Виви Эндрюс - Жара в Серенгети

— Ты такая тесная, — выдавил он, едва дыша, и почти полностью вышел из нее. — Я делаю тебе больно?

Мужики такие придурки.

— Ни разу в жизни мне не было так хорошо, твою мать, чертов кретин! — Не сдержавшись, Эва за несколько секунд произнесла больше ругательств, чем за все прожитые годы. — Теперь прошу, трахни меня наконец!

Лэндон издал придушенный смешок.

— Слушаюсь, мэм.

Крепко сжав руками бедра, он ворвался в нее так мощно и резко, что ступни оторвались от пола. Эва вскрикнула. И кончила в следующую секунду, не переставая кричать. Казалось, каждая клетка в ее теле раздулась и лопнула, и она рассыпалась на тысячу осколков. Лэндон толкнулся пару раз, замер на мгновение, взревел и последовал за ней, вздрагивая и прижимаясь к спине грудью.

Этого мало!

Когда Эва пришла в себя, ее первой осознанной мыслью было, что «секс а ля Хиросима» с Лэндоном всего лишь разминка. Хотелось еще и побыстрее. Твою мать, течка это такой отстой. Эва не успела даже насладиться приятной расслабленностью после секса. Хотя надо признать: о таком люди слагают стихи, так что вряд ли стоит жаловаться.

Второй была мысль, что спинка кровати не располагает к тому, чтобы на ней лежать.

— Лэндон?

Он отозвался, все еще вдавливая ее своим весом в деревянную перекладину.

— Лэндон? Мне безумно нравится это… — она сжала мышцами влагалища все еще находящийся в ней член, мужчина удовлетворенно застонал, — …но положение у меня не самое удобное.

Он с чувством ругнулся и сполз с Эвы. Член выскользнул из ее тела. Лэндон нежно притянул Эву к себе, поднял на руки, и перенес не в центр кровати, вопреки ожиданиям Эвы, а во вторую комнату бунгало, в душевую.

Лэндон посадил Эву на край ванной и смочил губку холодной водой. Встав у Эвы между коленями, огромный грозный лев выглядел неуверенным, дотрагиваясь до нее так, словно она сделана из хрупкого фарфора.

Контраст от прохладной губки, прижимающейся к разгоряченной плоти между ног, заставил Эву удивленно охнуть от удовольствия. Лэндон свободной рукой убрал ее волосы с лица, а другой продолжал прижимать приятную губку.

— Тебе больно? — тихо спросил он, избегая взгляда Эвы. — Я знаю, что был слишком груб. Просто совершенно потерял голову.

Эва фыркнула. Лэндон пристально разглядывал её, и она увидела в его глазах своё отражение.

— Не глупи! — пожурила она. — Он… — Эва обхватила ладонью его член, уже твердый, несмотря на недавний секс, — …не такой уж ужасный исполин, как ты думаешь.

Лэндон хмыкнул, и Эва засмеялась.

— Мне он нравится, — промурлыкала она, потом резко мотнула головой. — Нет. Я его люблю! — Эва наклонилась, чтобы заглянуть в лицо Лэндону. Она снова провела ладонью по всей длине члена и нежно прикусила зубами кожу на шее Лэндона, прошептав прямо в ухо: — Я хотела жёсткого секса. Глубокого. И грубого.

Его член подрагивал в руке при каждом слове. Эва таинственно засмеялась.

— Это было невероятно. Но в следующий раз… — Она втянула его мочку уха в рот, слегка прикусывая. — В следующий раз, я жду, что другие мужчины просто перестанут существовать для меня.

— Не вопрос. — Лэндон поддался вперед, поймал ее губы. Его язык ворвался внутрь рта и переплелся с ее.

По-видимому, «следующий раз» начинался прямо сейчас.

Эва обхватила ногами талию Лэндона и обвила руками шею. Их первый раз чуть-чуть снял накал страстей, и сейчас Эва могла насладиться поцелуем без лихорадочного желания почувствовать этого мужчину, влезть ему под кожу. Но любовник был не настолько терпелив.

Его руки скользнули вверх и легли ей на плечи. Лэндон пальцами провел по ключице, погладил шею там, где бился пульс, скользнул руками по груди, талии, коснулся живота и все это время не прекращал целовать Эву.

Вдруг поцелуй стал медленным, более чувственным и одурманивающим. Лэндон словно вытягивал ее душу через рот. Эва даже замурлыкала от удовольствия прямо ему в губы.

Она не знала, из-за течки ли это, из-за того, что ей не доводилось раньше заниматься сексом с оборотнем, или потому что это происходило с Лэндоном, но каждое ощущение усиливалось в тысячу раз. Такого никогда не было! И что удивительно, Эва не перекинулась во время оргазма, как предсказывал Лэндон.

Эва отклонила голову, высвобождая губы, но Лэндон не прекратил целовать ее. Его губы оставляли след на скулах и прокладывали дорожку вниз по горлу.

— Я не перекинулась, — похвасталась она, гордясь своим хорошим самоконтролем. Даже у самой мелкой львицы бывают преимущества. Неподходящая! Ха!

— Ммм… — Лэндон продолжал целовать и прикусывать чувствительную кожу всё ниже, пока не достиг вершинки груди.

Эва чуть шлёпнула его по плечу, чтобы привлечь внимание. Он должен оценить, какое у нее сейчас безукоризненное самообладание.

— Когда я кончала, то не перекинулась. Хотя ты ожидал подобного. Я справилась с этим.

— Аммм… — Его язык интенсивно поглаживал соски.

Эва снова шлепнула его, теперь не так нежно.

— Лэндон!

Он простонал и поднял глаза. Его руки тут же оказались там, где только что был рот.

— Что? Я уже исправляюсь.

О да, он бесподобен.

— Я не изменилась, — подчеркнула Эва еще раз.

Он пожал плечами.

— Ну, не каждый раз такое случается. Я тоже не перекинулся, но был на грани. Думаю, что оставил следы когтей на изголовье…

Не всегда? И только? Никакого признания сверхчеловеческого самоконтроля с её стороны? Никакого подтверждение, что она не такая уж бесполезная, неподходящая и абсолютно недостойная его внимания?

Эва толкнула его в плечо.

— Заставь меня перекинуться!

Лэндон озадаченно нахмурился, но не сдвинулся.

— Ты злишься?

— Как тонко подмечено, Шерлок! Сам догадался? — Вот ведь тупой самец!

— Как это прелюдия тебя разозлила? Не понимаю…

Эва с трудом подавила желание в тысячный раз повторить, что она не перекинулась. Неужели он не понимает как это важно? Ему нужно всё разжевать?

— Я не такая уж неподходящая!

Лэндон непонимающе моргнул.

— Что?

— Я не «неподходящая»! — Все эти повторы начинали раздражать. Казалось бы, лидер прайда должен уметь слушать повнимательнее.

Лэндон нахмурился.

— Я никогда не говорил, что ты такая.

В этот раз Эва треснула его, вложив всю силу, которая у нее была.

— Говорил.

— Эва… — Он увернулся, хотя она вряд ли была способна поставить даже синяк на нем, уж не говоря об ощутимом ударе. — Я никогда не говорил такого о тебе!

— Но ты говорил! — настаивала Эва. — В джипе. Ты сказал, что я неподходящая и должна держаться подальше от других львов во время течки. Сказал, что единственная причина, по которой ты запрыгнул на меня, потому что я нарушила правила и не уединилась, как полагается.