Екатерина Боброва - Ночная фиалка

– Прости, что не можем подарить жеребёнка, – Кристан провёл рукой по смолянисто-черной гриве, – но ты – не арганка, а значит, не знаешь, как нужно его воспитывать.

Дара кивнула, соглашаясь. Чтобы чему-то научить, нужно уметь это самому. Она же только начала постигать мудрость и суровость законов гор.

Отряд арганцев, спасший девушку из рук графини, по возвращении не забыл про неё. Через пару дней после исцеления, они заявились в полном составе. Принесли цветы, фрукты, медовые сладости. Много шутили, смеялись, говорили, что Дарг до сих пор не пришёл в себя после того, как его буквально залили слезами. Мол, скучает, передавал привет. Обещали показать долину, как только Дара окончательно поправится.

Улучив момент, девушка тогда спросила Кристана, почему не оставили на поляне, как хотели, почему забрали?

– Ты женщина, – последовал простой ответ, – с такими ранами не дошла бы. Проводить тебя мы не могли, проще было взять с собой.

С тех пор Кристан с товарищами наведывались регулярно. Учили языку, помогали с занятиями, ненавязчиво рассказывали про обычаи, традиции. Иногда появлялись с друзьями. Когда Дара немного освоилась и подучила арганский, стали забирать на прогулки. Теперь за ней залетал кто-нибудь один и отвозил к остальным.

Дара улыбнулась, вспомнив пикники у водопадов – потрясающей красоты место, где любила собираться молодёжь. Ей даже удалось подружиться с двумя милыми девушками. Жаль, что арганский она знала пока плохо. Дара не могла не заметить, как вздрагивали и напрягались арганцы, слыша речь жителя низин, и поэтому старалась не говорить на родном языке. И как хорошо, что всегда можно спросить незнакомое слово у Эсара или Тимьяра.

В Аргании лишь Ночная гвардия, да совет с Наставником говорили на языке загорных соседей. Именно отряды летучих гвардейцев терроризировали империю, выкрадывая драгоценности, отправляя на тот свет их владельцев.

Порядки в гвардии царили суровые – ни жены, ни детей, частые длительные вылазки на вражескую территорию и риск не вернуться домой. И все равно многие стремились попасть туда. Не было почётнее обязанности для арганцев, чем вернуть честь своей стране.

После водопадов, больше всего Даре нравился Белый город. Огромным цветком он распустился на побережье, обрамлённый жёлтой полосой пляжа. Голубые крыши выглядели сверху, словно капельки моря на бело-зелёном фоне, будто волна брызнула на берег, да так и застыла. Даре так полюбился морской город с его уютными улочками, яркими лавочками экзотических товаров, шумным базаром и солёным запахом моря, замешанным на терпких ароматах пряностей, что она всерьёз подумывала попросить советника поселить её здесь.

– И ведь почти каждую неделю кто-нибудь сбегает на корабль, – вздохнул Тимьяр, разглядывая лес мачт в порту. Они стояли на набережной, выбрав укромное место, где не было толчеи и шума.

– Их возвращают? – тихонько спросила Дара.

– Если на чужой по дурости залезут, то да. А если к своим… Весточку домой и юнгой на службу. Зачем дарить человеку крылья, если у него в душе царит море.

– Ты не прав, – Гестар покачала головой, – когда корабль несётся на всех парусах – это почти полет, только очень низко над водой.

– Да я и не спорю, – отмахнулся Тимьяр, – и моряков весьма уважаю. Каждому своё. Кому-то горы, кому-то море. Главное, чтобы в жизни был выбор, а уж по какой дороге идти – дело каждого. Слыхал, младший Рукхана сбежал вчера в рейс.

– Да, ты что! – воскликнул Гестар, – вот старик-то огорчился. Он же клялся, что все его сыновья пойдут в гвардию и никуда больше, а тут такой «подарок». Представляю, как он рвал на себе волосы от огорчения, да поздно – парень небось и возвращаться побоится.

Гестар – темноволосый, как и все горцы, командир еще одного отряда присоединился к их компании пару месяцев назад, когда вернулся из очередного рейда в Империю. Балагур и весельчак, он был мастером на разные затеи и развлечения. С ним девушка чувствовала себя легко и непринуждённо. А вот некоторые его побаивались – острый на язык Гестар мог высмеять любого, но тут же помириться, если остроты сильно кого-то обидели.

Как же он отличался от молчаливого уравновешенного Кристана. Сероглазый даже двигался неторопливо, словно обдумывая каждый шаг. И все-таки Дара именно его выделяла среди прочих арганцев, как своего спасителя из цепких лап графини.

– Знаешь, что означает твоё имя в Аргании? – спросил однажды Кристан, – Оно переводится, как цветок ночи – небольшой с черными лепестками и красивый, как ты. Цветёт только по ночам на высоких лугах.

– Ночная фиалка, – догадалась девушка, – в Империи тоже растёт такой цветок, – она тряхнула отросшими до плеч волосами, улыбнулась, – но по ночам я сплю.

– Зато у тебя черные волосы и глаза, а когда ты улыбаешься – словно расцветаешь.

Дара покраснела. Ухаживания Кристана ей нравились, как и сам гвардеец, но сердце не торопилось с выбором. Ещё не зажили нанесённые раны, не стёрлась память о боли. Наверное, поэтому каждое утро, находя на подоконнике букет фиалок, девушка не искала дарителя цветов.

Кроме Гестара с ними часто выбирался на прогулки Тукхан – молчаливый здоровяк с застенчивой улыбкой из отряда Гестара. Даргей, еще один арганец, был единственным не гвардейцем из их компании, зато его интеллекта смело хватало на всех здоровых и сильных. От него Дара узнала и про таможню на островах, и про торговые законы, и даже про то, как отличить поддельный камень от настоящего и многое другое. Как и большинство арганцев, Даргей был темноволосым и голубоглазым.

Все они хорошо относились к девушке. Но иногда Дара ловила себя на мысли, что их забота носит оттенок некой настороженности. Так родственники наблюдают за тяжело больным ребенком, ловя малейшие признаки ухудшение здоровья.

Слава Создателю, про прошлое её никто не расспрашивал, да и сама Дара кроме приюта не готова были ничего вспоминать.

Дара быстро шла по коридору в конюшню. Провела рукой по карману платья – не забыла ли положить кусочек сахара, нет на месте.

Ильк оказался жутким сластёнам, и девушка его беззастенчиво баловала, не взирая на все ворчания Кристана. Зато Илька можно было гладить, целовать в бархатный нос и ни капельки не боятся, не то, что боевых монстров гвардейцев.

Она спускалась по лестнице, когда впереди послышались мужские голоса. Фраза: «И когда ты собираешься все рассказать Дариэлле?» заставила её замедлить шаг и застыть, затаив дыхание. Девушка аккуратно выглянула из арки. Впереди в галерее стояли двое, боком к ней: неизвестный и тас Нурсах. Вопрос задал последний.

– Сначала я должен с ней побеседовать, а потом уже принимать решение. Вдруг она все ещё не готова услышать правду?