Светлана Людвиг - Королевский Дар

— А почему вы сразу не сказали, что вы преподаватель?

— Ты сам решил, что я студентка.

За два дня мой возраст утомил меня как никогда в жизни. Жаль, что магически я не могла себя искусственно состарить, иначе бы рискнула. Или мне стоило сделать свою кожу зеленой и сказать, что я древняя дриада? Или их, как и призраков не существует?

— Ну, простите, — недовольно пробормотал он.

— Да все в порядке. Я рада, что я с вами познакомилась. Было бы хорошо, если бы теперь ты перестал смотреть на меня волком.

Богдан ничего не ответил. А я, чтобы не ждать у моря погоды, вытащила из кармана мятую бумажку и аккуратно разгладила. Обыкновенный тетрадный лист в клеточку, исписанный темно-синей ручкой. Корявым подчерком, похожим чем-то на профессионально-медицинский, было написано:

Строки никак не подходили под образ ехидной блондинки, с которой я познакомилась. Может, стих чужой? Всякое же бывает, так же как я нашла где-то клочок бумаги. Хотя она бы выкинула его сразу, в отличие от меня. Она же завхоз, а значит — первый враг мусора.

Мысли мешались, на лице отразилось недоумение. Богдан вежливо попросил почитать, я на автомате протянула листок. Он пробежал глазами по строчкам, вернулся в начало, медленно, вдумчиво. Его вывод меня совершенно огорошил:

— Это, случайно, не Ария писала?

— Кто? — поперхнулась я соком.

— Ну, Ария это Юркина девушка, такая высокая блондинка, — начал объяснять Богдан, сам не догадываясь, какой эффект на меня произвели его слова.

Вот это действительно шокирующая новость. Я знала, что Юра отхватил себе здесь блондинку, но даже представить себе не могла, что он польстился на завхоза. Хотя там было на что польститься. И волосы ведь точно её, длинные, золотистые.

Сердце сжалось, захотелось взвыть. Такой девушке я проигрывала по всем фронтам, у меня только грудь больше. Но о чем я вообще думаю? Не сдать бы себя с потрохами похоронным лицом. Натянуло улыбнувшись, я спросила:

— Ее с вами не было, когда мы познакомились?

— Нет, у нее свои дела, — смутился Богдан, не ясно от чего, — она здесь работает завхозом, ей некогда речи слушать.

Пока я думала, стоит ли говорить, что я с ней только что познакомилась и рассказывать про стих, парень разговорился:

— Странно только. У нас в Академии стихи мало кто пишет… Маги подобным не занимаются, а Ария утверждала, что у нее дара хватит не больше чем на кровь-морковь.

Так, если он врала, значит, и у меня нет причин говорить правду. Иначе мне кто-то запросто открутит голову. Я глубоко вздохнула, настроилась. Врать тяжело, но можно, главное мести себя естественно. Короткие простые фразы, спокойный голос, прямой взгляд.

— А что здесь странного? Это не ее стих, мне подруга перед отъездом всучила почитать, а я только сейчас вспомнила, — равнодушно пожала я плечами.

— Да? Но подчерк так похож… и, к тому же, Ария тоже любит коньяк.

— А моя подруга его терпеть не может, но в бокале смотрится красиво, — начала я уводить его от опасной темы. Главное вспомнить завтра, о том, что наврала сейчас. И можно еще и послезавтра.

— Занятное хобби, — согласился он, отдавая мне листок. — У твоей подруги, видимо, была депрессия. Я бы очень удивился, если бы автором правда оказалась Ария.

— Почему?

— Она всегда веселая, и скорее будет злиться, чем расстраиваться. Расстройство — состояние покоя, а значит стагнации. От него ничего не изменится.

— Это она так говорит?

— Да.

Занятная девушка этот завхоз, надо узнать о ней побольше. Что же есть в ней такого, что она приворожила ни на кого не обращавшего внимания Юрку? Или, может, она и была той причиной, по которой Юра был холоден ко всем остальным. Однако сейчас меня больше волновал ее стих. Интересно, что у нее творится в душе?

В кабинете было пусто и мрачно, а когда я вошла, стало еще и обрекающее печально. Аура с утра у меня плохая. Я не выспалась, проснулась ни свет ни заря и первой парой в расписании стояла практика у четвертых курсов. Я их боялась тем честным страхом, который испытывает отличник, когда идет сдавать предмет абсолютно ему незнакомый. Конечно, отличник так никогда не поступит, но я глупая и невезучая. Допустим, что отличник такой же, как бы это ни противоречило логике.

Кормить должны не раньше восьми, тратить деньги на кафе с самого утра плохая примета, да и есть пока совершенно не хотелось. Пошатавшись по кабинету, я вернулась в спальню, привела себя в порядок и вспомнила, что хотела переставить парты. Как раз оставалось еще сорок минут. Не знаю, много ли я наворочу одна, но делать все равно нечего.

После десяти минут проб и ошибок, выяснилось, что задача труднее, чем кажется. Из мебели я раньше ничего тяжелее тумбочки не двигала, и то она была маленькая и легкая. Заклинаний мгновенного перемещения я не знала, а все мало-мальски подходящие из своего набора, больше усложняли. Тяжелые конструкции то не желали двигаться, то разваливались на лету, а когда я волочила их по полу, грохот стоял такой, что уши закладывало. Жалкое зрелище, душераздирающее…Кошмар!

Вот странно, замок выглядел очень ухоженным, деньги на ремонт и содержание были, а парты новые поставить не судьба. Как из школы ночью воровали! Приглядевшись, я даже увидела автограф ученика седьмого класса школы номер двадцать, судя по подписи, и размытый пошлый стишок. Надеюсь, это не подтверждение моей теории, а студенческая шуточка.

Я всё-таки успела переставить самый добротные парты в первый ряд, когда дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и передо мной предстала завхоз. Волосы дыбом, не накрашенная, не проснувшаяся, огромный махровый халат от спешки оголил плечо. Не в духе — это мягко сказано. Ария смотрела на меня, как удав на кролика, и медленно тяжело дышала. Кажется, что в следующую секунду она бросится на меня и придушит, и придет моя мучительная смерть не от студентов и не от ректора, а от разбуженного завхоза.

Я не знаю, сколько времени прошло, я от страха даже дыхание задержала, а Ария постепенно приходила в себя: протерла глаза, поморгала, поправила халат и от всей души зевнула. Я выдохнула. Выживу.

— Так это ты, Снежинка, — резюмировала она. — Ладно, тебя прощаю.

— А если ты это был кто-то другой?

Я до сих пор смотрела на нее во все глаза, вдруг, я моргну, а потом уже не выморгну. В смысле она передумает и таки меня убьет.