Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема

Я наблюдала за ним из‑под полуприкрытых век. В висках стучало от горячей воды и крайней степени усталости. Он поливался, отфыркивался и, кажется, совершенно не стеснялся своей наготы.

«Неужели мастер не солгал? — пронеслось в мыслях. — Правда — восемнадцать?»

Пришлось ущипнуть себя за ногу, чтобы не думать о всяких глупостях. И без того хватало забот. Взять хоть сегодняшнюю компанию уродов с Маронгом во главе. Вряд ли это последние, кто возжаждет чужую добычу. Слишком многие гонятся за дармовой силой. А мне, по большому счету, не на кого положиться. Тейта могут завтра точно так же отправить на отработку. Или он сам пойдёт в свою мастерскую и застрянет на целый день.

Стервятники только того и поджидают…

Здесь у меня нет семьи. Нет опасной и слегка безумной мамы, двух братьев и смышлёной сестрёнки Нэсс, нет папы с его связями на уровне замминистра. Нет дяди Эрнана, который со своей шестой ступенью в эмпатии и телепатии раскатает в лапшу любого из местных, кроме разве что мастера Лагона. Нет даже зловредной кузины Лоран, неистощимой на пакости, но зато способной одним взмахом ресниц приструнить банду хулиганов.

Я одна. Шрах, что я здесь делаю?..

— Трикси?

Рыжий прикоснулся к моему лицу, заставляя открыть глаза. Он стоял на лестнице, облокотившись на край бочки. Нас разделяла только зеленоватая вода и пять сантиметров дерева.

Вот бесстыжий.

— Где моё место, Тейт? — спросила я вслух. — Здесь, в вашем непонятном мире, шрах его побери, где моё место?

Он недоуменно нахмурился. А у меня закончились силы — разом, словно их и не было. Я изнеможденно ткнулась лбом ему в плечо, цепляясь пальцами за край бочки. Рыжий сперва растерянно поглаживал меня по спине, потом бережно поцеловал.

— Не надо.

— Почему?

Ведь правда не понимает, кажется.

Восемнадцать любовниц или нет, а очередной девочкой — с–порядковым — номером я становиться не хочу. Даже если страшно устала, запуталась и вообще все плохо. Прорвусь, обязательно. Наизнанку вывернусь. И если уж не сумею вернуться домой, то найду себе место здесь. Не за чужим плечом.

Такое, где буду чувствовать себя… правильно.

— Потому что.

— Тогда поплачь, — посоветовал рыжий тихо. — Тоже помогает.

А, может, и понимает.

Пока я тихо сопела ему в плечо, пытаясь не думать ни о чем, он переминался с ноги на ногу, покрываясь мурашками от сквозняка, и не задавал вопросов. Потом дождался молчаливого разрешения, спрыгнул на пол и ушёл в свой угол, вымывать остатки пенного порошка из волос, которые из‑за влаги казались насыщенно — красными и облепляли шею, как кровавые подтеки.

— Спасибо, — пробормотала я под нос.

Но рыжий, конечно, не услышал.

Наверное, и к лучшему.

Из свитка «Загадки Лагона»

На следующий день у меня были грандиозные планы — заглянуть в ложу овеществлённого ничто, познакомиться со своим будущим мастером и соучениками, а вечером, если позволит время, навестить торговые ряды и приобрести одежду на смену. Все‑таки один комплект нижнего белья — намного меньше, чем нужно для нормальной жизни.

Но не вышло.

А все потому, что я свалилась с жуткой, выматывающей лихорадкой. Почти трое суток не могла ни есть, ни пить, ни спать толком, постоянно пребывая в полузабытьи. Мне мерещилось то безбровое лицо Кагечи Ро, то испуганная физиономия Тейта, а потом выкатились откуда‑то из глубин подсознания синие чешуйчатые кольца щупалец. После этого жар спал, и сознание вернулось, хотя слабость и осталась.

— Руки убери.

