Рэйчел Кейн - Полуночные укусы

- С родителями, - ответил Майкл. - Думаю, копы хотят поговорить с ними о том, как начался пожар. Не то чтобы есть сомнения.

У него был низкий, сердитый тон, и Ева отстранилась немного и посмотрела на него.

- Что? - спросила она, и его голубые глаза стали очень жесткими, очень сосредоточенными.

- Моника, - сказал он. - Шейн сказал мне, он видел ее снаружи с зажигалкой. Тварь подожгла его дом. Она убила Алису.

- Нет! - Ева не могла говорить. - Она не могла... О, Боже. Я никогда не думала... В смысле, она ужасный, страшный человек, но...

- Она выросла от ужасной до чертовой убийцы, - сказал Майкл. - До убийства ребенка. И скорее всего никто с этим ничего не сделает. Они просто скажут, что это плохая проводка или еще какая фигня, и драгоценная дочь мэра не получит даже шлепок по руке.

Это жестоко. И возможно на самом деле правда, отчего Еву чуть не вырвало. Она не могла собраться с мыслями. Алисы больше нет? Алиса была в средней школе. Милая, смешная девочка, которая бы выросла дерзкой женщиной, которая была в состоянии сделать все то, что испытывала Ева - первый парень, первый поцелуй, первая любовь.

Но у Лисс никогда этого не будет, и это трудно себе представить.

Дом зашумел, и древесина рухнула, все еще горя. Стены прогнулись. Пламя выстрелило так высоко, словно это были палящие звезды, но огонь больше не грел Еву. Ее руки были ледяными, и она нуждалась в тепле тела Майкла рядом с ней. Должно быть, он чувствовал то же самое, потому что он держал ее, и не было никакого расстояния между ними. Нет барьеров.

Они стояли так вдвоем, пока пламя не начало стихать, толпа начала расходиться, и они погрузились в ночь. Полицейские не беспокоили их, но сейчас угрюмый детектив Хесс шагал, чтобы поговорить с Майклом.

Это означало, что они должны были разъединиться, и это ранило; ей было физически больно видеть, как Майкл стоит один с запечатлевшимся на лице горем.

Хесс задавал вопросы, но Майкл не мог многое сказать. Он увидел пожар на расстоянии, понял, что это может быть дом его друга, и добрался сюда вовремя, чтобы увидеть, как Шейна из горящей входной двери вытащил его отец. Никто не смог попасть внутрь после этого; это было слишком опасно.

Ева поняла, было не сказано, что Майкл пытался. Или еще хуже, был вынужден удерживать Шейна от того, чтобы тот бросился обратно и умер. Как трудно бы ему было сделать это?

- Хорошо, - наконец сказал детектив Хесс и закрыл записную книжку, убрав ее в карман пиджака. Он казался усталым и разбитым всем этим, или просто от того, что он пожизненный житель Морганвилля. - Спасибо за помощь, Майкл. Я буду на связи, если у нас появятся вопросы.

Майкл колебался и сказал:

- А Шейн уже рассказал вам о Монике?

Детектив Хесс перестал отворачиваться.

- Почему ты не сказал мне об этом?

- Он видел ее снаружи. У нее была зажигалка. Она щелкала ею и улыбалась. Довольно легко представить эту картину.

- Но и легко представить неправильную картину, - произнес Хесс и долго посмотрел на Майкла. - Ты ее видел? Видел, как она устроила пожар?

- Я верю Шейну. - Голос Майкла был ровным, но мышцы его лица и плеч были напряжены.

Хесс кивнул и наконец повернулся к Еве.

- А вы, мисс Россер? Когда вы пришли?

- Я увидела пожар из своего дома, - ответила она. - Я пришла увидеть, все ли в порядке.

- Вы близкие друзья с Шейном, это правда?

Ева кивнула. Она обнаружила, что сейчас не похожа на себя - волосы распущены и висят вокруг лица, без макияжа, жалкая случайная одежда.

- Я не знаю, как помочь ему в этом.

- Это ужасно, - согласился Хесс. - Не так много можно сделать прямо сейчас. Что-нибудь еще можете добавить, любой из вас? Знаете ли вы кого-то, у кого был повод сделать подобное семье Коллинзов?

- Никто, - сказала Ева. - Его отец не самый приятный парень, но... - Она беспомощно развела руками. Навалилась реальность того, что произошло с ее другом, его сестрой, всей его семьей, она чувствовала боль в животе и непрочно стояла на ногах. - Нет. Просто... обратите внимание на Монику.

- Почему вы думаете, что она может сделать нечто подобное?

У Евы не было ответа, но был у Майкла.

- Я не собирался это говорить, но думаю, что должен. Шейн и Моника виделись сегодня днём в школе. Она клеилась к нему, а он сказал ей отвалить. Она не восприняла это слишком хорошо.

- Вау, - сказала Ева. - Серьезно? Она...

- Пыталась засунуть язык ему в глотку? Да. Он довольно ясно дал понять, что этого никогда не произойдет, и она... разозлилась.

Хесс приподнял брови и достал записную книжку, чтобы сделать запись, но Ева не думала, что он выглядел убежденным.

- Может быть, она не хотела заходить так далеко, - сказала Ева. - Я ненавижу пытаться оправдать Королеву Тупых Злюк, но может быть она только хотела напугать его, и огонь вышел из-под контроля...? Я не могу поверить, что она на самом деле намеревалась кого-то убить.

- Если бы она была здесь, что не доказано, кроме слов Шейна, - сказал Хесс и закрыл блокнот. - Я изучу. Если это была Моника Моррелл, я арестую ее. Но вы двое, молчите об этом. Мне не нужен самосуд в городе. Моника не так уж популярна в определенных... классах людей.

То есть класс Евы - неправильная-сторона-дороги, бедные люди. Ева нехотя кивнула. Детектив Хесс был хорошим парнем - она знала это - но она также знала, что никто, кто работал в городе Морганвилль, не может точно считаться беспристрастным. Мэр - отец Моники - имел свою работу не потому, что он был популярен, а потому, что вампиры выбрали его за это, и они будут держать его до тех пор, пока он делал то, что они хотели. Полицейские применяют правила, которые не имеют отношения к таким людям, как Моника, с положением и поддержкой от кровососов. Существовали два уровня людей в Морганвилле, и Ева знала, где она, Майкл и Шейн действительно стояли: на дне.

Что бы Хесс ни обещал, у нее не было много надежд, что Моника увидит тюремную камеру изнутри, даже если бы они засняли ее поджог.

Майкл смотрел, как коп уходит, и внимание Евы было приковано к его лицу. В данный момент было нормально смотреть открыто, не чувствуя, что она каким-то образом вторгается в его личную жизнь. Они по-прежнему чувствовали связь - и они были связаны, поняла она. Так или иначе, она все это время держала его за руку.

А потом он отпустил. Это было нежное высвобождение, сожалеющее скольжение его руки по ее, но потом контакт пропал, и она чувствовала... одиночество. Настоящее одиночество, даже со скоплением пожарных, тушащих пожар. Даже с мигающими огнями полицейских машин. Даже с толпой соседей, все еще сплетничающих у ограждений.

- Ты должна идти домой, - сказал Майкл. - Не могу поверить, что ты вышла одна в темноту, Ева. Ты же все знаешь. Я провожу тебя.

- Нет, - ответила она. - Нет, ты не должен присматривать за мной, и к тому же, твой дом всего лишь в нескольких кварталах в другом направлении. Я буду в порядке. Правда. Слушай, я ношу вампирский криптонит.