Налини Сингх - В предвкушении страсти

— Фейт.

Тяжело дыша, она открыла глаза, которые заволокло непроглядным мраком.

— Это сильнее меня. — Она будто констатировала неизбежное.

Ярость грозила смыть его едва обретенный контроль.

— Нет, неправда.

Поднявшись с пола, он смотрел, как она перекатывается на бок в центре кровати.

— Я смогла помочь?

— Да. — Он слизнул ее вкус со своих губ.

— Что ж, хотя бы на это мне хватило сил.

— Ты справишься. Ты прошла длинный пусть от истерики из-за малейшего касания до поцелуя за весьма короткое время.

Вон забрался на кровать и, хотя это шло вразрез с его инстинктами, лег на самый край.

— Хотела бы я быть другой, сильнее, чтобы сделать больше… больше, — еле слышно произнесла Фейт, но ягуар расслышал в ее шепоте намек на холодную ярость. Отлично.

— Ты видишь будущее, Фейт. Это уже делает тебя экстраординарной.

К его удивлению, она подвинулась к нему на дюйм.

— Не уходи, пока я не проснусь. Вдруг темное видение опять вернется, а мои щиты сейчас совсем шаткие.

Иными словами, она боится. А раз чувствует страх, то и удовольствие — тоже.

— Когда это я уходил, даже если ты сама мне велела?

— Ты проводишь меня послезавтра? Я знаю, что говорила про пять дней, но видения появляются все чаще. Я придумаю что-нибудь, и меня не хватятся.

— Будь осторожна.

Ее Пси-клан слишком могущественный, чтобы не принимать его в расчет. Один лишь намек, что они могут потерять столь ценный актив, и Советники посадят Фейт под такой надежный замок, что придется прорываться к ней с боем. Не то чтобы Вон возражал против крови, но Фейт может попасть под перекрестный огонь.

— Спи, Рыжик. Я здесь.

Она закрыла глаза, и вскоре он ощутил, как страх ее отпускает. Вон охранял ее сон. Может, Пси сочли бы, что от него мало толку здесь, на физическом уровне, но Вон дважды видел и чуял ту жуткую тварь, которая присасывается к Фейт. Инстинкты подсказывали ему, что с Фейт все будет хорошо, если он не подпустит к ней тьму.

Он не уходил, пока не поднялось солнце, и Фейт не открыла глаза.

Фейт проснулась вовремя, чтобы увидеть, как Вон выскальзывает в окошко под потолком. Он провернул это с такой грацией и проворством, что она не могла им не восхититься.

— Что ты со мной делаешь? — прошептала она спустя несколько долгих минут.

Прошлой ночью она была вконец разбита и потому невольно опустила стены Безмолвия, позволив себе эмоции. Ей пришлось заплатить за это высокую цену — разум в буквальном смысле взорвался, стоило ей погрузиться в сон. Боль была просто невыносимой. Фейт с большим трудом скрыла это от Вона, откуда-то зная, что ее мучения ранят его. Но сейчас она позволила себе вспомнить свою агонию, вспомнить леденящую пустоту, шаг за шагом поглощавшую ее разум.

Веры сильно влияли на нее — Вон влиял. В общении с ними она не только допускала эмоции, но и начинала задумываться над отказом от Безмолвия. Но сегодня она убедилась, что это невозможно. Блоки не так-то легко обойти. Да, каким-то образом ей удавалось справиться с верхним уровнем защиты, терпеть прикосновения, испытывать определенные чувства. Но как только она решалась на большее, неумолимо наступала расплата.

Теперь ей стало совершенно очевидно, что на боли, в общем-то, и строилось все ее воспитание. Классический метод Павлова — наказание за «плохие» поступки, поощрение за «хорошие». Сейчас, в зрелом возрасте, Фейт сознавала причины такого с ней обращения, а вот в детстве она была невероятно уязвима.

Им нужно было лишь всякий раз причинять ей боль за «неподобающее» поведение, чтобы она начала вести себя согласно требованиям. Конечно, обучение Безмолвию строилось не только на этом. Тем не менее, именно боль стала главным компонентом формирования должной поведенческой модели.

Но поможет ли знание о том, чем обусловлены ее рефлексы, справиться с ними? И, куда более сложный вопрос, хочет ли она этого? Вчера вечером она призналась, что мечтает стать кем-то большим. Но для этого ей придется отказаться от всего, что ей известно, отвернуться от своего мира. От отца, от Пси-клана, от ее народа.

И все, что она получит взамен — жизнь в чужом мире с расой, которая радикально отличается от ее нынешнего окружения. Она понятия не имеет, как с ними общаться — учитывая, с каким презрением веры относятся к таким, как она. Хотя нет. Не все так думают. Вон, кажется, не считает ее бесчувственной машиной. Но даже он хочет, чтобы она изменилась, перестала быть той, кто она есть, и нарушила Безмолвие.

Вот только отказаться от своей личности — кардинала Пси и главного актива Найтстаров — не так-то просто.

Несколько часов, оставшихся до его смены, Вон проспал на высоком дереве, а потом отправился к месту встречи с Мерси. Увидев ее в человеческом облике и полностью одетой, он понял, что она хочет поговорить. Перекинувшись, он поймал брошенные ею штаны и натянул их.

— Что такое?

— Ничего серьезного, — ответила Мерси. — Просто решила узнать, не подменишь ли ты меня и в следующую пятницу? Мне предстоит поздняя вечеринка.

Мерси занималась администрированием коммуникационных сетей в совместном предприятии Дарк-Ривер и Сноу-Данс. Отличная должность для стража — всегда можно сбежать по делам Стаи, а начальство не будет возражать. Возможно, потому, что все руководящие посты занимали волки и леопарды.

— Без проблем.

— Как там продвигается твоя последняя скульптура?

— Я ее закончил. — И даже начал новый проект. Мраморную фигуру женщины, таившей в себе тепло, страсть и соблазн. — Если встретишь Баркера, скажешь ему, что все готово к погрузке?

Мерси кивнула, и ее рыжие волосы разметало ветром. Их цвет напомнил ему о Фейт, хотя ее грива была куда темнее — цвета спелой вишни.

— Конечно. Увидимся позже. — Она помахала на прощание.

Вон решил остаться пока в человеческом облике, по крайней мере, на часть своей смены — ему все равно хватало силы и скорости, чтобы справиться практически с любым противником. Обегая периметр, он обдумывал свой новую работу. Он уже знал, что это будет шедевр, его лучшая скульптура. И что ее он никогда не продаст.

Мимо неслись деревья, а он размышлял лишь об изгибах тела женщины со звездными глазами. И все же Вон отвлекся не настолько, чтобы не заметить пятнистую шкуру, вдруг мелькнувшую в кустах. Взяв след, он вышел на двоих детенышей, сцепившихся в игривой схватке. Рычание заставило их отскочить их друг от друга и уставиться на Вона. Они поняли, что у них большие проблемы.

— Кажется, я слышал, как Тамсин говорила, что сегодня вы будете с Сашей. — Он скрестил на груди руки, удивляясь, каким чудом Тамсин (целительница Дарк-Ривер и мать этой парочки) справляется с ними и не рвет на себе волосы. — Тогда что вы делаете здесь?