Такая вот первая осмысленная фраза после пробуждения… Показательно, что ни говори.

Рыжий, которому эти самые наглые руки принадлежали, отпрянул и быстро прикрыл меня одеялом, словно так и было. Слабое утешение, учитывая, что вся моя одежда, включая нижнее белье, находилась в изголовье, отстиранная и аккуратно сложенная в стопку.

— Ничего такого, — произнёс Тейт таким тоном, что сразу стало ясно: как раз очень даже «чего»! — Я за тобой три дня ухаживал, мыл, кормил… и все остальное, — деликатно обобщил он.

— Спасибо, — сухо отозвалась я, пытаясь одновременно сесть и удержать сползающее одеяло на груди. Постель представляла собой настоящее гнездо из пышных перин и достаточно жёстких одеял разной толщины, расположенное прямо на полу, у стены. С одной стороны, хорошо — не упадёшь во сне. А с другой — вставать не слишком‑то удобно, особенно с непривычки. — Кстати, сейчас какой день?

— Сейчас ночь! — жизнерадостно улыбнулся рыжий, извернулся и подполз ко мне вплотную. Понял, кажется, что на него особо не сердятся, а значит, можно хулиганить дальше. — Ты как себя чувствуешь? Я вот, когда ты болела, вообще не мог понять, что ты говоришь! Вроде, слова знакомые, а вот вообще ни финта не ясно. Просишь чего‑то, но, хоть убейся, не понятно — пить тебе или наоборот…

Я почувствовала, что заливаюсь краской. Конечно, без купола считывать образы он не мог, и наверняка возникали сложные ситуации. Но неужели нельзя просто деликатно обойти всякие физиологические подробности? Никак не пойму, помесь он бесчувственного бревна с дикарём или тонко чувствующий манипулятор. Или это вообще шраховы культурные различия?

— Хватит, сказала же — спасибо, — с трудом выдавила я и машинально притронулась ладонями к горящим щекам. Благие цели у Тейта или нет, а углубляться в детали ухода за больными совсем не хотелось. — Я поняла уже, что ты обо мне заботился. Молодец, хвалю и так далее. Но сейчас лучше скажи, что это вообще было?

Тейт вытянулся рядом со мной, заложив руки за голову. Осветительные шары вроде тех, что сопровождали нас в подземелье, кружились под низким потолком. Стены утопали во мраке, можно было разглядеть только несколько больших ларей по правому краю комнаты и вазу в половину человеческого роста, из которой выпирала волна белых цветов со слабым пыльно — сладковатым запахом.

Романтическая атмосфера, ничего не скажешь… Я скосила глаза, рассматривая из‑под ресниц Тейта, наполовину укрытого одеялом. Интересно, а он‑то одет? Рыжий, точно уловив мои мысли, небрежно провёл ладонью по прессу, спуская тонкое одеяло ещё ниже, и улыбнулся, глядя из‑под прикрытых ресниц.

Позёр.

— Ну, сначала вроде как лихорадка началась. Но ты ещё и задыхалась, причём странно как‑то — воздух хватала ртом и все никак успокоиться не могла. Ро приходил и осмотрел тебя, но понял только, что лучше бы ты кижу не ела, от этого горло отекло… и так далее, я не вникал. Мы напоили тебя таким специальным лекарством, которое всю гадость выводит, Ро жар сбил. А на следующий день — по новой, — нахмурился он. — ещё хуже, чем накануне. Мы уже думали, что все, но тут заползает мастер Оро — Ич и говорит… Ну, это неважно, что он сказал, — ловко свернул с темы рыжий. В мыслях у него промелькнуло воспоминание о нагоняе и что‑то насчёт маленьких поганцев, которые не зовут старших, когда надо, а когда не надо — их из покоев не выпроводишь. — В общем, он тебя по — своему полечил и сказал, что ты голову перенапрягла. Но и отравилась тоже. Там целый свиток лежит, что можно есть, а что нельзя. Потом почитаешь сама…