Ясмина Сапфир - Мельранский мезальянс

На этой высокой ноте я оставила в покое новости про Галлиаса, и уже было хотела пойти спать, но что-то меня остановило.

Я набрала в поисковике «Рейгард Саркатта» и получила еще больше картинок, сообщений и новостей. У этого мельранца даже фансайты имелись!

С каждой главной страницы и с каждой шапки форума смотрело его грубовато выточенное, мужественное лицо и глаза — синие-синие. И я бы даже списала все на фотошоп, если бы сама не видела эти бездонные озера — глубокие и завораживающие.

Страницы пестрели сердечками, мишками и прочей девичьей чепухой. От приторно-розового фона все время хотелось проморгаться.

Страстно-сопливые признания, описания какой он, и как он восхитителен моя нервная система выдержала со скрипом.

Зато я, не без труда, нашла биографию Рейгарда и сведения о его семье.

Скудные, обрывочные, они пестрели фотографиями мельранца и в фас и в профиль, но по сути рассказывали ничтожно мало.

Я узнала лишь, что Рейгард занимался ночными клубами на нескольких планетах содружества. Что он никогда не был женат и «в связях порочащих его не замечен». А еще что на родине Рейгард числится как революционер нравов и культуры.

Ага! Революцию он затеял! Шишь тебе!

На мое яростное шипение красавчик на фотографии не отреагировал никак. Лишь продолжал буравить своими синими глазищами.

Я закрыла сайты и пошла спать.

Утро вечера мудренее, главное поймать Мелинду прежде, чем она наступит на мины — напорется на злорадство сослуживцев и откровенные издевки.

Две недели пробежали как один миг.

Я корпела над очередным заказом по ребрендингу фирмы, одевавшей в шубы почти всех олигархов страны. Теперь популярная марка замахнулась и на модели для среднего класса. И ей срочно требовалась убедить этот самый средний класс, что одевать его будут не хуже ВИПов. Меха подешевле и попроще отделают так, что они ничем не уступят самым дорогим и шикарным.

Мелинда переехала ко мне и чувствовала себя превосходно. Много ела, много гуляла — мы отмотали десятки километров по парку, неподалеку от дома. И почти не плакала по Галлиасу.

Наверное, гормоны беременности делали Мелинду слишком уж оптимистичной. Я только и слышала: «Он одумается», «Он наверняка вернется», «Соскучится, поймет, что такое отцовство»…

Я не возражала. Лучше пусть так — порхает в облаках, чем каждую ночь рыдает в подушку.

И все было неплохо… вот только в один прекрасный день Мелинда не вернулась с работы.

Вначале я решила, что она задерживается. Генеральный задумал какое-нибудь срочную рекламную акцию или розыгрыш или что-то в этом духе, и весь отдел пыхтел в поте лица до поздней ночи. Такое случалось, хотя и не часто.

Но потом зазвонил телефон-кольцо. Я вздрогнула, и все поняла, даже не глядя на номер. Звонил подругин гинеколог — Фарскраф. Голос врача звучал напряженно, исчез прежний налет бесшабашности, с которым он обычно сообщал нам результаты анализов или УЗИ.

— Мелинда в больнице. Вам нужно приехать, — эти два коротких предложения разделили мою жизнь на до и после.

Трясущимися руками вызвала я такси. Натянула черную трикотажную блузку и свободные угольные брюки. Накинула шерстяную кофту — год близился к осени, и вечерами холодало, — и под писк СМС пулей выскочила из дома.

Замок, работавший на ДНК владелицы, мгновенно захлопнулся.

Лифт ухнул вниз так, словно падал в бездну.

Улица пахла сыростью и приторно-сладкими ночными цветами с ближайшего газона, некогда служившего наземной дорогой.

Где-то за домом завыла собака. На ветке американского клена у подъезда каркнула ворона. Я обернулась в сторону гадкой птицы, и она замолкла. Словно поняла, что я не человек и могу хорошенько приложить током.

Темно-зеленое такси взмыло в небо и ловко пристроилось в крайний ряд воздушной трассы.

Радио гремело на всю катушку, транслируя какого-то суперпопулярного рэпера.

В салон просачивались запахи ночной жизни. Невыносимо густой, парфюмерный, словно нарочно напоминал о фирме подруги. От сладкого аромата десерта во рту все слипалось. От мгновенно сменившего его запаха пережаренного мяса тошнота подступила к горлу.

И где-то там же, в горле, бешено колотилось сердце.

Рэп оборвался, и зазвучала медленная, тягучая мелодия. Я задрожала, закуталась в кофту. Эта мелодия… Мы слушали ее с Мелиндой в тот самый вечер, в такси, когда летели в «Анубис» к Галлиасу.

Я стиснула челюсти, и от зубовного скрежета по спине понеслась целая толпа мурашек.

Долетели мы в рекордные сроки.

Голубоватый небоскреб самой известной городской больницы и поликлиники впивался в темноту ярко-желтыми окнами, царапал крышей золотистые звезды.

Мирно сияли колокольчики фонарей.

Нерукотворный парк вокруг больницы, с кряжистыми дубами, тонкими березками и косматыми кленами притих, словно вымер.

Я даже слышала, как пролетает мимо мотылек, устремляясь к фонарю.

Главная аллея парка прямиком вывела меня к дверям в приемное отделение.

Внутри свет просто ослеплял. Тысячи круглых лампочек были хаотично разбросаны по потолку, а на стенах горели плафоны в форме египетских амфор. Символично.

Я проскочила мимо четырех черных кожаных диванов — изрядно потертых и потрепанных, но все еще вполне приличных и подбежала к регистратуре.

За полукруглым черным столом, усеянном сотнями кнопок, отгороженные от остального мира высокими мониторами, дежурили две сонные медсестры.

Я постучала по столу и одна из них подняла на меня усталые серые глаза.

На ее узком, остроносом лице с полными губами и ямочкой на подбородке отразилась дежурная улыбка.

— Добрый вечер, чем могу помочь?

— Ничем! — раздался позади низкий мужской голос, и я спиной ощутила приближение Рейгарда. От него словно бы исходило тепло. Свежий, чуть сладковатый запах окутал меня, и время замедлилось. Даже мысли потекли как-то лениво, не торопясь.

— Девушка? Так что вы хотели? — выдернула меня из странного транса в реальность медсестра из регистратуры.

Рейгард? Что он тут делает? Какое право имеет распоряжаться мной, Мелиндой? За секунды пульс взвился до небес, а я взвилась еще сильнее. Почему? Я и сама не понимала.

Но когда развернулась к мельранцу, злые слова готовы были слететь с языка. И тут… из-за массивной фигуры Рейгарда выступила гораздо менее массивная, жилистая фигура. Фаскраф — врач Мелинды смотрел на меня очень темными, глубоко посаженными глазами. На усталом, изрезанном морщинами лице его отражалось все, что я услышала секундой позже.

— Она очень плоха, — тихо, но твердо сообщил Фаскраф. — Отказали сразу несколько внутренних органов. Сейчас она на аппарате. Но нужно срочно доставить Мелинду на Мельрану. Там есть все необходимое для стабилизации ее состояния.