Лиза Смит - Возвращение. Полночь

«Благодарю тебя Метт. Благодарю тебя» Ее голос был хриплым

— Перестань, кто и заслуживает благодарности, так это ты, тебе удалось добраться до спальни и вернуться обратно. Помочь миссис Сэтоу выбраться из дома оказалось просто, она была на кухне, привязанная к стулу, а раковина была наполнена водой, так что после того как я развязал ее, оставалось только намочить одежду и выскочить наружу.

Мередит улыбнулась, озираясь по сторонам. Она почувствовала себя ответственной за Изобель. С облегчением она увидела, что девочка в объятиях своей матери.

Было сумасбродством делать выбор между вещью — правда, бесценной — и чьей–то жизнью. Мередит была счастлива, наблюдая за матерью и дочерью. У нее будет другой изготовленный посох. Но ничто не заменит жизнь Изобель.

— Изобел сказала отдать это тебе, — произнес Мэтт.

Мередит повернулась к нему, возможно, мир сошел с ума, она не поверила своим глазам. Мэтт держал в руках ее боевой посох.

— Она, должно быть, ухватилась за него свободной рукой и все время тащила за собой… О, Мэтт, она еле дышала, когда я обнаружила ее в спальне…

— Она упряма, как одна моя знакомая, — сказал Мэтт.

Мередит не знала, кого имел в виду Мэтт, но она знала, что необходимо сделать. — Нужно выбираться отсюда. Сомневаюсь, что пожарная охрана собирается приехать. Кроме того… Тео…

— Я пойду вместе с миссис Сэтоу и Изобель. А ты отправляйся к калитке и разведай обстановку, — сказал Мэтт.

Мередит направилась вглубь заднего двора. Дом, который к настоящему времени полностью поглотил огонь, зловеще освещал ей путь. Но, к счастью, во дворе ничего не полыхало. Мередит толкнула калитку посохом, открывая ее. Мэтт шел позади нее, помогая миссис Сэтоу и Изобель.

Мередит быстро пробежала мимо пылающего гаража и остановилась. Позади нее раздался ужасный крик. Но на утешения и раздумья времени не было.

Две сражающиеся женщины были слишком заняты, чтобы заметить ее — а Тео нужна была помощь.

Инари поистине выглядела как огненная Медуза. Пылающие пряди волос извивались вокруг нее, словно змеи. Ее темно–рыжие волосы раскалились по всей длине, исключая черные кончики, и она использовала их как кнут. Одна змея вырвала из руки Тео серебряный кнут, отбросив его в сторону, а другая обернулась вокруг шеи Тео и душила ее. Тео отчаянно старалась освободиться от пламенеющей петли.

Инари хохотала, — Ты испытываешь муки, глупая ведьма? Через мгновенье все будет кончено, как для тебя, так и для всего твоего городишка! Последняя Полночь, наконец, наступила!

Мередита оглянула, встречаясь взглядом с Мэттом, и этого оказалось достаточно. Он пробежал вперед и остановился между нею и сражающимися женщинами. Затем он слегка наклонился и сложил ладони в «замок».

Собрав последние силы, Мередит разбежалась, подпрыгнула, оттолкнувшись ногой от сложенных в «замок» ладоней Мэтта, и взмыла вверх, достаточно высоко, чтобы с хирургической точностью рассечь посохом змею из волос, что душила Тео.

Затем сила притяжения победила и Мередит начала падать, а Мэтт старался поймать ее. Она приземлилась аккурат на него, и им обоим оставалось только наблюдать за разворачивающимися событиями.

Побитая и истекающая кровью Тео, похлопала ладонями по тлеющим частям платья. Погасив огонь, она протянула руку в направлении серебрянного кнута, и он вернулся к ней. Но Инари не нападала. Она лишь беспорядочно размахивала руками, словно пыталась спастись от нечто ужасного, и потом истошно закричала. От этого вопля, полного невыразимой муки и боли, у Мередит перехватило дыхание. Это был предсмертный крик.

На их глазах она перевоплотилась в Обаасан, осунувшуюся, беспомощную, куклоподобную женщину, которую они знали. И когда ее сморщенное тельце ударилось о землю, она была уже мертва, но даже в смерти она выглядела устарашающе, в остекленевших глазах застыло выражение нераскаявшегося злодея.

Изобель и миссис Сэтоу приближались к телу, рыдая от облегчения. Мередит, посмотрев на них, перевела взгляд на Тео, медленно плывующую по воздуху к земле.

— Благодарю, — сказала Тео со слабой улыбкой. — Вы спасли меня… снова.

— Как вы думаете, что произошло с ней? — спросил Мэтт. — И почему Шиничи или Мисао не пришли ей на помощь?

— Полагаю, они должно быть мертвы, а как иначе? — ответила Тео, ее голос заглушался ревом пламени. — Что касается Инари, наверное, кто–то уничтожил ее звездный шар. Сомневаюсь, что у меня хватило бы сил одолеть ее.

— Который час? — опомнившись, воскликнула Мередит. Она помчалась к старому внедорожнику, двигатель которого все еще работал. Заглянув внутрь, она увидела, что часы показывают ровно полночь.

— А разве мы не спасли людей? — в отчаянии спросил Мэтт.

Тео повернулась в направлении центра города. Несколько минут она так и стояла, словно прислушиваясь к чему–то. Наконец, когда тело Мередит уже было готово разбиться в дребезги от напряжения, Тео повернулась к ним и тихо сказала, — Дорогие Мама, Бабушка и я сейчас неразделимы. Я чувствую детей, вооруженных ножами и пистолетами. Я ощущаю, что они стоят в замешательстве в спальнях своих родителей, не в состоянии вспомнить, как и почему они здесь оказались.

И я чувствую, что родители, которые минуту назад, испугавшись за свою жизнь, прятались в шкафах, сейчас наблюдают за тем, как оружие выскальзывает из рук их детей, и дети оседают на пол, рыдающие и сбитые с толку.

— Значит, у нас получилось. У тебя получилось. Ты остановила ее, — воскликнул Мэтт, тяжело дыша.

Но Тео очень мягко и рассудительно возразила, — Это не моя заслуга, кто–то другой, где–то далеко, сделал намного больше. Конечно, город по–прежнему нуждается в исцелении. Но Бабушка и Мама со мной согласны. Кто бы они ни были, только благодаря им, этой ночью дети и родители не поубивали друг друга. Затянувшийся кошмар Инари и ее Последняя Полночь закончены.

Вся перемазанная и потрепанная Мередит ощутила, как сильные эмоции возрастают в ней и переполняют ее, и, невзирая на все упражнения по сохранению невозмутимости, она не в силах была сдерживаться. Ликующий крик сорвался с ее губ.

Она обнаружила, что Мэтт вторит ей. Он был таким же грязным и взъерошенным, как и она, но он схватил ее за руки и закружил в варварском победном танце.

И это было так здорово, кружиться и вопить как ребенок. Может быть… возможно, в своем стремлении быть сдержанней, взрослее, она не обратила внимание на само существование веселья, полагая, что забавы исключительно детское занятие.

Мэтт не стеснялся проявлять свои чувства и демонстрировать черты своего характера, в независимости от того, какими они были: искренность, зрелость, упрямство, радость. Мередит восхищалась этим и, впервые за долгое время их знакомства, она смотрела на него другими глазами, внезапно ощутив прилив чувств к этому парню.