Наталья Косухина - ПТУ для гоблинов, или Понтийский тактический университет

Поднеся кубок к губам, я осушил его залпом — давняя традиция, соблюдаемая испокон веков. Хорошо бы, она действительно вернула кое-кому чистые помыслы.

Как же невыносимо сидеть, смотреть на предателей и все знать про заговор, но не в состоянии ничего сделать. Отец прав: нужно ждать, иначе наломаем дров…

Поставив кубки, мы принялись за обсуждение вопросов на повестке дня. Время текло, некоторые пункты вызвали жаркие споры. Слуги разносили нам напитки смочить горло, кто-то отстранился от дебатов и решил перекусить…

Звон и грохот мы услышали не сразу, а лишь когда распахнулись двери, которые должны были быть закрытыми до окончания заседания, и появились вооруженные люди. Все повскакивали со своих мест.

Что и сказать, пантомима получилась невероятная: все участники смотрели друг на друга удивленно, пока главарь отряда самоубийц не воскликнул, обращаясь к советнику от одаренных:

— Вы же обещали, что они будут парализованы!

Мы все перевели взор на виновника, а начальник стражи крикнул:

— Слуги!

Все посмотрели на прислугу, что жалась к стенам, а потом гоблины, присутствующие в комнате, рыкнули и начали трансформироваться.

Двери снова открылись, и с криком «Мы всех спасать!» ворвались мои бывшие одногруппники.

Ситуация начала походить на сюр, когда первым сориентировался император.

— Схватить предателей. Советника от одаренных и начальника стражи взять под арест до выяснения обстоятельств.

И гоблины начали действовать.

Нельзя сказать, что это была битва: никто особо не сопротивлялся, не та подготовка и вооружение, чтобы пойти против гоблина. И я пока не понимал, на что рассчитывали нападавшие.

Итогом пока стало сорванное совещание и куча людей под стражей, среди которых были даже слуги, а меня ждала ночь расследований и дознаний.

К своей Эле я снова не попаду. Как же все не вовремя!

Габриэла Дакар

Сижу за решеткой в темнице сырой… Но вокруг не только сыро, но еще и темно. Где-то я все-таки просчиталась, иначе как могло получиться, что нас с Беллой бросили в тюрьму вместе с заговорщиками и даже слушать не хотели, что мы не при чем. Практически не при чем…

— Знаешь, Эла, раньше я думала, что ты тихоня и немного зануда. Кто бы мог подумать, что ты втравишь меня в такую историю?! А если нас повесят или отрубят голову.

— Ну, я не предполагала, что с обычными слугами так поступят. Все будет хорошо, не переживай.

— Угу. Ты мне то же самое говорила, пока мы шли на задание.

— И ничего же пока…

Мои слова прервал звук открывающегося замка, и в камеру вошел Донат. Сложив руки на груди, он укоризненно посмотрел на меня:

— Ну и что мы можем сказать в свое оправдание?

— Я должна была тебя спасти!

Вздохнув, гоблин пересадил меня на колени и уткнулся в шею.

— От тебя пованивает, — приглушенно хмыкнул он.

— Посидел бы здесь с мое, — проворчала я в ответ.

— Рассказывай, как попала в эту историю.

Я поняла, что отпираться бессмысленно, и, помявшись, начала рассказ:

— Понимаешь, я пошла гулять…

— Пока не вижу логической связи.

— Не перебивай, — хлопнула я его по плечу. — Так вот, в парке совершенно случайно я услышала разговор советника с братом.

— Совершенно случайно? — с сомнением переспросил Реван.

— Абсолютно!

— Уговорила.

— Из их разговора я поняла, что они собирались опоить тебя и всех остальных марью и, как только вы «одеревенеете» и не сможете двигаться, их люди вырежут вас всех.

Теперь Реван не вредничал и не иронизировал, он был серьезен и хмурился.

— Зачем такие кардинальные меры. Власть не захватить таким образом, на них пало бы подозрение.

— Пока аппарат управления империей восстановился бы, они смогли бы скрыться. Это то, что я знаю, но может они подробнее расскажут о своих планах.

— И что же ты решила?

— Я честно хотела вам рассказать и даже пыталась найти хоть кого-нибудь, кто заслуживал доверия, но вы все разъехались. Пришлось брать дело в свои руки.

— И опасность тебя не смущала?

— Ее не было!

— Ну конечно…

— Я подошла к твоим одногруппникам, и они мне все разъяснили про порядки этого совещания. Договорившись с ними о том, что они придут вам на подмогу и устроят кое-что для меня, я отправилась к Белле.

— Сообщница…

— И вовсе нет. Я попросила ее сварить оборотное зелье и чтобы она помогла мне осуществить задуманное. Проникнуть на совещание и подлить вам в кубки антидот было единственным решением.

— А зачем оборотное зелье?

— К сожалению, всех слуг, что допущены в эту комнату, стражи знают в лицо.

— Значит, вот что бывшие одногруппники для тебя устроили…

— Ну, они оглушили слуг, и мы в их одежде отправились на совет.

— Эла, ты авантюристка! Между прочим, то, что ты провернула, это подсудное дело, — укоризненно на меня взирал гоблин.

— Но все было ради твоего спасения, — надулась я. — Что теперь со мной будет?

— Я бы тебя выпорол, — начал жених, чмокнув в нос. — Но решение о вашей судьбе принималось без меня, поэтому ты получишь еще одну награду.

— Ого! — осмыслила я новость. — А сколько наград у тебя? Вдруг я смогу обогнать?

— Не надейся, — рассмеялся мой гоблин и полез целоваться.

— Погоди, а где Бела? — обратила я внимание на отсутствие подруги.

— Она сбежала, еще когда мы начали говорить, — просветил меня Донат.

— И что теперь ей будет? — напряглась я.

— Ничего, вас отпустили.

— И мы сидим здесь?! — возмутилась я.

— А ты предлагаешь постоять? — вскинул брови Реван и, получив тычок в бок, встал и отправился вслед за мной.

А я на всех парах устремилась к свободе. Быстрее из камеры и этого подвала, чтобы смыть всю мерзость этого места.

У моей комнаты Донат остановил меня и крепко поцеловал.

— Чтобы больше не заставляла меня так волноваться.

На это я, хитро улыбнувшись, спросила:

— Ты сегодня придешь?

— Да, но не знаю во сколько. Дождешься? — склонился ко мне Реван.

Я протянула ему ключ от комнаты:

— Я всегда тебя жду.

Донат действительно вернулся очень поздно, и, проснувшись утром, я увидела рядом сладко сопящего гоблина. Едва касаясь пальцами, я провела по щеке мужчины, подушечки слегка колола щетина.

Оставив гоблина отдыхать, я весь день бегала по поводу работы, отыскивая варианты и предложения. Еще год назад прекрасно видела свое будущее, сейчас я не знала, чего хочу.

Вернувшись вечером к себе, была вымотана метаниями и морально, и физически.

— О чем грустишь? — Сильные руки обхватили меня сзади.

— О глупостях, — прижалась я к жениху.

По руке провели пальцами, едва касаясь, словно спрашивая, и я, развернувшись, прикоснулась губами к губам Ревана. Тот, схватив в охапку, крепко поцеловал.