Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема

— На побережье принято накрывать стол в знак добрых намерений, когда знакомишься с хорошим человеком. Это не для тебя, а для Трикси.

— Тогда хорошо! — повеселел рыжий. — Ты скажи, когда нам с Лао надо будет на сцену.

— Пошлю Карон, — пообещала Митчи и добавила: — Ваша ветвь свободна.

Сияющие облака вспыхнули отчего‑то особенно ярко, неприятным красноватым светом, и это меня слегка дезориентировало. Всего на долю секунды, но хватило, чтобы упустить и виду кое‑что важное.

Только что я стояла на земле и вдруг оказалась у кого‑то на руках, окутанная пыльно — свежим ароматом, похожим на запах камня после грозы.

— Я понесу ее, — раздался певучий голос Лао у меня над ухом. — Можно?

— У Трикси и спрашивай, — непоследовательно ответил Тейт, который только что распределял обязанности без оглядки на мое мнение. — Ух, тяжелый! — добавил он, принимая поднос. — Митчи, спасибо!

— Ты не против? — улыбнулся Лао и подул мне на волосы.

Свежий аромат стал сильнее. У него что, дыхание такое? Действительно, как герой из сказки… Только чувствую я себя почему‑то не пастушкой в объятьях принца, а принцессой, которую впервые в жизни усадили на настоящего белого пони с розовой лентой.

— Я очень даже «за».

Прозвучало это по — дурацки кокетливо, и от Тейта на мгновение повеяло кисловато — острым чувством. Не ревностью, но чем‑то вроде того, что ощутила я сама, когда Митчи назвала его «рыжим». Неожиданно — и приятно, как будто сбылось глупое желание стать для него кем‑то особенным.

Главный сюрприз оказался впереди. Когда Лао начал двигаться, мне стало понятно, какая пропасть лежит между учеником, пусть и выделяющимся в общей массе, и подмастерьем. Тейт передвигался сверхъестественно быстро, но урывками, по — человечески. Прыжки, пробеги, безумная акробатика… Повторить хоть один элемент нереально, но можно хотя бы понять, что именно происходит.

А Ренгиса Лао был совсем другим. У него было не различить отдельных действий; все слилось в одно быстрое и плавное, почти танцевальное движение. Он не сделал шаг, а сместился, скользнул, наклоняясь корпусом и отталкиваясь ногой, как на невидимых коньках.

Секунда — и «кухня» Митчи оказалась в двух десятках метров позади; другая — и зеркально — фрактальный мир опрокинулся, пол задрался под углом в девяносто градусов, а под ногами оказался рельефный ствол черного дерева; третья — и мы на высоте третьего этажа, на ветке метровой ширины.

Я резко выдохнула. Голова кружилась.

— А… Тейт так умеет?

— Он будет польщен, если узнает, каким оказался твой первый вопрос, — мелодично рассмеялся Лао и поставил меня на ноги. — Равновесие не потеряешь?

Нет, наверное, — рассеянно ответила я и мысленно залепила себе оплеуху: глупо строить из себя железную леди на такой высоте. — Но присесть не помешает

— Лучше сюда, — посоветовал Лао, указывая на развилку чуть дальше.

Основная ветка шла вверх под небольшим уклоном, затем раздваивалась, а уже чуть дальше вверх отходило ответвление толщиной чуть больше четверти метра. Там можно было присесть с относительным удобством, упираясь спиной в один сучок и придерживаясь за другой. И захочешь — не свалишься.

— Хорошая идея, — пробормотала я.

Лао с какой‑то совершенно несвойственной Лагону галантностью предложил мне руку и, едва ощутимо придерживая за пальцы, подвел к нужному месту. Помог устроиться, сам сел у ног, на самом краю, и запрокинул голову, чтобы удержать зрительный контакт.

