Лина Люче - Крылья

— Я хотел бы, чтобы ты рассказала мне сама.

Его фраза и жесткая интонация встряхнули не хуже удара тока. Это походило на угрозу: или говори сама, или… что? Сканирование? Он каждый раз будет ее сканировать, стоит лишь захотеть узнать что-то о том, как она провела день, о чем и с кем разговаривала?

— А то что? — сказала она, даже резче, чем планировала, и отодвинула от себя тарелку — кусок пирожка, который она с трудом проглотила, стоял в горле, и больше точно не хотелось.

— Ничего. Виер прислал сообщение. А я бы предпочел узнать это от тебя, — спокойно ответил Дейке, откладывая столовые приборы: Зачем ты с ним встречалась?

— А он не написал?

Лиска хмыкнула и покачала головой. Виера она тоже не могла понять. Если уж он решил подстраховаться и выдать ее, почему не рассказал все?

— Нет. Это связано со статьей?

Ощутив его легкое беспокойство, она вдруг порозовела от стыда и прерывисто вздохнула.

— Нет.

Дейке замер, посмотрев в сторону. Он думал секунд десять, не больше, а потом процедил:

— Ты спрашивала его о крыльях.

— Да.

Лиска смяла в руке салфетку, и ее ногти впились в подушечку ладони. Даже не глядя на Дейке, она ощущала, что он злится — по тому, как он дышал.

— Ты не должна была делать этого, маленькая, — уже другим голосом произнес он.

— Почему?

— Потому что ты знала, что я против.

— А почему ты против, Дейке?

Она подняла ресницы и посмотрела ему в глаза, полная обиды и такой же злости.

— Да потому что я хочу, чтобы ты была жива и здорова!

Его голос лишь слегка повысился, но этого оказалось достаточно, чтобы почти шокировать ее. Сердце заколотилось чаще, все тело мгновенно взмокло. Дейке никогда при ней не повышал голоса. Теперь она знала, как это бывает. Его серебристые глаза слегка темнеют, и жидкая ртуть переливается, опасно мерцает в глубине. Скулы обозначаются резче, когда нижняя челюсть немного выдвигается вперед. Смысл слов теряется за главным посылом: не смей мне перечить, иначе будет плохо.

— А чего я хочу — не имеет для тебя… хоть какого-нибудь значения? — очень тихо спросила она.

Лицо Дейке снова изменилось — оно не отражало ни малейшего желания продолжать дискуссию.

— Лиска, тема крыльев для тебя закрыта. Ты давно не ребенок, это слишком поздно. Здесь не о чем говорить, и не о чем спорить, и чем скорее ты это поймешь — тем лучше, — отчеканил он таким тоном, словно не с женой говорил, а отчитывал нерадивого подчиненного, и поднялся из-за стола.

Оглушенная его безапелляционной резкостью, донельзя раздраженная, Лиска снова открыла рот, чтобы спорить до конца, но Дейке вдруг шагнул к ней и наклонился, упираясь ладонями в стол, всей позой уже недвусмысленно демонстрируя угрозу:

— Если ты еще раз с кем-то будешь это обсуждать за моей спиной — я тебя накажу. И наказание будет таким, какое тебе понравится меньше всего, — проговорил он, глядя в ее глаза.

По счастью, Тхорн в тот день не приходил — он бы здорово удивился перемене ее настроения. Впрочем, и от других учителей ей не удавалось скрыть, настолько несчастной она стала. В ушах все еще стояли угрозы Дейке, но даже они не так напугали ее, как его превращение. Казалось, что ее новоиспеченного мужа подменили, или он объелся какого-то озверина. И даже понимание того, что таким извращенным способом он заботился о ней, не умаляло ее разочарования.

Угроза применить к ней физическое насилие за непокорность — что могло быть более пошлым, более низким, более беспомощным с его стороны? Ни разу за все время их знакомства она не усомнилась в его силе — не физической, а той, настоящей, которая проявлялась в его спокойствии, мягкости, добродушии — терпении, наконец. И вдруг такой срыв. Лиска вспомнила, как Дейке говорил о своей схожести характерами с Мешшехом — теперь она готова была полностью в это поверить. Видимо, не все недостатки ему удалось изжить, и они неожиданно проявляются таким вот ужасно некрасивым образом.

Ответ на вопрос, может ли она дальше жить с таким мужчиной, долго искать не пришлось. Откуда-то изнутри пришло четкое: «нет». Она могла бы простить ему любой тон, любую резкость, если бы он выслушал ее, хотя бы позволил высказаться, дал понять, что учитывает ее мнение. И уж точно она не могла смириться с угрозами наказания за то, что вела себя независимо.

Когда утренние занятия кончились, Лиска поднялась в свою комнату и очень быстро, сосредоточено собрала в большую сумку все необходимое: коммуникатор, платежную карту, куда поступала «стипендия» от Сезариата и которую она почти не тратила раньше, одну книгу в дорогу, зубную щетку, крем, немного одежды.

Через полчаса она уже стояла на транспортерной станции, задумчиво изучая карту. Что делать, она не понимала, но чтобы это понять, ей надо было немного побыть одной, наедине с собой, как раньше. Как на Земле.

Транспортер летел примерно три часа — она выбрала самое дальнее расстояние из всех возможных, до морского города Шейехара. Конечно, ее достанут и там. Сомневаться в том, что у Дейке есть навыки поиска людей, не приходилось. Он не так уж много рассказывал о работе, однако, по разговорам других людей и публикациям в прессе она составила довольно полное впечатление о команде «Черной звезды» и двух ее руководителях, с которыми судьба свела ее так близко.

Если верить газетным статьям, Тхорн и Дейке вообще супергерои-божества с супер-способностями, которым ничего не стоило, например, сойтись в рукопашной с тысячей врагов и победить их одной левой. Но даже если опустить все преувеличения, смысл оставался понятен: команда Тхорна — одна из лучших команд планеты, и это в том числе означало универсальность. Они могли драться с шаггитерианцами, а могли по-тихому воровать детей с Земли.

Они умели выслеживать шпионов с других планет на Горре, могли помогать правоохранителям обезоруживать целые преступные группы — в том числе на других планетах. Их привлекали для операций против террористов и для обеспечения безопасности исследовательских миссий на новые планеты. И, уж точно, им не нужно будет предпринимать экстраординарных усилий, чтобы отыскать одну вздорную девчонку, которая и Горры-то толком не знает.

Лисса не питала никаких иллюзий на свой счет — определенно долго ей скрываться не удастся. Но она хотела побыть одна — столько, сколько сможет. И чем дальше транспортер уносил ее от дома, тем больше внутри нее разгоралось любопытство: сколько, на самом деле, она сможет водить их за нос?

Внутри нее варился, если подумать, очень странный клубок чувств. С одной стороны, болезненное разочарование в Дейке, которое жгло ее, как кислота. В голове не укладывалось, как он мог после всего оказаться таким … индюком. С другой — безумная надежда: что, если ее побег заставит его изменить свое поведение? К этому примешивалось слабое, но колкое чувство вины. Муж, если разобраться, пока ничего плохого ей не сделал — только пригрозил в сердцах, а она хочет заставить его всерьез поволноваться.