Мэтт Ваймен - Саведжи

Схватив одной рукой розы со стола, Анжелика направилась обратно в дом. Титус не обрадуется новости, но его нужно поставить в известность. Иногда ведь требовалось немного дополнительной уборки, прежде чем впускать в дом незнакомцев. Поставив розы в вазу, Анжелика позвонила мужу. Когда же вызов переключился на голосовую почту, она поняла, что муж, видимо, на совещании.

Титус Саведж мысленно проклинал зазвонивший в кармане телефон. Он собирался поставить его на беззвучный режим, но просто-напросто забыл. Но в тот момент он не мог с ним ничего поделать, так как лежал, широко открыв рот и скрестив руки на груди.

— Хотите ответить? — спросила стоматолог. И тут же принялась за бормашину, делая его ответ невозможным. К тому времени, как она вытащила из его рта наконечник, на котором виднелся большой кусок мяса, его телефон уже не звонил. Стоматолог сделала вид, что не ничего не заметила. Вместо того она подставила инструмент под лампу для лучшего осмотра. Ее рот и нос были прикрыты маской, но блеск в глазах выдавал восторг от находки.

— Да вы любитель красного мяса, мистер Саведж.

Титус достал салфетку из коробки на металлическом столике.

— Я хорошо питаюсь, — сказал он, вытирая рот. — Пожалуй, даже лучше, чем все остальные.

Стоматолог вытерла насадку о тыльную сторону перчатки. Титус посмотрел на кусок мяса, который находился там явно больше двадцати четырех часов, и пожалел, что утром не воспользовался зубной нитью. Через десять минут он должен был быть на встрече, но теперь рисковал выслушивать лекцию.

— Могу я спросить вас о ежедневной чистке зубов, мистер Саведж?

— Поверьте мне, — сказал он, сжав салфетку в руке, — я знаю, насколько важно тщательно чистить зубы.

Титус Саведж славился в городе своим влиянием. Инвестиционная компания, которую он основал много лет назад, стремилась помочь предприятиям на грани краха, реорганизовывая их. Но истинный характер дел стал ясен лишь недавно, после проведенного расследования. Если тогда кто-то посмел бы обвинить его в «практиковании грабительства», то немедля оказался бы в суде. Титус с его лысой макушкой, пронырливыми голубыми глазами и фирменным шелковым платком, обвязанным вокруг шеи, был значимой личностью на Сквер Майл. И сейчас он выходил из кабинета стоматолога, поглядывая на часы. Довольный тем, что все еще успевал на встречу, Титус быстрым шагом направился в сторону офиса, на ходу застегивая пальто.

Стояло ясное утро, но высотки по соседству пропускали лишь редкие лучи. Титус всегда мерз, что было непривычно для человека с русским происхождением. Иногда он шутил, что все это потому, что он никогда не бывал на родине. Он, конечно, имел славянскую внешность, но родился и вырос в Англии. Лондон был его домом; городом, который его преследовал. Титус Саведж знал каждый ресторан, каждую кофейню и подворотню, что объясняло, почему он неожиданно нырнул в переулок в нескольких метрах от дверей офиса.

Вместо того чтобы направиться к входу в здание, Титус скрылся у подножья пожарной лестницы. Там он встал около стены и принялся изучать зубы языком.

Тремя минутами позже прочь от главной улицы поспешил мужчина в костюме. Он выглядел встревоженным, что было ему несвойственно. И Титус Саведж, появившийся из тени, не помог ему взять себя в руки.

— Ты опоздал, — сказал Титус. — И я теперь занят.

— Простите. — Мужчина поднял руки. Капельки пота усеяли его лоб. На нем были закругленные очки, которые теперь, когда он остановился, начали сползать. — Для меня это нелегко, мистер Саведж. Если кто-то из фирмы узнает, что я с вами говорил, мне конец.

— Это твоей фирме придет конец, если ты не поговоришь со мной. — Титус достал конверт из внутреннего кармана пальто. Он предложил его мужчине, но когда тот потянулся за ним, отдернул руку. — Флешка? — сказал он, как бы напоминая о причине встречи.

Мужчина поспешно нашел в кармане флешку и завершил обмен.

— Здесь все, — заверил он Титуса. — Бухгалтерский отчет за последний квартал и протокол банковского заседания, которое было на этой неделе.

— Слышал, они играют жестко.

— И мы проигрываем, — сказал мужчина. — Мы просто не сможем выплатить интересующую их сумму в сроки, которые они нам установили.

— Как я и предсказывал пару месяцев назад, — сказал Титус. — Вы позволили себе слишком раздуться в плане бизнеса. Вам нужно немного поубавить обороты, чтобы остаться на плаву.

— Потому я и обратился к вам, — отрезал мужчина. Он снова огляделся по сторонам. — Я знаю, что в ваших руках фирма не станет банкротом, и я благодарен за деньги, которые вы только что заплатили за флешку. Но больше всего, Титус, я нуждаюсь в обещании того, что после вашего вмешательства у меня все еще будет работа. У меня есть семья, которая нуждается в моей зарплате. Без нее нам придется туго.

Титус Саведж улыбнулся и похлопал мужчину по плечу.

— Как дети? — спросил он.

На мгновенье показалось, что мужчине стало неловко от вопроса.

— Хорошо, — обыденно ответил тот. — А ваши?

— Тоже, — ответил Титус. — В характере Саши есть над чем поработать, но мой мальчик начинает по-настоящему сиять.

Второй раз за неделю Иван Саведж попал в кабинет завуча. Она сидела по другую сторону стола, положив руки на стол одна поверх другой и крепко сжав губы. С тех пор, как он зашел в ее кабинет, она не произнесла ни слова. Иван бросил на нее взгляд, прекрасно понимая, что она ждет какого-то объяснения.

— Предполагалось, что это будет смешно, — объяснил он. — Но, как оказалось, у тех девочек отсутствует чувство юмора.

Завуч была светлокожей женщиной с рыжими волосами до плеч, собранными сзади. Дома и по выходным, когда она была просто Джеммой, она распускала их. В школе, для сотрудников и учеников известная как мисс Тернер, она не славилась большим терпением.

— И что же забавного в том, — в конце концов спросила она, — чтобы подсыпать кнопки в школьную еду?

Мальчик пожал плечами, словно она не в теме.

— Я просто пытался скоротать обеденный перерыв. Вот и все.

— Иван, ты мог травмировать трех моих учениц. В причинении боли и страданий нет ничего забавного. Тебе исключительно повезло, что одна из сотрудниц столовой заметила, что ты делал.

Иван сидел, подложив руки под себя, и смотрел в пол. С перекошенным галстуком и незаправленной рубашкой он не походил на ученика, который получал высшие баллы по математике и естественным наукам. Но это было так. Пока в школе будут преподавать предметы, для которых необходимо логическое мышление, мальчик будет процветать. Но, в то же время, Иван был категорически против искусства. Перед мисс Тернер лежало его личное дело. Оно наталкивало на мысль, что хотя Иван был полным энтузиазма учеником, его навыки критики, творчества и интерпретации часто признавались нецелесообразными. И прямо перед мисс Тернер лежал образец сего — сочинение о дне из жизни животных, которое написал Иван. В то время как большинство его одноклассников выбрали игривых домашних питомцев, мальчик написал пять сотен слов с точки зрения мыши, которую заживо проглотила анаконда. Сочинение было умело написано, но так взволновало его учительницу английского, что та доложила завучу.