Анастасия Славина - Танцы в ночи. Магия любви

Он схватил Марию за запястье.

– С ума сошла?!

– Я хотела…

– На этот вечер оставь меня в покое, – процедил Стефан и, войдя в дом, захлопнул за собой дверь.

Как только лимузин миновал перелесок, Влада прильнула к окну. На фоне ночи Огневка сияла, как праздничный торт. Густо-синее, словно океан, небо бередили прожектора, по обеим сторонам поселка то и дело вспыхивали огни фейерверков. Влада заметила на стекле отражение своего восторженного лица и подумала, что похожа на Золушку, которая спешит на бал.

А всего несколько часов назад она всерьез собиралась отклонить приглашение. Недосыпание, галлюцинации, обморок – все это плохо вязалось с попыткой узнать правду о смерти Илоны и Марка. Но мысль о том, что рано или поздно ей все-таки придется вернуться в Огневку за сумочкой, одной, без приглашения, заставила поспешно взять маскирующий карандаш и начать замазывать синяки под глазами.

Огневка продолжала удивлять. На этот раз ворота оказались распахнуты: ни выпытывающей камеры, ни металлического голоса. Лимузин нырнул в цветочный тоннель – и вынырнул прямо перед огромной белой виллой, освещенной так ярко, словно ее опаливало знойное южное солнце. Водитель помог Владе выйти из машины и сразу исчез.

Влада поднялась на широкое крыльцо. Она уже проезжала здесь – и словно была впервые. Очертания зданий казались знакомыми, но все остальное изменилось. Иллюминация на домах, подсветка ступеней и дорожек, журчание фонтанов, смех, разговоры, музыка. Мужчины в смокингах, помогающие дамам в вечерних платьях выйти из лимузинов. Официанты, предлагающие шампанское. Парни и девушки, резвящиеся в бассейне.

Публика – сплошь привлекательные молодые люди, многим не дашь и тридцати. Некоторые из них выделялись особенно: мужчины и женщины с белой кожей и королевской осанкой – словно высеченные из мрамора. На их фоне даже самые длинноногие шоколадки и самые стильные мачо заметно тускнели. Была еще и третья, малочисленная, группа людей, на которых земное притяжение, казалось, действовало сильнее. В отличие от представителей первой группы, их бледность выглядела не аристократической, а, скорее, болезненной.

– Приветствую вас, Влада! – раздался позади мужской голос.

Влада обернулась. Преодолевая по две ступеньки за прыжок, к ней поднялся Рыбак. Он казался чуть уставшим и помятым, хотя его черные брюки и белая рубашка с замысловатой вышивкой были идеально выглажены. Такая же, как и на рубашке, вышивка украшала платок, скрывающий его шею.

– Ради Бога, простите за опоздание! – Рыбак коснулся платка, словно растирая ушибленное место, и, окинув гостью взглядом, добавил: – Ты ослепительна! Просто ослепительна!

Влада пропустила комплимент мимо ушей.

– Вы простыли? – она указала на платок. – У вас до сих пор перевязано горло.

– Ах, это… – Рыбак снова коснулся шеи. – Поранился, когда брился. Подруга отвлекла – и… – Он широко полоснул себя ребром ладони. Окажись в его руках бритва на самом деле, журналист бы мгновенно истек кровью. – Выглядит уродливо, – добавил он и отвернулся, чтобы подозвать официанта.

Высокий подтянутый брюнет с челкой, спадающей на лоб, и хитрым блеском в глазах, был представителем первой, аристократической, группы. Он возник словно из воздуха и, подавая бокал шампанского, улыбнулся Владе отнюдь не раболепной улыбкой.

Влада провела его взглядом.

– Этот парень не похож на прислугу. – Она сделала маленький глоток. Пузырьки защекотали губы.

– Он не прислуга. Это местные развлекаются. – Рыбак поправил платок и поспешно добавил: – Пойдемте, наш столик в конце террасы. Отличное место: подальше от колонок, поближе к фонтану.

Они поднялись на второй этаж. Между столиками, сервированными блюдами с фруктами и канапе, сновали официанты. Рыбак подвинул Владе кресло, а сам сел рядом. Он вел себя странно: перепрыгивал с «вы» на «ты», говорил, что взбредет в голову, внезапно замолкал. Живо помня их прошлую встречу, Влада не стремилась поддерживать разговор, она с интересом разглядывала публику.

Мимо прошли две пары (все – представители второй группы), их лица показались Владе знакомыми, одно она вспомнила секундой позже: девушка получила награду на последнем Берлинском кинофестивале.

Впереди заняли места двое «аристократов»: улыбчивый, наголо бритый мужчина и блондинка – та самая, на которую пару дней назад наехал «Москвич» Васи Тюрина. За столом справа расположилась необычная пара: «третьесортная» девушка, невысокая, худенькая, с большими серыми глазами, то ли боязливо, то ли с любовью жалась к «аристократу», заинтересованному только тем, что происходило на сцене.

Рыбак заметно нервничал. Он налегал на шампанское, затем в его руке появился бокал с коньяком. Когда несколько прожекторов одновременно направили свет на микрофон, Влада извинилась и вышла из-за стола. Она скользнула поближе к сцене, где расположился оркестр, и, завернув за живую изгородь, с облегчением выдохнула. Стоять здесь, возле перил, ей нравилось куда больше: сцена видна как на ладони, от фонтанов веет прохладой, и, самое главное, рядом нет Рыбака.

Хлынули аплодисменты, несколько человек встали, и Влада перевела взгляд на парня лет двадцати пяти, истинного «аристократа», которого выхватил из зала свет прожектора. Его волосы цвета нежного золота были стянуты в короткий хвост; одежда, вся белая – брюки, рубашка, смокинг – сидела идеально; золотые запонки сверкали при каждом движении руки.

Легко взбежав по ступенькам, парень подошел к микрофону.

– Это чудесная ночь! – произнес он голосом, который заставил сердце Влады биться сильнее.

Что-то было в его тембре знакомое, притягательное, задевающее за живое. Колонки усиливали впечатление: казалось, голос раздавался отовсюду, даже со звезд, гроздями свисающих над террасой.

Зал ответил веселым улюлюканьем и аплодисментами.

– Да, это чудесная ночь… – повторил парень и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. – Вы чувствуете ее аромат?!

Раздалось сразу несколько веселых выкриков, их тут же поглотила волна аплодисментов.

Влада вдохнула теплый воздух. Пахло цветами и родниковой водой.

– Я знаю толк в ароматах, – продолжил парень, когда радостный гул утих. – Поверьте, еще ни одна ночь в Огневке не пахла так божественно!

Зал взорвался. «Аристократы», выкрикивая что-то дружелюбное, аплодировали стоя. В их взглядах и жестах было столько огня, словно они прожигали свою последнюю ночь.

Влада смотрела на их счастливые лица, не до конца понимая, что вызывало такой бурный восторг, но ощущала, как этот огонь начинает передаваться и ей.

– Я посвящаю эту песню той, что источает аромат, способный свести с ума, – добавил золотоволосый парень.