэл. — Он же у нас Древний. Может себе позволить… Вот только не учел, что Лоу тоже Древний. И не только сын коэра, но и сам кое–что может. Знаешь, когда светлейший профессор появился из кургана, он таким изумлением лучился. Ну, кроме боли, конечно. Приятно было взглянуть.

— А ведь ты никогда его не любил, — вдруг понимаю очевидное. — А мне все казалось это вы так, по–дружески… Подтруниваете…

— Подтруниваем, — невесело соглашается Фэрэл. — Помнишь, ты спрашивала, как это, быть без магии? И я ответил, что ничего, жить можно. Жить можно. Станет, когда сдохнет последний Древний. Потому что мы для них… еще не люди, но что–то очень на них похожее. Нас можно задвигать, презирать, не считаться. Присвоить чужую должность, воспользоваться результатами чужого труда, попользоваться чужой собственностью — да как дышать. У нас же нет магии, мы не ответим. Мы не занимаем высокие должности, не председательствуем в суде, не принимаем законы. Мы в их глазах слишком юны и беспомощны, чтоб с нами стоило считаться. И так везде, Лара. Во всем!.. Но один старый пердун просчитался! Лоу тоже Древний, и он ответит! И кое–кто сегодня займется сращиванием собственного черепа, а отнюдь не изучением человеческих.

— И этим «кто–то» будет Лоу, я полагаю, — полог шатра полощется от ветра, будто хочет взлететь, воспарить. Но не в силах. Привязан. — Всей «древности» Лоу четыре года с хвостиком. Что он может против металлического мага с реальным боевым опытом?

В отличие от Фэрэла, жажда мести меня не переполняла. Это битва не за меня, а за неприкосновенность чужой собственности. Возможно, Нардан и поймет, что брать чужое не стоит. Но все равно не осознает, какую боль причинил, бросив на пол того склепа. Чтобы мои желания имели цену, чтобы мои чувства стали для него чем–то большим, чем вкусовая добавка к основному блюду, он должен осознавать меня чем–то большим, чем приспособлением для удовлетворения вампирских потребностей. А я просто приспособление… Просто предмет…