Татия Суботина - Ради тебя 2

Ох, ну мало того, что этот псих сломал жизнь Дашке-дурашке, так еще и Федору подлянку устроил! Если бы Рита знала, где можно зарезервировать место в аду, тотчас же кинулась ставить бронь для Влада.

– Я хочу знать больше, – гордо выпятила подбородок она. – Как так получилось, что ты не живешь, как жнец?

– А тебя больше возбуждают мужчины, покрытые кровью?

– Федор!

– Я сбе… ушел из поселения в четырнадцать. В вольное плаванье, так сказать. С Мариной.

– Почему?

– Не спрашивай. – Нахмурился он. – Я не готов с тобой обсуждать ту часть моей жизни, которую сам ненавижу.

– Но…

Федор притянул ее к себе и припал поцелуем, с каждой секундой он становился требовательнее и настойчивее.

Риту опалило жаром, все вопросы тут же благополучно были забыты. Внизу живота все полыхало, требуя незамедлительно загасить жгучую потребность в… мужчине, от которого только несколько минут назад у нее готов был взорваться мозг.

С приглушенным стоном Федор первым отстранился, взял в ладони Ритино лицо и на мгновенье крепко зажмурился, соприкоснувшись с ней лбами.

– А теперь будь хорошей девочкой, пойди, переоденься во что-нибудь более закрытое, – проговорил он, развернул Риту и подтолкнул вверх по лестнице, легонько шлепнув по заднице.

Ошеломленная, то ли поведением Федора, то ли своей собственной реакцией на него, Рита подпрыгнула и чуть не запуталась в ногах.

– Но моя одежда… – растерянно обернулась она.

– Черт, – хлопнул по лбу Брагин. – Совсем забыл.

Он вновь придвинулся ближе. В нос ударил уже знакомый аромат его парфюма, отчего тело Риты с готовностью отозвалось мелкой дрожью.

– Некоторые и так увидели слишком многое из того, что должен наблюдать только я, – пробормотал он еле слышно, зарывшись носом в ее волосы.

Рита счастливо улыбнулась.

С Федором она чувствовала себя словно маленькая девочка на захватывающем аттракционе. Секунда – взлет, другая – падение. И боязно, и невыносимо сладко от бушующих страстей.

Находиться рядом с Брагиным оказалось даже непредсказуемей, чем кататься на американских горках без ремней безопасности.

Уследить за переменами в его настроении, а тем более предугадать их, для Риты стало непосильной задачей.

Все, что сейчас происходило между ними, казалось ей слишком хрупким, да и развивалось противоестественно быстро. Что, конечно, не могло не пугать…

И если бы она могла провалиться сквозь землю сию же минуту и сбежать от Федора, от себя и странных чувств, что накрывали с головой в его присутствии, не мешкая, так бы и поступила. И к черту все споры и пресловутую женскую гордость!

Чем дольше Федор держал ее в доме и чем ближе подпускал к себе, словно прорастая в кожу, тем беспокойней Рите становилось. Она чувствовала, что еще чуть-чуть и добровольно протянет нужный ключ от своего сердца прямо в руки Брагина.

– А что потом? – отрезвил внутренний голос. – Станешь очередным «трофеем» в коллекции ведущего хирурга больницы номер восемь? Будешь с примесью щенячьей верности и обожанием заглядывать мужику в рот, ожидая, когда подойдет очередь твоего дня недели в его плотном графике? Об этом ты мечтаешь, Рита? Потому как другого отношения, тебе не светит. Породой не вышла. Мамка-алкоголичка постаралась на славу.

Отвращение к себе накатило удушливой волной. Тошнота скрутила желудок. Рита оттолкнула руки Брагина и пошатнулась, будто кто-то выбил прочную опору из-под ее ног.

Самым противным оказалось то, что Рита почти согласилась на роль девочки-среды или девочки-субботы. Девочки, на один день в неделе.

– Тебе плохо?

– Не трогай, – прохрипела она, устало опустившись на ступени.

Паника сокрушительной силой скрутила ее внутренности. Рита вновь потеряла контроль не только над событиями, но и над собой…

Если она хотела жить в этом мире, а не выживать, то такие проступки были просто непростительны!

– Что-то болит? – опустился на корточки Федор, заглядывая в лицо.

Рита вперила взгляд в пол, в светлые доски, трещинки между ними, лишь бы только не встретиться глазами с Брагиным. Она старательно старалась подавить непонятные эмоции, чтобы вернуть себе холодность и трезвость ума. Федор явно не тянул на простака-дурачка и на раз-два смог бы прочесть все чувства в ее глазах, что вызвал своим нетипичным поведением. И тогда…

– Где болит? – не унимался он.

Рита приложила руку к груди, морщась от собственной беспомощности и мягкотелости. Никогда она не чувствовала подобного.

Если ранее, когда ей до безумства хотелось быть рядом с Брагиным, она даже разработала не только план, но и правила необходимого поведения с ним, и держала под контролем все, то теперь…

Теперь жизнь полетела в пропасть! Планы, поведенческие модели, мысли – все скомкалось внутри в огромную кучу! Тело больше не слушалось, разум не подчинялся, и стоило Федору что-то спросить или дотронуться, как она готова была исполнить любой его каприз.

Черт возьми, он ее загипнотизировал!

– Сердце? – с тревогой переспросил он.

Рита почувствовала, как теплые руки дотронулись лица – она дернулась.

– Да что опять не так?! – взвился Брагин.

– Все не так!

– Это, конечно, охренеть, как занимательно и я бы полюбовался вашими соплями еще какое-то время, но я спешу, – Ян прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди и ехидно впился взглядом в Риту.

Она почувствовала, как щекам стало жарко. Ян хмыкнул и подмигнул, заставив ее сделать то, что Рита не совершала еще с класса первого – стесняться. Отдергивая край рубашки, она попыталась прикрыть ноги по максимуму и сгладить неловкость момента.

– Ты еще здесь?! Убирайся вон!

– Не могу. – Спокойно ответил Кенгерлинский. – Мне от тебя кое-что надо. Вернее даже не от тебя…

– Что надо?! – рявкнул Брагин.

– Кровь.

– Что?! – в унисон выдохнули Рита с Федором.

– Ее, – кивнул Кенгерлинский и, будто не сомневаясь в заурядности своего заявления, поманил Риту пальцем. – Рыжик, иди к папочке.

Она инстинктивно попятилась, чем вызвала широкую улыбку Яна, что больше походила на оскал зверя, в ответ. Тревожное выражение на лице Брагина отбило все желание выяснять с ним отношения прямо сейчас. Да и вообще.

Кажется, она влипла по-крупному. Увязла по самые уши в одном доме с маньяками.

Один – жнец, другой крови требует. Упырюга.

– Зачем? – спросила, стараясь выпрямить спину и смело взглянуть в глаза Кенгерлинского.

– Ты ее не получишь, – перебил Федор. – И мне плевать на причины.

– А я говорил, что это плохой вариант, – Адиса появился незаметно.

Тенью он застыл рядом с Яном и положил руку ему на плечо. Кенгерлинский зашипел и отодвинулся, тут же освободившись: