Элиза Эргашева - Мои жизни

— Конечно, конечно.

Мама, словно зомби, поднялась и направилась к папиной машине. Большая черная машина стояла в гараже. Мне всегда нравилась она. Папина BMW всегда восхищала меня. Салон был отделан светлой кожей. Мы сели в машину и направились на кладбище.

Скоро мы уже стояли в толпе «правильных» родственников, соседей, друзей и папиных знакомых по работе. Все выражали свои соболезнования. У мамы был отсутствующий вид, мне казалось, что она не понимает, что вообще здесь происходит. Я даже немного ей завидовала. Но я поклялась себе, что все эти люди не увидят ни одной моей слезинки, я поклялась сделать это ради мамы, чтобы она тоже старалась держать себя в руках.

Когда гроб начали опускать вниз и засыпать землей, я хотела кричать и громить все, что попадется мне под руку. Если бы не Ангел, все это время державший меня под локоть, я бы не смогла сдержаться и упала бы на колени и молила бы Бога, чтобы он забрал меня с папой.

Но у мамы не было такой выдержки как у меня, она опустилась на колени рядом с могилой и горько–горько заплакала. Я дала ей немного времени, чтобы она могла окончательно попрощаться с человеком, которого любила большую часть своей жизни.

— Мамочка, нам нужно идти, — попыталась я поднять ее с колен.

— Нет, ему здесь будет одиноко одному, — плакала она, — он бы не хотел оставаться здесь без нас.

— Мама, пожалуйста, — молила я.

Никакие уговоры не действовали на нее. Я подошла к Ангелу.

— Ты можешь сделать так, чтобы она хотя бы ненадолго забыла о своем горе? — тихо спросила я. У меня еле ворочался язык, но мне нужно было попросить это ради нее. Я думаю, отец понял бы меня и захотел бы, чтобы я так сделала.

— Ты действительно хочешь этого? — неуверенно спросил Ангел.

Я лишь кивнула головой. Парень подошел к моей маме и коснулся ее плеча. Постепенно рыдания перешли во всхлипывания, а затем и совсем прекратились. Плечи мамы немного распрямились и она неуверенно, покачиваясь, поднялась на ноги и подошла ко мне.

— Мне уже лучше детка, нам действительно пора. — Мама глянула на меня печальным взглядом, и ровной походкой направилась к выходу из кладбища.

Ангел неуверенно посмотрел на меня, я видела, что он колебался, последовать ли ему за мамой или остаться со мной.

— Все хорошо, — проговорила я немного дрожащим голосом. Слезы уже начинали душить меня, и ком встал в горле.

Парень подошел и обнял меня, я же отстранилась и отступила от него на шаг. Ангел не попытался повторить свою предыдущую попытку обнять меня, но стоять так он не мог. Он нерешительно переминался с ноги на ногу и решил все же повторить свое приближение ко мне.

Я снова отступила и покачала головой.

— Не надо, прошу тебя, — взмолилась я. — Можно я побуду одна?

На лбу Ангела пролегла глубокая морщинка, его лицо выражало противоречивые чувства. Было видно, что он понимал, что я хочу, но так же он боялся оставлять меня без своей поддержки, боялся оказаться не со мной, когда я буду нуждаться в нем.

— Ангел, пожалуйста, — снова повторила я.

Наконец он еще раз посмотрел на меня обеспокоенным взглядом и пошел прочь, туда, куда уже ушла мама.

Я опустилась на колени перед могилой отца. Мы уже поставили памятник, на котором была выгравирована надпись:

«Самому лучшему в мире отцу, мужу, брату, сыну…

Ты покинул этот мир рано, но мы не забудем тебя. Ты навсегда останешься в наших сердцах.

Жизнь не остановится, но и не станет прежней, ведь в ней уже не будет тебя…»

— Я люблю тебя папочка, — прошептала я.

Наконец слезы вырвались из–под контроля и заструились по моим щекам. Я не знала, что будет теперь со мной и мамой, но единственное в чем я была уверена, мы никогда не забудем его и не станем жить так, как жили прежде, до этой ужасной потери.

Я положила букет красных роз на его и так полную цветов могилу и в последний раз взглянула на счастливую фотографию папы.

Мы сделали ее год назад на его день рождения, он был там такой жизнерадостный и полный сил, а теперь его нет с нами. Я не верила, казалось, сейчас он выйдет из–за надгробий, обнимет меня, и мы вместе посмеемся над тем, что поверили, что он так легко нас покинет. Но нет, этого не произошло.… И я, утерев слезы, в последний раз взглянула на могилу отца и зашагала прочь в новую неполную жизнь без него.

Вся остальная дорога домой происходила в полном молчании. Мне было безумно стыдно перед мамой, что я попросила Ангела использовать по отношению к ней его супер гипноз, но ей это действительно было нужно. А еще никак не могла полностью отойти после прощания с отцом. Мне до сих пор до конца не верилось в то, что мы потеряли его.

Все эти дни прошли в напряжении, и это сказалось на моем подорванном, после отъезда Коула, здоровье. Сегодня я хотела побыть одна. Совершенно одна. Мне нужна была моя комната, мой урчащий кот, который постоянно где–то блуждал, но, как будто предчувствуя беду, вовремя вернулся домой, и старался не отходить от меня. Мне нужна была моя кровать. В конце–концов мне нужна была давящая тишина пустого дома, почему–то именно сейчас я в ней нуждалась.

Когда мы с Ангелом остались наедине, я решила с ним поговорить.

— Ангел, спасибо тебе за все. Ты такой… — я замолчала, обдумывая правильную формулировку. — Такой внимательный ко мне. Знаешь я и не думала в самом начале, что ты такой и можешь так заботиться обо мне.

— Я и не был в самом начале таким. Это ты меня изменила.

Его глаза были виноватыми, и я не могла смотреть на его грустное лицо. Поэтому я подошла и поцеловала его. Мне было хорошо в его объятиях.

— Ангел, я хотела тебя попросить… Ты бы мог сегодня оставить меня одну?

— Хорошо. Я сегодня собирался поесть, что бы мне хватило сил.

— Спасибо, — только и успела я прошептать. Ангел исчез, и после него остался только легенький ветерок.

Мне еще не хотелось спать, поэтому я решила проведать маму. Она лежала в своей комнате. Скрутившись в клубок, она напевала песню. Первой моей мыслью было то, что она снова напилась, но когда я подошла ближе то увидела что она вся в слезах, напевает колыбельную, что часто пела мне перед сном.

— Мамочка, — погладила я ее по волосам, и селя рядом с ней. — Как ты?

— Знаешь, когда я увидела Ричарда в гробу, то мне стало страшно. Мне стало страшно, что я его больше не увижу. Но ко мне подошел Ангел, и знаешь, его слова вселили в меня надежду, что все будет хорошо, — она глянула на меня и улыбнулась. Ее левая рука потянулась к моему лицу, и она нежно потрепала мою щеку. — У меня есть ты. Это значит, есть смысл жить дальше.

— Мама, а что сказал тебе Ангел? — мне было интересно, что она запомнила из установки парня.

— Он сказал только это: Маргарет, у вас замечательная дочь, она жива, и теперь это ваш смысл жизни.