Александр Бромов - Начало пути

— Смотри. Здесь ручка, видишь? Поднимаешь вверх — начинает бежать вода, поворачиваешь вправо — холодная, влево — горячая. Устанавливаешь, как тебе надо. Здесь полочки с шампунем и мылом; если хочешь, здесь гель. Извини, я не девушка, притираний не держу. Полотенца и халаты в шкафу.

Он прошел к стене и распахнул узкие дверцы рядом с душем, за ними оказались полки с лежащими стопкой полотенцами, рядом в соседнем отделении висела пара халатов.

— Все понятно? — Сантилли внимательно посмотрел на принца.

Тот неопределенно пожал плечами. Все было необычно, блестело, сияло, поражало новизной впечатлений и непонятных слов.

Герцог обреченно вздохнул:

— Давай помогу, стеснительный ты мой, — и начал расстегивать пуговицы на рубашке, не обращая внимания на начавшего заливаться краской мальчика.

Помогая Ласайенте раздеться, Санти вспоминал, как его старшая сестра Эджен со своим мужем когда-то в одном из человеческих миров нашли эти удобные устройства. Демоны заменили применявшийся там вид энергии на магию. Стало работать даже лучше. Его Светлость быстро оценил новшества. Хотя пришлось изрядно повозиться, перетряхивая всю старую гарнизонную крепость, чтобы провести водопровод и канализацию. Отец наотрез отказался от душа, считая, что он расслабляет дух воина, но нормальный туалет себе в родовом замке все-таки поставил. И та том спасибо.

Мальчишка оказался непоседливым, языкастым, любознательным, обидчивым и капризным. С основными капризами Санти разобрался быстро и жестко, мелкие оставив на потом. На обиды времени ушло не в пример больше. От любознательности иногда хотелось сбежать или повеситься на худой конец. Со всем остальным пришлось смириться.

День был расписан буквально по минутам. Помимо физических и боевых тренировок, Санти учил его всему, что узнал во время пребывания у Таамира и дома, стараясь соблюдать систему. Знания Лас впитывал как губка, поражая своей памятью и логикой. Обучение шло поистине в бешеном темпе. Общественные науки йёвалли воспринимал легко, но без интереса. У герцога было ощущение, что тот попросту складывает эти знания на самую дальнюю полку в своем мозгу, как ненужные вещи, которые когда-нибудь да могут пригодиться.

Зато инженерным делом мальчик заинтересовался всерьез, подолгу не вылезая из мастерских. Приходилось выдергивать его оттуда силой. Ласайента выдавал дельные идеи, какие-то оставляя без особого внимания, а какие-то, доводя до ума. Вскоре с ним начали советоваться, а потом и беззастенчиво припахивать по делу и без. Пришлось вмешаться и навести порядок.

Его Светлость не понимал, как в этом болезненном ребенке может быть столько кипучей энергии. Мальчишка задыхался, терял сознание, но упорно шел вперед, поражая своей настойчивой неугомонностью и силой воли.

При всем при этом он держался особняком, ни с кем особо не сближаясь. На Сантилли первое время принц косился, напрягаясь, когда они оставались одни, но постепенно привык и стал относиться спокойно. Самое интересное, что с личными вопросами принц обращался только к ашурту. Герцог больше не пытался домогаться его. Никаких намеков, шуточек, похабных улыбочек и взглядов, и Ласайента начал догадываться, что при первом знакомстве над ним пусть несколько жестоко, но подшутили. Герцог же не раз корил себя за те свои выходки, но сам же с собою и соглашался, что поступить по-другому не мог — слишком уж у мальчишки тогда был забавный вид, грех было не разыграть. Принц ни о чем не спрашивал, а Санти вел себя так, как будто ничего не было.

О том, что же произошло с принцем, и почему и кто его избил и изнасиловал, герцог тоже никогда не спрашивал, предпочитая наводить осторожные справки самостоятельно. Но все выяснить так и не удалось. Герцогу стало известно, что между отцом и сыном произошла крупная ссора в день рождения Ласайенты, после чего мальчишку бросили в башню, из которой он сбежал, убив двух охранников. "Прыткий малыш", — недоверчиво глядя на делающего дыхательные упражнения принца, подумал Сантилли. Все это аккуратно и незаметно было выяснено через слуг графом Орси и его дэмами. О молодом йёвалли Шали говорил в мужском роде, думая, что друг знает о том, что принц сменил пол. Поэтому Его Светлость оставался в счастливом неведении относительно истинного положения дел и гонял мальчишку, не жалея.

Пришлось все-таки идти на поклон к драконам. Ашурт был безгранично благодарен Шону, взявшему на себя все переговоры с ними. Герцог недолго думал, сообщать или нет старшему брату, где нашел приют младший. Но взял с него слово, что о месте нахождения Ласайенты больше никто знать не будет. Мальчик упорно не хотел даже говорить об отце, надолго замыкаясь от одного только упоминания его имени.

Немного поломавшись и поторговавшись, Таамир согласился изготовить лекарство. И йёвалли держался только благодаря ему. Приступы становились слабее и реже, но про полное выздоровление не могло быть и речи. От проклятия микстурами не избавишься. А проклят принц был качественно и от души. Благодаря лекарству из драконьей крови, он постепенно начал читать, сначала по несколько минут в день, с каждым разом увеличивая время.

Вечером, забравшись с ногами в кресло или обложившись подушками на диване со всех сторон, Ласайента рисовал. Рисунки свои показывал редко и неохотно. Но и то, что видел Санти, поражало лаконичностью и легкостью исполнения. Мальчик был очень талантлив и наблюдателен. Последнее пришлось взять на заметку и вести себя осторожнее. Альбомы и блокноты валялись везде, но герцог считал ниже своего достоинства, заглядывать в них без разрешения хозяина.

Было непостижимой загадкой, как в одном демоне может уживаться талант к инженерному делу и искусству? Но, тем не менее, это было так. Может, столь разные гены сыграли такую шутку?

Примерно через год, поздним осенним вечером во двор крепости въехал Шонсаньери, поперек его седла был перекинут большой сверток из плотной толстой ткани, завязанный по краям яркими перевитыми шнурами наподобие конфетки. Он весело и шумно ввалился в гостиную к демонам и сгрузил свою ношу прямо на бумаги перед Сантилли, сидящим за столом. Герцог вопросительно и недоуменно поднял на него глаза.

— И что это такое ты приволок мне? — он кивнул на сверток, поигрывая карандашом, зажатым между пальцами.

— Фу, герцог, Вы выражаетесь, как солдафон. Служба в крепости не идет Вам на пользу, — пожурил Шон ашурта и добавил, загадочно улыбаясь, — Женщину, мой друг, роскошную женщину.

Герцог, хмыкнув, удивленно приподнял правую бровь. Затем бросил карандаш на стол, откинулся назад, и, скрестив руки на груди, скептически посмотрел на "конфетку". Шон, увидев наморщенный нос Его Светлости, не удержался и весело фыркнул. Заинтересовавшись происходящим, к ним подошел рисовавший до этого Ласайента и встал за спиной ашурта. Положил руки на спинку стула и легонько побарабанил по ней пальцами, с любопытством разглядывая сверток.