Виталий Башун - Потому что лень. Книга 2 (СИ)

Дальше мы ехали спокойно и... скучно. Пялиться на пейзаж скоро надоело. Медитировать тоже. Влезать в распутывание формулы и отдельно каждой магемы кухонной телепортации для отправки живых существ откровенно лень. Подозреваю, в основном даже не лень в этом виновата, а вполне обоснованное подспудное понимание неподъемности задачи. Заниматься бесполезным делом для меня то же, что тупым зазубренным ножом по я... горлу ерзать. Ну вот как мне разобраться и понять, почему невозможно с помощью известной мне формулы отправлять живые существа даже на сантиметр. Ка-а-ак? Любую неорганику и органику в неживом виде сколько угодно и на любое расстояние (лишь бы сил хватило), а живую материю - нисколько и никуда. Разумеется, из учебного курса мне известен прямой запрет на использование данного способа телепортации для перемещения живых объектов. В случае игнорирования на месте приема окажется труп без единого признака жизни. Вот и вопрос — формула так построена, что убивает все живое или, так сказать, путь сквозь спираль пространства-времени в момент перехода через нуль времени-пространства? Наверное, второе скорее всего.

В точке нуль времени останавливаются все процессы. Философски говоря, замирает жизнь вселенной. Вот эту самую точку, думаю, и не могут пережить живые существа. Зато эта точка очень удобна для создания стазис-камер. Втолкнул туда пирожок — он и висит там вне времени и пространства, пока новый импульс его обратно не вытолкнет. Теоретически в одну точку можно вогнать бесконечное множество материальных объектов (нуль пространство), однако и «выталкивать» из стазиса придется сразу всё, что «втолкнули», а для такой операции понадобиться столько же энергии. То есть бесконечность. Отсюда и камеры, которые приходится размещать в ином пространстве. И специальные метки, обозначающие ячейки, куда помещается конкретный материальный объект. И каталог меток, чтобы найти именно тот объект, который нужен, а не первый под руку подвернувшийся. Кстати, и телепортацию можно в грубом приближении представить, как «вталкивание» объекта в точку нуль-времени-пространства с одновременным «выталкиванием» оттуда, но уже в другую точку реального пространства. В идеале по заранее установленным меткам, но можно и по образу, сохранившемуся в памяти. В последнем случае память должна быть хорошей, а образ максимально детальным.

Вот и думай — телепортация живых объектов осуществляется по каким-то иным принципам или по тем же самым, но с применением специальной защиты? Если верно последнее, то при анализе кухонной телепортации ничего я не пойму, поскольку она явно не содержит никакой защиты. Нет смысла усложнять.

Поэтому-то хотелось бы подробно рассмотреть хотя бы местные сплетения телепортации, а еще лучше - потерзать вопросами знающего наставника. Но где он? Ау-у! Здесь со мной точно его нет. Стало быть, цель моя остается прежней — поступить в академию. Причем все равно в какую: норстоунскую, галсорскую, сорокарскую или еще какую.

Между прочим, последняя все-таки соблазнительнее всех, судя по успехам их магов в боях против наших. И нет здесь никакого предательства! Конфликты на границах есть, а благородные с той и другой стороны ездят друг к другу в гости, как ни в чем не бывало. На балы приглашают, на праздники! Вот только с учебой адептов есть некоторые ограничения. Нет в Сорокаре учат всех, как и у нас, в Галсоро. Другое дело, что не всему. Есть и секретные разделы, которые преподают только гражданам и то только тем, кто принес соответствующую клятву верного служения короне.

Я на данный момент — гражданин Сорокара. Благор-родный бар-рон! Могу от имени барона Франсора дэ Колор дать клятву местному королю, а там... Почему бы настоящему Франсору не послужить своему монарху? Все честно. М-м?

Поужинали и переночевали в трактире. Утром встали, позавтракали и снова в путь. Там же в трактире прикупили пирогов и фруктовой воды в дорогу, чтобы не скучно было в обед под голодное ворчание желудка вспоминать о банальной каше. В общем, такое уже было и еще будет — дорога, елочки-березки-полянки-коровки, трактир, пироги (так себе на вкус), компот или взвар или фруктовая вода... Уа-а-ау-у-у! Взвыть хочется. Скука скучная. Вот когда плотно занят неинтересным делом, тогда только и мечтаешь о блаженном ничегонеделаньи, а когда он наступает начинаешь искать это самое блаженство и никак найти не можешь.

Ни размяться, ни потренироваться. Ни сготовить чего-нибудь. Ну, хоть кому-нибудь!

Пробежаться за каретой что ли? Лошадь в режиме ускорения я обгоню, но... не поймут-с. Дярёвня-с! Решат — блажит барончик. Нашел чем заняться — скачки устроил! Еще бы номер себе на бок присобачил, хвост на жо...задницу и уздечку в зубы. Приз — ведро воды и торба овса. Хорошего. Отборного! Осталось заржать. Весело, от души.

На мои особые способности, кстати, даже не подумают — есть зелья ускорения, вот на них все и спишут. Дескать, что взять с больного скудоумием в острой фазе? На ерунду! Всего лишь чтобы на несколько минут почувствовать себя эпическим героем, которому реки на плевок и горы на шажок, потратить свое здоровье! Это же надо додуматься?! Откат от подобных эликсиров незабываемый и вред неизлечимый. Причем если внимательно присмотреться нет вроде у охраняемого лица жиру... чтобы с него бесится, а вот подишь ты, нашел где-то пару килограмм. Сжигает теперь почем зря.

К вечеру мы свернули с имперского тракта на королевский. Немного подальше имперский поворачивал на запад, а нам надо на восток, точнее, юго-восток. Леса уже практически кончились и пошла холмистая равнина, изредка оживляемая небольшими, насквозь прозрачными, рощами. Временами наша езда стала напоминать путешествие мелкого кораблика по большим волнам или детские качели — вверх—вниз, вверх-вниз... Вниз разгоняемся — вверх, аки аспиды обожравшиеся, восполза-а-а-аем. Ползем-ползем-едем... Опять разгоняемся и... восполза-а-а-аем. Наверное могли бы и быстрее двигаться вверх, да кучер наш лошадок бережет, напрасно их не гонит и жилы им не рвет. Мне тоже все равно — часом раньше приедем, часом позже... какая разница?

Спокойно переночевав в трактире, на следующий день мы продолжили свой путь по волнам, по холмам. Изредка в речку королевского тракта вплетались ручьи местных дорог, как правило, грунтовых и ухабистых. Пыльных, пустых и унылых.

Ближе к полудню наша карета вдруг затормозила. Дорогу перегородил всадник с поднятой в останавливающем жесте рукой. В окно заглянул один из моих охранников.

- Что ему надо? - спросил я у него.