Елена Силкина - Животное

Ладно, это всё неважно. Вероятно, если бы кто-то всерьёз понравился, то и стала бы терпеть подобные вещи, как другие, но никто пока не вызвал такого желания — терпеть от него. Хотя, ведь вот Макар, чуткий такой, тактичный…

Наконец появились силы, чтобы откусить от плода, а также открыть глаза и рассмотреть того, кто заботится обо мне с такой нежностью. Он меня очень этим заинтересовал. Может… Хотя, может, это — она. В общем, сейчас откроем глаза и посмотрим.

Ужасное разочарование. А кого я ожидала увидеть? Всерьёз решила, что уже попала к людям и нахожусь в лазарете? Размечталась. Неизвестно, по каким причинам была твёрдо уверена, что увижу человека, притом непременно мужчину, даже чуть не влюбилась заочно, по одним прикосновениям.

А увидела животное, да какое! Прямо химера, размером с рослого землянина. Голова кошачья, лапы обезьяньи, крылья летучей мыши, торс непонятно чей, и всё тело, включая морду, густо поросло серо-голубой шестью. Глаза громадные, жёлтые, с вертикальными зрачками, а на лапах страшенные когти, как кинжалы. Передвигается на четвереньках, быстро и осторожно, оберегая крылья, а сейчас полулежит рядом с моховым гнездом и смотрит на меня.

Интересно, почему я не испугалась? Отупела от слабости?

Конечно, никто не умывал, просто облизывала эта химера и прижимала к себе, согревая. А воду и сок плодов набирала в рот и поила так, как птица — своего птенца. Придётся и дальше глотать предложенное таким образом, невзирая на отвращение. Хочется жить. И всё равно уже глотала, когда не сознавала, что и как попадает в рот, и ничего страшного не произошло.

Разочарование отняло силы, я снова закрыла глаза. Услышала, как химера забралась в гнездо и устроилась рядом, почувствовала, как она обхватила меня передними лапами, осторожно, чтобы не поранить когтями, нежно прижала к себе, а потом тихонько подула мне в лицо. Это выглядело, как оклик, мол, эй, открой глаза.

Идёт время, постепенно возвращаются силы. За кого это существо меня принимает? За особь или детёныша своего вида? Сомнительно. Уж очень мы не похожи. Может, это самка, потерявшая малыша, и ей лишь бы о ком-то заботиться? Такие случаи бывали. А вдруг всё-таки сапиенс? Вряд ли. Никаких попыток общения. И не воспринимает ни слов, ни жестов, ни мимических движений, ни телепатии. Глухая стена. Смотрит и молчит. Кстати, химера немая. Ни разу ни одного звука. Но слышит. И даже любит слушать и разговорную речь, и пение. Часто улыбается, показывая белые острые зубы. А когда вот так полулежит и слушает, это выглядит даже почти по-человечески. Выражение глаз не понять, значит, его и не много, ведь такие же глаза у ксеносов-мауров, происходящих от кошачьих, и я запросто читаю в них.

В МПГУ, новом Межпланетном государственном университете, который находится на Земле, в Подмосковье, учится одна девушка-ксенос по имени Маурина. Забавно, ведь это имя означает просто «кошка», наверно, эта девушка родилась и выросла на какой-то из общих планет, а не кошачьих, иначе её вряд ли бы так назвали. У неё пушистые волосы дымчатого цвета, раскосые зелёные глаза с вертикальными зрачками и стройная, по-мальчишески плоская фигура.

Риночка, я мысленно рассказываю эту историю тебе, как подруге, как излагала бы интересный мемуар в реальности.

Уверена, мы бы дружили, если бы я поступила в МПГУ, как мне хотелось.

Я видела девушку-маурку всего несколько раз и однажды недолго говорила с ней, предупредила, что нельзя одной выходить в город, встречаются у нас всё-таки ксенофобы…

Надеюсь, теперь у меня есть будущее.

Дни идут. Уже хватает сил покинуть углубление со мхом и сделать несколько шагов самостоятельно. Химера приносит и фрукты, и мясо, которое даже можно сварить в горячем источнике в соседней пещере. Там же можно и вымыться при помощи пучка мха вместо мочалки, но мыла нет. Скоро хватит сил попытаться вызвать помощь телепатически, без передатчика.

Вот почему у сизокрылого чуда-юда выбрана именно эта пещера — вход просторный, можно свободно влететь, что эта самая химера проделывает почти беззвучно. Вот как сейчас.

Странное у неё поведение на сей раз — сидит и сидит у входа, пристально смотрит и улыбается. На речь уже вообще внимания не обращает. Подошла, слегка боднула лбом и глянула выжидательно. Ага, хочет поиграть. Мне стало смешно, я немного отбежала.

Химера догнала одним прыжком, загородила дорогу. Вот так, не очень побегаешь. И опять улыбается во все зубы, похожие на жемчужные шилья. Я увернулась и снова отбежала. Неплохо — на ногах уже держусь твёрдо.

Стоило немного запыхаться, как химера тут же ловко завернула меня к моховому гнезду и аккуратно опрокинула туда. Можно и отдохнуть. Углубление большое, человек десять свободно поместятся в полный рост, в два ряда. Ещё бы — чтобы разместиться с такими крыльями, места нужно много.

Химера устроилась рядом, нежно обняла, бережно притянула к себе и тихонько подула в лицо. Когда я открыла глаза, она прижалась на мгновение пушистой щекой к моей щеке и опять давай меня облизывать. Как-то не так, как обычно. Если бы сие проделывалось руками, я бы сказала, что это эротические ласки. Самые нелепые подозрения всё-таки стоит проверить, тем более, что для этого надо всего лишь открыть глаза и посмотреть.

Ох! Вот теперь понятно, какого пола эта химера, а то я всё гадала! Оказывается, соответствующие органы просто могут быть втянуты внутрь, спрятаны.

Вот чему я обязана жизнью! Углядел самочку, хоть и другого вида, но вполне можно использовать, строение подходящее. И теперь… Ох! С животным! Ведь принудит, он же сильный, как десяток горилл!

В ужасе сжалась, зажмурившись. Перестал облизывать, заглянул в лицо — дыхание обожгло мне губы и нос. Подул тихонько, словно окликнул. Я не отреагировала. Отодвинулся. Надо же. Может, в покое оставит? Нет, прижал к себе, осторожно, как всегда, чтобы не зацепить когтями. Снова облизывает. И пытается раздвинуть колени. Не свирепо, но настойчиво, через паузы снова и снова. Ох. Ведь придётся уступить. От него зависит жизнь. И куда деваться, если разозлить?

Хуже всего то, что нежные влажные прикосновения начинают доставлять удовольствие, которое охватывает всё тело. Ручейки сладостных ощущений стекаются к центру в самой глубине, нарастают, заставляя забыть обо всём, лишая сил. Бёдра разжались сами собой, он раздвинул их и вошёл; движения одновременно сильные и осторожные, хорошо рассчитанные, они вызвали такие сладкие и острые ощущения, что нельзя сдержать крик; и не было сил вцепиться в него, когда он вдруг отшатнулся, чего-то испугавшись…

Я не открыла глаза, чтобы взглянуть, не смогла смотреть на него. Так и заснула.