Александра Дема - Путь избранной

— Все вон отсюда!

Любопытных, как ветром сдуло. И Киртьян с чувством практически полного удовлетворения пошёл вслед за сыном и девушкой. Предстоял серьёзный разговор в воспитательных целях, на который понадобятся все его силы и выдержка. А вот последней, как раз‑таки, у него в данный момент и не наблюдалось.

Неожиданно для самого себя он задумался над фразой, которую сказал сыну: "наша девочка". А, ведь, теперь именно так и было, и ему действительно очень нравилось так называть и, что самое главное, чувствовать Рэйс. Вчера он много думал над сложившейся ситуацией и впервые за всё время действительно осознал, что совершил ошибку. Владыка настолько привык к тому, кто он, как к нему относятся и кем видят, что практически потерял себя. Правитель — ни больше, ни меньше. А, ведь, он ещё и самый обычный мужчина с самыми обычными желаниями.

Ранэис оказалась для него, как глоток свежего воздуха или родниковой воды, которую он с жадностью едва не выпил до дна. И тем самым совершил бы самую ужасную ошибку в своей жизни. До того, как он впервые ощутил её запах в тех комнатах, в Цветнике, он не понимал, что задыхается. Долг, власть, ответственность, стремления… все его цели, мотивы и идеалы постепенно превращались в клетку, в которой, в итоге, он оказался заперт. И вот, появилась она. То, как на неё отреагировал зверь, уже должно было насторожить и предупредить Киртьяна, но он видел цель и, как подобает тому, у кого власть, не обратил внимание на препятствия. А должен был. Ведь она не такая, как все. И если он хочет получить её, то обязан действовать по — другому. "Ухаживать" — так она сказала. Что ж, он попробует.

Её вчерашняя фраза о том, что она разрывается между благодарностью и ненавистью к нему была последней каплей в его самообладании. Да он с трудом сдержал зверя! Даже оборот не получилось провести — его второе "я" слишком рвалось доказать строптивице, что она — отныне и навсегда, принадлежит ему и только ему. А что может быть хуже и опаснее зверя в человеческом обличии, полностью лишённого разума? Вот то‑то и оно. Причём, Киртьян в тот момент меньше всего опасался убийств или ранений невинных свидетелей его потери контроля. Нет, больше всего он боялся, что его сущность переключит всё своё внимание на навязчивую мысль о девушке. А она и так от него шарахается. Не хватало только ещё жёсткого домогательства. Хотя, как ни странно, изнасилования он тоже не опасался. Как бы ни был он зол и как был сильно не рвался наружу зверь, ни один, ни второй никогда бы не причинили вреда своей женщине.

Собственно, именно после этих размышлений, Владыка решил поступиться своими принципами и уступить женщине. Тем более, что в этом не было ничего зазорного. Во — первых, она была его женщина, поэтому слабость была простительна. Во — вторых, как раз в этом случае верна поговорка "цель оправдывает средства". Он решил дать ей то, чего она так отчаянно хотела. Но делать это так, чтобы полярность её желаний резко изменилась. Ну и, в — третьих, охота от этого становилась ещё более захватывающей, а победа — слаще.

Вот только в его планы ну никак не входил риск, подобный сегодняшнему утру! Киртьян невольно нахмурился и с изумлением понял, что рычание, которое он слышал краем уха, принадлежало ему. Глупая, импульсивная девчонка!

Но как она сражалась! Какая грация, какие лёгкие и точно выверенные движения! Она словно танцевала с саблей! А как соблазнительно при этом выглядела! У него всё внутри скручивалось в тугой узел, при воспоминании об обнажённых ножках, выглядывающих из‑под его рубашки. А ещё он решил, что ходить она теперь тоже будет только в его рубашке. Дома.

От размышлений его отвлёк появившийся Нормир.

— Владыка, — учтиво склонил он голову.

— Слушаю тебя, Нормир, — отозвался он, с усмешкой встречая задумчивый и оценивающий взгляд мудрых глаз, которым его всего окинули с ног до головы, отдельно задержавшись на всклокоченных волосах и следах сажи на груди.

— Рад сообщить, что выжили все и даже самым тяжелораненым не нужен лазарет. Только Фаарта пока что вынуждена оставаться в лазарете. У неё самые сильные повреждения. Валькирия дралась отчаянно и, если бы не коварный удар мага со спины, пожалуй, смогла бы защитить юного наследника.

— Удалось у неё выяснить, что произошло?

— Увы, но нет. Узнав, что с её подопечным уже всё нормально, — старый эльран красноречиво покосился в ту сторону, где скрылись за поворотом Рэйс и Кили, — она разом растеряла все силы и до сих пор не пришла в себя. А Хаарта ничего не знает. Её оглушили практически сразу.

— Хорошо. Тогда иди, займись пострадавшими и жду тебя через час в моём кабинете. В башне. А меня в данный момент ждёт серьёзный разговор с тенью моего сына.

— Тенью? — его наставник даже не пытался скрыть своего шока, покосившись на всё ещё прикрытые запястья своего Владыки.

— Да, — усмехнулся он. — Так она думает.

И больше не стал развивать этот разговор, молча направившись в сторону своей башни. На его пути не встретился ни один эльран, хотя он хорошо ощущал их всех, скрытых в специальных нишах. Радарк — глава его службы безопасности — воспринял сегодняшний инцидент, как личное оскорбление и теперь зверствовал во всю, распихав своих людей во всех скрытых местах этого крыла. И Киртьян отнёсся к такому его поведению с одобрением. Несмотря на то, что Рад был его хорошим другом, именно он проворонил предателей и допустил похищение наследника из, как утверждалось ранее, самой безопасной части замка. А потом ещё и не слишком вовремя пришёл на подмогу своему Владыке. Кир видел ярость друга, клокотавшую внутри, когда тот появился на поляне, и которая увеличилась в разы, когда она увидел, что рядом с Владыкой сражается хрупкая девушка. Такого унижения не смог бы выдержать ни один мужчина, что уж говорить об эльран, да ещё главе безопасности замка.

"Надо бы сегодня вечером навестить его и конфисковать пару бутылок контрабандной гелийской выпивки", — подумал Кир, поднимаясь по ступеням в башню.

А стоило ему войти в холл, как он увидел сидящую прямо на полу Рэйс, укачивающую плачущего ребёнка, и стоящую рядом на коленях и в бессилии заламывающую руки эльран, его няню Хаарту.

— Кили, тигрёнок мой смелый, ну Хаарта же сказала, что с Фари всё хорошо и она просто должна немного отдохнуть и поправиться окончательно, — услышал он слова супруги.

— Не — ет. Я видел всё — о-о! — отчаянно плакал ребёнок.

— Милый, я не понимаю тебя, — с проступившим всего на пару мгновений отчаянием в голосе проговорила девушка, не замечая новое действующее лицо в холле.

— Я… — голос Килияра упал до едва уловимого шёпота, и только благодаря тому, что Владыка усилил свой слух, он услышал: — Я не знаю, как, но я смог увидеть то, что видела Хаарта. Фари… она… я смог узнать только её глаза, а всё остальное… она…