Рэйчел Кейн - Полуночные укусы

- Умоляю.

- Ты здесь, чтобы проведать Линдси?

Моника пожала плечами, давая понять, что она недостаточно внимательна, чтобы приложить усилия в ее незаинтересованности.

- Считаю, что должна. Учитывая, что я спасла ее жизнь и все такое.

- Мило с твоей стороны.

- Ну, знаешь, я сука не двадцать четыре часа, семь дней в неделю.

Открытие для меня, подумала Ханна, но держала это при себе.

- Какие изменения?

Моника недоверчиво взглянула на нее.

- Ты не знаешь?

- Знаю что?

- Она проснулась полчаса назад и сказала своим родителям, что ее тупой брат Мэтт был тем, кто ударил ее по голове. Представляешь? Я спасла ей жизнь, а теперь разрешила твое преступление. Черт, я хороша!

Моника широко улыбнулась, вскинула подбородок и прошла мимо нее к лифтам... которые, конечно же, открылись прежде, чем она нажала на кнопку. Такова жизнь Моники. Иногда кажется, что у Бога ужасное чувство юмора.

Ханна пошла к двери палаты Линдси Рамсон. Девушка сидела, в сознании - изнеможенная, но говорила. Голос звучал хорошо. Лучше, чем хорошо. Ее родители держали ее за руки, и на мгновение в душе Ханны возникло ощущение покоя.

Отец Линдси увидел ее и встал, чтобы сказать:

- Шеф Мосес...

Она кивнула.

- Я знаю, - сказала она и увидела, как спала напряженность с его лица. - Мне жаль. Мэтт под арестом. Мы можем поговорить обо всем этом позже. На данный момент я просто счастлива, что тебе лучше, Линдси.

Линдси улыбнулась. Она все еще была бледной и больной, но храброй. Храброй и сильной.

- Правда, что Моника спасла мне жизнь?

- Она позвонила в девять-один-один, так что полагаю, она помогла. Я бы сказала, что врачи спасли твою жизнь, и ты тоже, так борясь за жизнь.

- Слишком, что мой брат пытался убить меня, но теперь я должница Моники? Бог ненавидит меня. - Линдси повернула голову и поморщилась. Она потянулась к кнопке сбоку, нажала ее, и обезболивающие сделали свою работу. - Это не вина Мэтта, точно. Он пытался сделать что-то хорошее, но он испугался. Я не должна была давить на него. Мам, прости...

- Нет, - твердо сказала ее мать и похлопала ее по руке. - Нет, милая. Тебе не о чем извиняться. Мэтт будет в порядке. Ты будешь в порядке. Это чудо.

Линдси улыбнулась, закрыла глаза и задремала под воздействием лекарств. Ханна оставила их и на выходе из больницы колебалась, а затем вошла в часовню, где до этого говорила с Мэттом. Она была пуста, поэтому она пошла вперед, села на скамью и произнесла благодарственную молитву.

- Чудеса здесь случаются нечасто, - сказал голос рядом с ней, и Ханна подавила желание вздрогнуть. Это был тихий, спокойный голос, не теплый, но странно обнадеживающий.

- Основатель, - сказала Ханна и повернулась к ней. Амелия сидела на следующей скамье без звука или шепота побеспокоенного воздуха. Она была одета в холодный белый костюм, а волосы уложены в ее обычной прическе в виде короны. Красивая и ледяная. - Чем обязана такой чести?

- Я думаю, вы говорите это иронично, - сказала Амелия. Она продолжала смотреть прямо перед собой на религиозно нейтральные витражи позади алтаря. - Оливер расследовал отчеты, что кто-то загрязняет кровь. Нападение на девочку было случайным, но важным, потому что ее кровь была заражена. Я сожалею, что утаила от вас информацию. Она могла бы ускорить ваше расследование.

- Могла бы, - ответила Ханна. - В следующий раз скажите.

- Скажу, - Амелия замолчала на мгновение. - Как вы думаете, это было оно? Чудо? - почти задумчиво спросила она.

- Без понятия. А что?

- Потому что я бы хотела все еще в них верить. В чудеса и знамения. В эпоху удивлений и обещаний, где все возможно.

- Все еще возможно, - ответила Ханна. - Хорошие вещи и плохие. Но, возможно, у нас есть четкое представление о том, что мы становимся их причиной.

Амелия кивнула.

- Хорошая работа, шеф, - сказала она. - Я довольна.

- Я делала это не для вас.

- Это, - сказала Амелия и встала, и ее охранник, казалось, материализовался из ниоткуда, чтобы встать у нее за спиной, - то, почему я довольна.

Ханна смотрела, как они уходят, а потом снова посмотрела на алтарь.

Эпоха чудес.

Может, это и она, в конце концов.

Мне пришло в голову после Кусачего Клуба, что Шейну могут понадобиться консультации с его проблемами с гневом. Общеизвестно, что они у него есть, но они эпично появились в этой книге, и, конечно, если он не искал некоторую помощь, кто-то будет искать за него... что привело к приказу Амелии проконсультироваться с доктором Тео Голдманом, который ближе всех из морганвилльских вампиров к профессионалу в области психического здоровья.

Я неправильно проработала доктора Голдмана и его семью, когда ввела их, и я извиняюсь за это; мои первые попытки были неуклюжими, неловкими и мучительно плохо прорисованными, и я надеюсь, что их характеризация в более поздних книгах улучшилась. Но этот портрет Тео, я думаю, несколько более лестный, если бы не то, что я собиралась сделать с этим персонажем.

Но в основном здесь Шейн становится Шейном и даже немного растет. Детские шаги, Шейн. Детские шаги.

- Что, как ты думаешь, делает тебя агрессивным? - спросил мой новый врач Тео Голдман. Он копался за своим столом, поправляя документы, регулируя угол его ручки, по-видимому, не особо обращая внимание на ответ.

Меня не дурачили. Факт был в том, что Тео Голдман слушал все внимательно… слова, паузы, как я вздыхаю. Таким образом чувства вампира были отстоем. Голдман, вероятно, слушал и мой сердечный ритм тоже.

И почему я пришел сюда, снова? Ну, мне действительно не дали особого выбора.

Я неловко поежился на диване, потом остановился и стал неподвижным, как будто это могло как-то мне помочь. Голдман кратко взглянул и улыбнулся мне. Он не был плохим парнем, для вампа; взъерошенные волосы, немного античный вид, и никогда не казалось, что он хочет разорвать мне глотку, чтобы перекусить. Клэр доверяла ему, и если моя девушка сказала это, она, вероятно, действительно ему доверяла.

- Агрессивным, - повторил я, чтобы потянуть время. Мое горло пересохло и стянуло, и я подумал попросить немного воды, но это показалось бы странным. - Вы хотите, чтобы я перечислил это в алфавитном порядке?

- Я имею в виду во всей твоей жизни, самое агрессивное, - сказал Голдман. - Первое, что приходит на ум.

- Есть много, из чего выбрать.

- Я уверен, что что-то выделяется.

- Не совсем, я...

- Ну же!

Внезапный, резкий тон голоса поразил меня как игла, и я выпалил, - Клэр! - Я немедленно почувствовал себя больным. Я не хотел влезать в эту тему, нисколько, но это просто … вышло.

В наступившей тишине, Тео Голдман откинулся на спинку стула и посмотрел на меня со спокойными, нечитаемых глазами. - Продолжай, - сказал он наконец. - Что насчет Клэр?