Александра Айви - Бойся тьмы

— Леве? — Стикс нахмурился. Крошечный демон являл собой ходячую катастрофу.

— Он может видеть сквозь иллюзии, — ответила Охотница.

Рычание Тейна пронеслось по комнате.

— Тогда почему он не почувствовал Костаса, когда тот вошел в дом?

Джейлин пожала плечами.

— Думаю, ему нужно указать на иллюзию, чтобы он сквозь нее увидел.

Стикс возвел глаза к небу. Наступил тот самый печальный день, когда ради спасения мира, они вынуждены обратиться к треклятой горгулье.

— Хорошо, берите и его.

— Что на счет Гаюса? — спросил, стоящий у двери, Ягр.

Стикс убрал меч в ножны.

— Он мой.

***

Логово Костаса

Вновь полностью одетый, Гаюс нашел вход в логово Костаса и, нетерпеливо постучав по тяжелой металлической двери, ждал, когда появится угрюмый вампир и проведет его по веренице бетонных туннелей. В итоге они оказались в комнатке восемь на восемь, в углу которой стояло кресло, окруженное грудой колюще-режущего оружия. А с одного бока располагался стеллаж с потрепанными книгами по истории различных видов демонов. Без сомнений, в них раскрывались все сильные и слабые стороны существ, о которых Охотнику необходимо знать.

— Все лучшее, чем можно убить, дорогуша.

Гаюс скривился. Не из-за отсутствия удобств — сам за Завесой жил, как монах — а от тяжелого ощущения близящейся смерти, повисшего в комнате. Из-за того, что Костасу поручили его убить? Или просто предчувствие?

— Это логово? — спросил Гаюс.

Костас обвел взглядом комнату.

— А что?

— Оно…

— Сугубо профессиональное.

— Понятно. — Гаюс покачал головой на странное представление о профессионализме. У него и без того хватало проблем. — Где ребенок?

Костас упер руки в бока, его громоздкое тело занимало большую часть пространства комнаты.

— Где моя награда?

Гаюс нетерпеливо фыркнул.

— Я уже говорил, что это между тобой и Темной Властительницей.

— Так не пойдет, — отрезал Охотник. — Нет награды, нет ребенка.

Гаюс сжал кулаки. Не сказать, что он не понимал вампира и его желание в первую очередь получить награду, merda, он сам отчанно желал заполучить свою, но не был в настроении поиграть в дипломата. Не только из-за увиденного случая со слугой Темного Властелина, который засомневался в его способностях, но и из-за разговора с Королем Вампиров и напоминании о долге перед Сантьяго. Он никогда не вспоминал о сыне, которого вынужден был оставить.

Никогда.

— Не будь идиотом, — предупредил он своего компаньона. — Последнее существо, решившее бросить вызов Темной Властительнице, было съедено живьем черным туманом. Думаешь, ты дороже?

— Я не откажусь от мести.

Гаюс закатил глаза, задумываясь, как мужчина мог продать душу за пустяковую месть?

— После возрождения Темной Властительницы ты сможешь пытать и мучить кого захочешь, — сухо пообещал Гаюс.

— А если не возродится?

— Тогда мы оба в пролете.

Глупые слова еще висели в воздухе, когда оба вампира просчитывали гнусные последствия неудачи. Затем, резко тряхнув головой, Костас пнул кресло по боковине, открывая рычаг, встроенный в пол. Который дернул и отступил, давая возможность скрытой двери скользнуть в сторону, чтобы явить взору тайную комнату. В тот же момент, раздался детский плач.

— Там. — Костас махнул мускулистой рукой в сторону темной комнаты. — Как ты доставишь ребенка Темной Властельнице?

Гаюс жестом указал Охотнику следовать вперед, не только потому что боялся мощных заклинаний, а еще и потому как не хотел, чтобы за спиной стоял сильный демон.

— У меня много талантов.

Костас кинул хитрый взгляд через плечо.

— Я слышал, что у Истинных Бессмертных странные силы.

— Странные?

— Изменение облика, хождение в туманах, — перечислил Костас. — Пленение разумов других вампиров.

Занимай все еще Костас место главы Охотников, Гаюс ни за что бы не ответил. Несмотря на обвинения Стикса, Гаюс понимал свой долг перед Нефри и ее кланом за то, что приняли его. Но Костас оставил Аддонексус и, что более важно, маловероятно, что опреметчивый идиот выживет в своем сговоре с Темной Властельницей. Так почему бы не ответить?

— Изменение облика — это талант, и настолько редкий, что им обладают лишь несколько вампиров, — признался Гаюс. — Хотя этим мастерством невозможно обладать, если не живешь за Завесой.

— А другие? — давил Костас.

— У Нефри — вождя клана — есть медальон наподобие моего, при помощи которого она может ходить по туманам, а еще перемещаться за Завесу, так вампиры путешествуют туда и обратно. Есть те, кто может пленить других вампиров… — Гаюс пожал плечами. — Существуют более слабые разумы, которые легко подчинить.

Костас прищурил темные глаза.

— Ты из таких?

— Будь так, этого смехотворного разговора не состоялось бы.

Костас неохотно встал рядом с узкой кроватью, на которой лежал плачущий ребенок, укутанный в одеяльце, с красным от крика лицом.

— Мне это не нравится, — зарычал Костас, хватая ребенка с матраса.

— А тебе и не должно нравится, ты лишь подчиняешься.

С опаской в глазах, Костас впихнул вопящего ребенка в руки Гаюсу. Поразив всех, ребенок резко перестал плакать и устремил взгляд своих невинных голубых глаз на Гаюса, пронзая вампира в самое мертвое сердце.

— Подведешь меня, и негде будет скрыться от моей мести, — пробормотал Костас.

Отворачивая взгляд от самой невинности, лежавшей на его руках, Гаюс посмотрел на Охотника и схватил медальон.

— Отойди, buffoon.

***

Темница Темной Властительницы

Касси затерялась в удушающей темноте, где не было ни запахов, ни звуков, ни осязаемых предметов. Лишь абсолютная тишина, которая могла потягаться с течением времени. И резкая пощечина стала для Касси почти облегчением.

— Очнись! Вставай! — сказала женщина ей на ухо. Касси старалась выбраться из цепкого тумана, вздрагивая, так как пощечины стали более болезненными.

— Кейн, — выдохнула она, медленно открывая глаза. Но наткнулась на юное личико, нависшее прямо над ней. — Ты.

— Да, я. — На щеках девушки появились ямочки. С шипением, Касси дернулась прочь от злого божества. И эта сука — само зло. Лишь существо с самым черным сердцем станет пытать беспомощного Кейна, пока Касси на коленях молила о пощаде.

Вновь и вновь, она пыталась призвать видение, которого так хотела Темная Властительница, но Касси ведь не цирковой шут, она не могла заставить видения появиться. Наконец, ее утянуло в темное пространство бессознательности, где ее разум переживал каждую минуту пыток Кейна. И теперь ей оставалось лишь гадать, какой ад уготован теперь.

— Где Кейн? — удалось ей спросить, хотя голос был похож на карканье вороны.

Девушка выпрямилась и разгладила белоснежный сарафан, который ей как-то удалось достать и прикрыть свое обнаженное тело.