Ульяна Жигилий - От края до края. Шаг первый.

С Шилком мы расстались у дворца. Ламирр выделил ему сопровождающего, и старик, обняв меня на прощание, не оглядываясь поплелся прочь. Я смотрела ему в след и ненавидела Дею, я вспоминала Дею и ненавидела эльфов…

По дворцу мы шли молча, у меня не было никакого желания разговаривать, да и Принц хранил молчание. У самой двери моих покоев Ламирр неожиданно резко обернулся и, глядя мне в глаза, сказал:

— Это не твой мир, смертная. Здесь все не так, как…

— Я понимаю, — спокойно голосом оборвала я его на полуслове. — Я все понимаю.

Повторила я, и захлопнула дверь перед его носом. Прислонившись к стене, и закрыв глаза, я пыталась разобраться с тем, что творилось в моей душе. Могла ли я осуждать нравы, устоявшиеся в этом мире за многие тысячелетия? Нет, однозначно. Но от осознания этого мне не стало легче. С того самого момента, как я очутилась здесь, я не увидела от светлых ничего, что могло бы возвысить их в моих глазах. Просто кучка самовлюбленных павлинов, считающих себя венцом творения. Возможно, так и было изначально, но нерадивые Творцы даровали этим созданиям непомерную гордыню, которая с течением времени породила чувство вседозволенности. Даже освобождая пленников, Ламирр преследовал свою цель — мое беспрекословное подчинение приказам, что отнюдь его не красило.

Упав на кровать и обняв подушку, я тихо заплакала: мне было невероятно жаль старика, обреченного на одиночество, настигшее его на склоне лет. Кто похоронит его, когда придет время, кто заплачет по нему? Я люто ненавидела и презирала светлых, понимая всю глупость своих чувств, но не в силах смириться. Так я и заснула, вымочив подушку слезами.

А вечером Ламирр принес известие: Дея сбежала сразу же после ухода своего отца. Что ж, теперь ее черед страдать, до конца дней обвиняя себя в глупости и предательстве. От этой мысли мне стало горько, но последующие события напрочь вытеснили печальные воспоминания из памяти, оставив лишь образ ехидно ухмыляющегося старика, который так же со временем помутнел, а затем и вовсе исчез.

— Гроссаль — самый большой материк Лероны, и в то же время самый малонаселенный. Связано это с тем, что большую часть территории материка занимают горы, не добавляют ему привлекательности и четырнадцать действующих вулканов.

— Но в вашем мире полно магии, так почему же вы не прикажете вулканам потухнуть, и дело с концом? — искренне недоумевала я, слушая рассказ Ламирра.

Разговор этот происходил на четвертый день после того, как я рассталась с новыми друзьями. Все это время я сидела в своих покоях, отказываясь выходить куда бы то ни было. Не имея более никакого занятия, я изучила гардеробную и ее содержимое. Оказалось, что небольшая комнатка доверху набита самой разнообразной одеждой, всех размеров и фасонов. Признаться, это обрадовало меня неимоверно, так как единственные доступные мне вещи сейчас более всего походили на жалкие лохмотья. Изображая из себя обиженную невинность, я так и не обсудила с Принцем проблему наличия, а точнее отсутствия горячей воды в моих покоях, так что, как и прежде, банные процедуры доставляли мне ни с чем несравнимое «удовольствие».

Первое время Ламирр не возражал против моего добровольного заточения, но потом терпение его иссякло: явившись в очередной раз в мою комнату, он весьма недвусмысленно напомнил об обещании, данном ему. Пришлось подчиниться.

— Тебе что, заняться больше нечем? — ворчала я, затягивая непослушную шнуровку на корсаже, поверх рубашки. Из всего разнообразия предоставленного в мое распоряжение тряпья, я остановила свой выбор на практичных бриджах и рубашке. Дополнив ансамбль корсажем и высокими сапогами, я стала походить на неустрашимую воительницу из современных блокбастеров.

— Нечем, — в тон мне ответил светлый. — Я временно отстранен от всех своих обязанностей.

— А почему? — тут же спросила я, желая вытянуть из Принца подробности его «оплошности», приведшей к такому изощренному наказанию, как шефство над человечкой.

— Не твое дело, — отрезал он, выходя из комнаты.

— Какие мы нервные, а еще Принц… — бубнила себе под нос я, заплетая тугую косу.

Когда же, собранная и решительно настроенная, я предстала пред светлые очи Ламирра, он огорошил меня известием о том, что на ближайшее время он берет на себя роль моего наставника. Язвительно напомнив мне о том, что в его мире я, видимо, несколько задержусь, он решил дать мне знания, которые в будущем помогут выжить в Лероне. Из всего этого я сделала вполне логичный вывод: из Светлого леса меня вскорости вежливо попросят…

— Приказать можно только тому, что тебе подчиняется, — снисходительно ответил эльф на мой вопрос, — Природа же творит свою магию, которую мы можем только заимствовать, отдавая частичку себя взамен. Невозможно усмирить извергающийся вулкан, потому как это не творение рук живого существа, а прихоть природы. Маги могут лишь направить лаву в другое русло, уберегая тем самым поселения от гибели, но и это огромный риск. Поэтому на Гроссале обитают самые могущественные маги.

— В моем мире магии не существует, — вздохнув, сказала я, — к сожалению. Ее заменил технический прогресс. Почему же людям ваши Творцы не даровали магию?

— Видимо, сочли их недостойными, — с усмешкой ответил Принц, чем разозлил меня до крайности. От его покровительственного тона я скрежетала зубами, мысленно сетуя на провидение, которое, щедро наградив светлых, так несправедливо обделило людей. — Люди в основном пользуются амулетами, начиненными слабыми бытовыми заклинаниями, магия гномов заключается в их искусстве — оружие выкованное горным народом не имеет цены, магия орков в их огромной силе. Истинную магию практикуют лишь эльфы, и, за редким исключением, люди, наделенные способностью видеть нити силы. Так же с начала времен сильным магическим даром обладают темные эльфы, или дроу. Но их магия — это зло, тьма в своем первозданном виде. Колдовство дроу несет разрушение и смерть, так как Магия Тьмы в основе своей направлена на уничтожение. Холодные как лед, безжалостные и смертельно опасные противники — вот что представляют собой дроу.

Последние слова Ламирр произнес с ненавистью, от которой у меня мурашки побежали по спине, заставив вздрогнуть. Это уже интересно.

— Почему ты так не любишь темных, Ламирр? — осторожно начала я. — Ведь, как я понимаю, они приходятся светлым эльфам дальними родичами.

— Тебе не понять, смертная, — хмыкнул Принц, — все дело в их природе. Темные — порождения тьмы, хаоса, мы же — дети света, мы созидаем в то время, как темные рушат, придумывая все более совершенные и ужасные способы убийства и уничтожения всего живого. Силу дроу дает сама тьма, требуя взамен не жизненную энергию, как в случае с моей расой, а самое ценное, что есть у каждого живого существа — кровь. Мы слишком разные, чтобы сосуществовать в мире и согласии. Противостояние наших рас длиться уже более двух тысяч лет. И пока никто не смог склонить чашу весов на свою сторону. Почти девятьсот лет назад Светлый Повелитель и Темный заключили шаткое перемирие, готовое нарушиться в любой момент.