Секреты Одиночки - Солнце моего леса

Снова тишина. Себастьян внимательно слушает, и его глаза расширяются уже не в притворном удивлении.

— Ты ведь пошутил, папа, — он не верит в услышанное.

Меня начинает охватывать паника.

— И давно заключено это соглашение? — спрашивает Себастьян.

Где-то я уже слышала о каком-то соглашении.

— Теперь ясно, почему он запер ее, — хмыкает Себастьян. — Нет, папа, я ничего не знаю о ее побеге.

Я смотрю на него, но Себастьян больше не улыбается, он чем-то озабочен.

— Я на берегу моря, — отвечает он отцу. — Нет, приезжать не собираюсь. Я не один и хочу отдохнуть перед тем, как вернуться в эту дыру.

Мне понятно, что он имеет в виду пансион моей семьи, но я понимаю его чувства, поэтому не чувствую себя оскорбленной.

Себастьян кладет телефон на столешницу, где пару минут назад мы спокойно завтракали.

— И так, ты связана с Аароном, — заключает он, глядя на меня в упор.

— Главное, что он со мной нет, — отвечаю я. — Что тебе сказал отец?

Себастьян отворачивается от меня, кладет руки на плиту.

— Что четыре года назад твой отец заключил соглашение с Робертсом старшим о том, что ты выйдешь замуж за его сына. — Себастьян поворачивается ко мне. — Поэтому тебя заперли. Обе семьи боялись, что ты не позволишь их деловому альянсу случиться.

Я качаю головой.

— Глупая шутка, Себастьян, — я не знаю, что сказать, и говорю то, что хочу услышать: это розыгрыш, Касси. Но этого никто не говорит.

Себастьян кладет на стол коробку.

— Это криптофон, — в его взгляде сочувствие. — Хранил его на свой побег. Теперь он твой.

Он выходит из кухни, оставляя меня наедине с коробкой и истиной, что меня продали. Я сижу на табурете и думаю. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем я вынимаю телефон из коробки.

— Я ухожу, Себастьян, — кричу я и выхожу из дома.

Ноги несут меня по городу в поисках, сама не знаю чего. В такой период, как середина декабря здесь мало туристов, их практически нет. Многие начинают украшать свои жилища к Рождеству, на рынках обилие апельсинов и ананасов, рядом елки и игрушки к ним. Есть ли елка у Себастьяна? Я решаю взять елочных шариков, на большее сейчас все равно не хватит. Потом вспоминаю о еде, и набираю продуктов всех мастей, чтобы приготовить ужин. Давно я этим не занималась, забыла, как успокаивает выбор мяса, и споры с продавцом о свежести зелени. Под конец покупок я прибываю в отличном настроении, когда раздается звонок. Это Себастьян, и я понимаю, что он, вероятно, потерял меня, а уже закат. Я провела в городе весь день.

— Я скоро приеду, — говорю я в трубку.

Но он не отвечает, он хрипит, и я не могу и слова разобрать, но понимаю, что что-то случилось.

Слышу лишь адрес, и Себастьян больше ничего не говорит. Я и нервничаю, и в то же время мозг чист, как на ладони. Сажусь в первое же такси и прошу довести меня на место за любые деньги. Таксист сообщает, что это один из районов, так называемых Красных фонарей. Становится ясно, что там делал Себастьян. Лишь бы он дождался меня в сознании. Я бегу по закоулкам с пакетами, забитыми едой, на меня странно косятся мимо проходящие люди, но я не замечаю своей ноши из-за выброса адреналина. Я не сразу замечаю движение рядом с мусорными баками, бросаюсь к нему, кидая пакеты на мокрый асфальт. Себастьян в крови, особенно его нога, но жив. Я вздыхаю с облегчением, набирая номер скорой помощи.

— Что произошло? — мой голос срывается на крик.

Себастьян пытается улыбаться, но морщится от боли, губа разбита.

— Никогда бы не подумал, что меня отметелят грабители, — хрипло отвечает он, тянется рукой к моему лицу, вытирая слезы. — Не плачь, принцесса, — шепчет он и отключается.

Ночь я провожу в больнице. Себастьяну прострелили ногу, на теле много ссадин и синяков, но он в порядке. Я держу его за руку, и тихонько рассказываю о том, как провела этот день. Эта привычка разговаривать с тем, кто болен, пришла ко мне во время болезни дедушки. Он долго мучился, и я сидела с ним долгими ночами, часами рассказывая какие-нибудь глупости, или читала ему книги. Он знал все мои сокровенные тайны, единственный человек, которому я могла довериться. Теперь я тоже самое делала для Себастьяна. Я не разговаривала так даже с Аароном, с ним все сводилось только к одному — к сексу. Теперь я понимаю, что это был прием для подчинения, я не должна была сорвать его планы породниться с семьей одного из Основателей.

Себастьян шевелится, он открывает глаза и осматривает пространство.

— Привет, — говорю я, чуть не плача от счастья.

Он с трудом двигает губами.

— Успела, — шепчет он.

— А как же иначе? — я смеюсь сквозь слезы.

Я сплю на стуле, моя голова на груди у Себастьяна. Меня будит его рука, она треплет меня по макушке. Его лицо бледное, осунулось, фиолетовые синяки под глазами, и разбитые губы, и взгляд смущенный.

— Что-то нужно? — я тут же подскакиваю позвать медсестру.

— Нет, Касси, — он останавливает меня. — Мне нужна энергия.

Я сбита с толку. Из головы совсем вылетело, зачем он ездил в квартал Красных фонарей. Руки обхватывают голову.

— Я не знаю, что делать, — мой голос убит. — Не уверена, что смогу кого-то привезти сюда.

Себастьян машет рукой, чтобы я нагнулась к нему, и я делаю.

— Просто поцелуй меня, — хрипит он.

Я удивленно смотрю на него, но он впивается в мой рот. Раздается стон боли, но Себастьян хватает меня за шею, прижимая к себе. Он пьет мою энергию, а я блокирую себя, чтобы не отнимать его силы. Себастьян проводит своим языком по моему, и приятные ощущения разливаются по телу, я закрываю глаза и окунаюсь в поцелуй.

Нас прерывает медсестра в возрасте. Она охает от того, что помешала, но затем начинает причитать, что молодой человек слишком слаб еще для таких утех. Я краснею и отхожу от Себастьяна, а он ухмыляется. Лицо уже не бледное, и раны на губах почти не заметны. Жизнь возвращается к нему, и я радуюсь, что смогла хоть как-то помочь в этом. Медсестра ставит новую капельницу и выходит, прося меня отправиться отдохнуть. Но я не слушаю ее, и снова сажусь к Себастьяну.

— Спасибо, — говорит он. — Но долго я так не протяну.

— И что мне делать?

Себастьян закатывает глаза.

— Найти мне девушку на ночь, — заявляет он. — Узнай, когда меня смогут выписать.

Я послушно делаю, как он говорит. Обычно в таких ситуациях, когда мне приказывают, я начинаю беситься.

Доктора нахожу не сразу, он выпучивает глаза, когда слышит мой вопрос.

— Как минимум полторы недели, — говорит он.

Себастьян абсолютно спокоен, когда я пересказываю диалог с врачом. Мне не привычна такая реакция, и я сжимаюсь, сидя на стуле.

— Тогда вот, как мы поступим, — его голос полон решимости. — Ты выступишь посредником, Касси.