Стройный, гибкий андрогин в зеленовато — серебристом трико, с графитово — серым шарфом на плечах — как картинка. И ещё этот запах мокрого камня… По отдельности все экзотичное, чужое. А вместе — невероятно близкое.

— У меня такое ощущение, что я тебя знаю уже очень давно, — призналась я неожиданно для самой себя.

Лао улыбнулся краешками губ.

— У многих такое же ощущение при встрече с тобой, Трикси.

— Правда? — растерялась я. — А почему?

— А ты подумай, — ответил — пропел он.

И я, честное слово, уже почти задумалась, но тут снизу послышалась замысловатая ругань Кагечи Ро и визг Айки. Потом на ветку вскарабкался Тейт с подносом, на котором почему‑то отсутствовал кувшин с шергой.

Стало шумно и весело.

Пропажа кувшина и ругань объяснились просто: он все‑таки свалился с блюда едва ли не на голову Кагечи Ро. Но, спасибо магии, ничего не разлилось и не разбилось. Подарок Митчи оказался воистину королевским. Особенно мне понравились крохотные рулеты из блинов, похожих на застывшее, слегка резиновое сливочное суфле, намазанное ореховой пастой. Когда рука сама потянулась за третьей порцией, я наконец осознала, как же все это время мне не хватало нормальных десертов.

И кофе.

Шрах, уже второй раз за вечер чувствую призрачный вкус на языке…

Когда блюдо почти опустело и Лао разлил по пиалам шергу, атмосфера неуловимо изменилась. Тейт многозначительно переглянулся с Кагечи Ро, и вокруг нас возникла мыльно — радужная сфера. Как тогда, в первый мой день в Лагоне.

— Ты ведь уже залечила раны, Айка? — вкрадчиво спросил Лао, сощурив глаза. Девчонка склонила голову к плечу. — А теперь расскажи, как ты их получила. То, что уже рассказывала мне.

— Да ну, полный фаркан, — сморщила она нос и вздохнула. — Я, как договорились, ширбанула по скале, ну типа айра почуяла, а там прям баштар — моштар, целое гнездо. Все бегают, орут, ни пырта не делают, потом бац — Аринга. Злющая, ну вообще фаркан. Айров — того, меня заскримчала, а я такая как будто вообще не улю. Вроде выкрутилась. Но пока то, пока се — баштар — моштар, почти сет прошел. Потом она сцимтнула, что вы не улю, ну и ширбанула за вами…

Я с ужасом поняла, что уплываю, потому что рассказ понимаю только в общих чертах. Образы угадывались, но только примерно. Видимо, растерянность отразилась на моем лице, потому что Тейт, глянув на меня, перебил Айку:

— Слушай, а можно нормально говорить? Ну, без твоих словечек.

— Ты не сцимтаешь, в чем фаркан, — искренне обиделась она.

— Он, может, и сцимтает, — мрачно откликнулась я. — А вот я вообще не улю.

Эта фраза почему‑то вызвала дикий хохот у рыжего и виноватую улыбку у Кагечи Ро. Лао наблюдал с любопытством, но не вмешивался.

Айка вздохнула и продолжила рассказ уже без своего безумного сленга. Точнее, «фырканами» и «пыртами» она по- прежнему расцвечивала речь, но эти слова, кажется, не имели постоянного смыслового наполнения, только эмоциональное, потому понимать было легче.

В целом же картина вырисовывалась неприятная.

Свободные в черных балахонах напали не сразу после ухода Аринги, а спустя сет с небольшим. Подобрались незаметно, атаковали со всех сторон. Если бы неХатани, та ледяная женщина — телепат с добычей, то жертв было бы куда больше. Она «устроила звон», и многие из свободных оказались дезориентированы. Это позволило Айке пробиться за оцепление. С ней было ещё два ученика, но их убили. Айку тоже почти схватили, но она удачно обрушила скалу — сама спаслась, хоть и заработала несколько переломов и пробитую голову, а преследователя завалила.