Лилия Батршина - Глаз дракона

Солнце садилось за край гор, лес охватывал полумрак. Легкие, еще почти неразличимые сумерки неслышно вползали под сень деревьев, окутывая мягкой дымкой каждый кустик, каждую веточку, точно пряча их на ночь. Лада улыбнулась и махнула корзинкой, полной маленьких красноватых ягодок. Надо было идти домой, а так не хотелось! Она любила лес, любила его своей особенной, ни на что не похожей любовью, такой же легкой и почти неощутимой, как эти едва-едва начинающиеся сумерки. И понимала это, только когда нужно было идти домой — неожиданно, как неожиданно понимаешь, что стало темно и наступила ночь. Подбирая по пути опавшие листья и скрывая ими корзинку — по поверью, от сглаза, Лада медленно пошла в сторону дороги. Дорога петляла между двумя холмами и сверху сплошь скрывалась кронами деревьев, так что разглядеть ее незнающему человеку было невозможно. Но Лада шла уверенно и безошибочно вниз: она с детства бродила в этих лесах и поистине знала в них каждый кустик.

Девушка едва успела спуститься на дорогу, как позади нее послышался топот копыт. Вскоре из-за поворота дороги показались трое всадников. Они ехали медленно, шагом, осматриваясь кругом. Лада посторонилась, одновременно окидывая их любопытным взглядом. Всадники были явно не местные, в лицах было что-то чужое, незнакомое — какая-то непривычная твердость черт, не говоря уже об одежде и лошадях. Девушка пожала сама себе плечами и, все-таки настороженно прислушиваясь, повернулась к всадникам спиной и пошла по дороге в сторону родной деревни.

Топот медленно приближался, вскоре послышался какой-то тихий непонятный разговор, и вскоре достаточно низкий мужской голос ее окликнул. Лада обернулась. Говорил тот, что ехал справа.

— Девица, не подскажешь ли дорогу заплутавшим путникам? — спросил он, чуть наклонившись к ней с коня. Лада пожала плечами.

— Подскажу, коли знаю, — она бросила быстрый взгляд на мечи и чуть настороженно продолжила: — И коли вы не со злом.

— А коли со злом? — спросил тот всадник, что ехал посередине. Лада посмотрела на него. Если и был среди этих троих главный, то это явно был он: и одежда на нем была побогаче, хотя и без роскоши и изысков, и держал он себя гораздо увереннее и спокойнее, как хозяин. Лицо у него было жесткое, все черты были остры и как будто рубленые с плеча: большие глаза, резко очерченный рот, высокие скулы. И хотя подобным складом отличались все трое, у него это все было выражено во много раз четче и сильнее. Лицо обрамляла густая шапка светлых волос, длинных и явно очень жестких, так что даже ветер до них дотрагивался с опаской — как бы не уколоться. Глаза незнакомца смотрели на девушку с едва заметным интересом, впрочем, с оттенком властности, присущим богатым людям. Лада подчеркнуто равнодушно отвернулась, переложив толстую косу с плеча назад.

— А коли со злом, — зазвучал ее голос, — то у ветра дорогу спрашивайте, не у меня.

И она продолжила идти. Некоторое время позади нее было тихо, словно путники опешили от такого поворота событий, затем кони снова двинулись и нагнали ее.

— Не со злом мы, девица, путники простые, — вновь заговорил тот, что ехал справа. — На ярмарку едем, что завтра в ваших краях будет, да заплутали на дороге незнакомой. Не выведешь ли?

— Отчего ж не вывести, — кивнула Лада, не останавливаясь. — Только куда именно вы путь держите? Здесь три деревни в округе есть, — Лада оглянулась, снова окинула путников взглядом. — Впрочем, вам, вероятно, лучше в Красную ехать, она и побогаче, и побольше, и дворы постоялые есть. Наши маленькие да простые деревни вам не по чину будут.

— Почему же ты так решила? — Лада поняла, что спросил это тот, кого она определила как главного. Он говорил с легким, никогда раньше не слышимым Ладой акцентом, чуть надавливая на звонкие звуки и продлевая шипящие, да и голос его было трудно спутать — очень густой и с хорошей долей хрипа. Девушка улыбнулась.

— Богатым людям жизнь обычных людей низкой кажется, недостойной, — ответила она. — А иноземцам вроде вас — и вовсе в диковинку будет. Нет, каждой птице — свой край.

— Пожалуй, ты права, — согласился главный. — А с чего ты взяла, что мы иноземцы?

— Да как же не иноземцы, коли и вид у вас, и говор совсем не наш? — искренне удивилась Лада и даже посмотрела на него. — Или вы меня за глуховатую да подслеповатую дурочку принимаете?

Она покачала головой и пошла чуть быстрее. Сумерки все сгущались, темнело быстро, и оставаться в темноте с незнакомцами одной ей не хотелось. На ее риторический вопрос ответа не последовало, и разговор прекратился. Однако ей все время казалось, что кто-то из этих троих на нее смотрит, пристально, заинтересованно наблюдает, и она повернулась на ходу, глядя на них. На нее и вправду смотрел тот, кто был главным, и от взгляда его темных глаз Ладе стало немного не по себе. Она быстро отвернулась и, передернув плечами, подчеркнуто независимо вскинула голову и мотнула длинной косой. Вскоре впереди показалась нужная развилка.

— Ну вот, пришли, — Лада остановилась и обернулась к путникам. — В Красную деревню — налево, еще с километр проедете. Если же в другую какую захотите поехать, то направо будет Низкий Дол, хорошим ходом за полчаса доедете, и прямо моя деревня Отрадная. Счастливой вам дороги.

— Погоди, — остановил ее, уже начавшую разворачиваться, главный. — Неужели ничего не попросишь за помощь?

— Что попрошу? — удивилась Лада. Всмотрелась в его лицо и рассмеялась, поняв. — Это вы, богачи, все на деньги меряете, а мы люд простой, темный, мы за доброе дело и спасибо примем.

— Что ж… Спасибо, — чуть склонил голову главный. Лада улыбнулась.

— Да не за что. Счастливого пути! — она развернулась и, напевая что-то сама себе, пошла по дороге к своей деревне. Сзади послышался удаляющийся топот коней, уходящий влево от нее. «В Красную поехали, — кивнула девушка сама себе. — Правильно, их там и примут, как положено, и спросят, как они привыкли». Она улыбнулась своей догадке и быстрее прежнего, веселее зашагала по дороге, благо по-девичьи короткая юбка ей это позволяла.

Вдруг чья-то ладонь легла на ручку ее корзинки рядом с ее ладошкой, подхватила ее, словно пытаясь вырвать. Лада взвизгнула от неожиданности и вцепилась в корзинку обеими руками, удерживая. Несколько секунд борьбы — и девушка замерла в изумлении: нападавшим оказался недавний путник, главный среди троих.