Татия Суботина - Ради тебя 2

Я обязательно вернусь и мы обо всем поговорим, после этой передышки. Наверняка, она пойдет на пользу нам обоим.

Кенгерлинский, конечно, придет в настоящее бешенство, обнаружив, что я так легко обвела его вокруг пальца, но, в конечном счете, успокоится, когда я вернусь целая, невредимая и умиротворенная. Для того чтобы эти жуткие знания улеглись в голове, необходимо время. И лучше его провести вдали от мужчины, что сносит мне крышу одним своим присутствием и считает своей, точно я выгодно приобретенная вещь! Злость новым витком всколыхнулась в моей груди, уязвленная гордость требовала скорого реванша. Я отмахнулась от назойливых и неприятных эмоций, уставившись невидящим взглядом в окно.

Вскоре, как из виду скрылся особняк, я откинулась на сиденье и запретила себе думать о Яне.

Встреча

Ощущение было странным. Я не так часто испытывала его, чтобы сразу идентифицировать, что же такое гадкое скреблось посреди грудной клетки и отдавало тупой ноющей болью в солнечное сплетение. Лишь когда таксист притормозил у заброшенного пустыря, где раньше был корпус больницы, меня настигло запоздавшее озарение.

Это было чувство вины.

Да-да, именно оно не давало мне спокойно усидеть на месте, то и дело заставляя беспричинно ерзать на сиденье и обеспокоенно оборачиваться, вглядываясь через заднее стекло на дорогу. Наверное, я ожидала увидеть позади такси байк Кенгерлинского, а позже быть настигнутой его гневом. Но кроме редких машин, никто не висел у нас на хвосте, никто не пытался предостеречь меня от очередной глупости или оттягать за уши из-за непослушания. Не знаю, что расстроило меня больше, то, что Ян не гнался следом или то, что моя совесть так неожиданно проснулась. Мерзкий голосок внутри меня нашептывал, что я поступила гадко и крайне неправильно, когда сбежала таким образом, оставив Кенгерлинского в дураках. А ведь разговор о доверии все еще звучал в моих ушах… Ян вывернул душу наизнанку, а я…

Я туда плюнула.

Проклятье! Почему я сначала делаю, а потом думаю?

Нет, то, что Ян мне рассказал, оказалось тем еще шоком для моей хрупкой психики. Все эту, невесть откуда свалившуюся информацию, необходимо было еще хорошенько обмозговать и принять, как свершившийся факт, но, к моему стремительно возросшему удивлению, она не беспокоила меня настолько сильно, как должна была бы.

Ян – убийца Банши?

Паскудно, конечно. Но разве у него был выбор? Если хорошенько подумать, то бабка, пусть она трижды перевернется в гробу, не имела права брать с него такое ужасное обещание! Ведь сама же, можно сказать посмертно, изрядно подпортила внуку жизнь, заставив вымарать руки по локоть в чужой крови! Или же она думала, что месть Верховному жнецу может обойтись без сучка и задоринки? Ни за что не поверю.

Меня неприятно удивило известие о том, что Ян убивал моих предков. Но еще одна странность спокойно пополнила мой уже и так довольно длинный список недавних открытий о себе. Все дело в том, что я не испытала горечи или боли по этому поводу. Возможно, потому что совершенно не знала не свою бабку, не прабабку, не тем более прапрабабку. Если бы речь шла о моей матери… Даже представить не могла, как смогла бы общаться с Яном после такого страшного известия, наверное, на разрыв аорты. Потому что ужасное чувство привязанности к этому самовлюбленному болвану с ранимой душой, как оказалось, только возрастало в геометрической прогрессии, что бы он ни делал. Это пугало. Со мной такого никогда не было поэтому пугало еще больше.

Скорее всего, страх и послужил решаемым фактором моего позорного бегства. Даже не ощущение того, что мне сдавило грудь от переполнявших эмоций, и необходимо было уединиться, как минимум, на несколько часов, а лучше суток. Или не острое желание сиюминутной свободы от всего: мыслей, сомнений, Яна… Нет. Это определенно был страх и нежелание принимать то, что наши отношения настолько стремительно набирали оборот. А хуже всего, что ими не я управляла. Господи, да я даже не знала, к чему это могло нас с Кенгерлинским привести! Что если в банальное никуда?

С Владом было проще. Я никогда не испытывала рядом с ним необъяснимого трепета или волнения, всепоглощающей страсти или бешеного водоворота эмоций, где от спокойствия до ненависти отделял всего полушаг. С Артемом мне также было легко. Пусть воспоминания о нашей «дружбе» были из времен детства и юности, но приятно грели душу до сих пор. Рядом с Непогодой я чувствовала себя защищенной и спокойной. Знала, что могу отвернуться, оставив незащищенной спину, и никакая «подстава» меня не настигнет.

Настоящим ударом было то, как подло Кенгерлинский использовал друга моего детства! В каких-то сомнительных опытах! При этом умудрялся нагло врать мне в лицо, сохраняя невинность! И пока я велась на его ложь, как последняя дура, тихонько воплощал в жизнь свои гадкие планы! Ведь не вчера же Ян начал испытывать мое проклятие на чужих людях? Наивности, чтобы полагать, точно Кенгерлинский только-только начал этим заниматься и просто не нашел время посвятить меня в ужасное действо, не хватало.

Как можно быть рядом с человеком, который способен запросто обманывать тебя день за днем? А еще не только принимать за тебя решения, но и полностью управлять твоей собственной жизнью! С другой стороны, как не быть с человеком, от которого мурашки по коже и дрожь в теле?

На задворках разума я все-таки соизволила признаться самой себе, что просто не доверяла Яну. И когда он заикнулся об этом треклятом чувстве, коленки ослабли. Да и с какой стати мне было доверять Кенгерлинскому?

Разве не он, при первом подвернувшемся случае, попытался свернуть мне шею? Разве не он нещадно манипулировал моими поступками день за днем, выставляя окружающее в выгодном для него свете? Разве не он навязал мне свою личную месть, решив использовать, как оружие в каком-то хитроумном плане? И разве не он, в конце концов, тут же меня предал, как только побывал между ног, решив продать жнецам ради очередной эфемерной выгоды?

Кенгерлинский – опытный игрок, манипулятор и лжец.

Так почему же именно мне настолько больно, что бросила его вот так: растерянного, обманутого и потерявшегося во внутренней тьме?

– Вы так и будете продолжать сидеть, милочка? – я растерянно моргнула, стряхивая туман собственных мыслей, и уставилась в черный взгляд таксиста. – Или же мы меняем маршрут, понимаешь, нет?

– Простите.

Только сейчас поняла, что мотор автомобиля давно был заглушен, мы стояли у въезда на территорию бывшей больницы и таксист выжидающе смотрел на меня. Стало неловко. Хорошо, что Эмма Эдуардовна озаботилась об оплате заранее, благо у этой фирмы такая услуга имелась. Иначе я бы попала в более чем затруднительное положение. Без денег, с незнакомым человеком на пустыре.