Налини Сингх - Поцелуй архангела

— Я не могу летать, — произнесла беззлобно ангел, хотя Елена ничего не спрашивала. — Я такой родилась.　

— Я… — Елена тряхнула головой. — Вот почему ты такая.

— Не понимаю.

— Ты добрая, — объяснила Елена. — Думаю, ты самый добрый ангел, с которым я когда-либо встречалась. — Порок не коснулся этого худого ангела с глазами цвета выжженной степи и блестящими темно-каштановыми волосами. — Ты понимаешь боль.

— Также, как и ты, охотница Гильдии.

Они вышли на солнечный свет, и Джессами окинула ее проницательным взглядом, который почти сразу сменился на спокойный, но глубоко счастливый.　

— Гален.

Проследив за взглядом Джессами, Елена увидела ангела, только что приземлившегося на помосте перед школой.　

Было что-то знакомое в мускулистом рыжем мужчине, хотя она могла поклясться, что никогда раньше его не видела.

Затем бледно-зеленые глаза встретились с ее, и плескавшееся в них холодное предупреждение открыло шлюзы ее памяти.

Рафаэль истекает кровью на полу. Два ангела влетают в комнату, в руках у них носилки.　

Этот ангел, будто ему не терпится выбросить ее в черноту за разбитые остатки зеркального окна… и наблюдать, как её тело падает, на предельной скорости сталкивается с землёй, позвоночник ломаясь пробивает кожу, череп сминает подобно яичной скорлупе из которой вытекает серое вещество. Сразу видно, с тех пор мнения своего он не изменил.

— Гален. — На этот раз с неодобрением.

Ангел, наконец, отвел взгляд от Елены, но так и не заговорил. Поняв намек, она попрощалась с Джессами и стала спускаться по ступенькам, затылок тревожно покалывало.

— Я тут!

Вздрогнув, Елена глянула вверх и обнаружила Сэма, летающего над ней, в сравнении с его маленьким телом крылья казались слишком большими.

— Ты уже можешь летать?

— А ты нет? — Ангелочек завис в воздухе рядом с ней.

— Нет.

— О! — Виляющий поворот налево, и он приземлился возле нее. — Тогда я пойду пешком вместе с тобой.　

Елена едва не улыбнулась, заметив, что его крылья волочатся по безупречно чистой дорожке.

— Тебе легче оставаться в воздухе?

— Иногда, если ветер хороший.　

Сэм дернул ее за руку и показал на кого-то на другой стороне двора. Посмотрев вверх, Елена увидела широкоплечего ангела с крыльями, своим узором напоминающие орлиные, он собирался приземлиться.　

— Это Дахариэль. Он из древних.　

Дахариэль встретился взглядом с охотницей.

Вечность. Неистовость. Волна силы.

И все в одном взгляде, затем ангел коротко кивнул и пошел прочь туда, где, как знала Елена, была территория архангела Астада. Несмотря на ярко сияющее солнце, её пробил озноб.

«Такой,　- подумала она, когда Дахариэль исчез из вида, — 　вполне способен избить человека с безжалостной точностью, не оставив ни одной целой косточки».

Сэм снова дернул ее за руку:

— Пойдем.　

Маленький экскурсовод провел Елену по небольшому школьному двору, небо над головой было неимоверно ясным, и она позволила себе расслабиться.　

Эти дети рождены бессмертными, многие из них, вероятно, старше нее, хотя по виду не скажешь.　

Но возраст понятие относительное. На их лицах та же невинность, что и на личике Зои, дочки Сары. Они еще не вкусили горьких слез, которые мир уготовил им.

Будто старшие, более могущественные ангелы, несмотря на их безжалостность, стараются оградить от жестокости эту часть Убежища. Как кусочек мира и покоя в городе, нашептывающего о тысячах темных секретов.

Наверху, над ее головой, послышался шум крыльев взрослого ангела.　

Подняв глаза, Елена увидела ярко-синюю вспышку, а затем во двор опустился Иллиум. Сэм и остальные дети облепили его со всех сторон, словно рой маленьких бабочек, крики и смех разносились вокруг.

— Спаси меня, Елена, — взмолился Иллиум, поднявшись в воздух… но не очень высоко и не очень далеко, чтобы малыши не смогли добраться до него.

Улыбаясь, Елена села на детскую скамейку и наблюдала, как ангелочки взмывают вверх и тут же пикируют вниз.

«Бель бы это понравилось»,　- неожиданно подумала она. У ее дерзкой старшей сестры был один секрет — она любила бабочек.

Однажды Елена подарила ей кошелек в виде бабочки монарха, эту хорошенькую вещицу она нашла на дворовой распродаже за десять центов. И заплатила за нее из собственных карманных денег.

Кошелек лежал в кармане джинсов Бель в тот день, когда Слейтер Паталис раздробил ей ноги, она походила на брошенную детскую куклу.

Елена все еще помнила ярко-оранжевые блестки, сверкающие в море крови, и красные безжизненные пальцы Бель.

Рафаэль приземлился на балконе этажа Илии в Убежище, зная, что Елена рада была бы познакомиться с Ханной.

Но она всё ещё была новоиспечённой бессмертной, и Рафаэль ни за что не доверит её жизнь переменчивым настроениям архангелов и ангелов.

И это не случайное стечение обстоятельств, что и Илия, и Микаэла в одно и то же время решили отправиться в Убежище.

Выходу Ханны на балкон предшествовал аромат магнолий.

— Рафаэль. — Она протянула к нему руки. — Сколько лет, сколько зим.

Рафаэль взял ее за руки и наклонился, подставляя щеки для поцелуев.

— Больше пятидесяти лет.

Ханна не часто покидала дом в Южной Америке.

— Как поживаешь?

Темная кожа Ханны блестела в свете солнца. Ханна кивнула, её чёрные локоны отражали последние искорки заходящего светила.

— Я пришла встретиться с твоей охотницей.

— Ты удивляешь меня, Ханна.

Он отпустил ее руки, и она развернулась, чтобы проводить его внутрь.

Она рассмеялась — теплый, нежный звук.

— У меня есть свои недостатки, и любопытство входит в их число.

— Елена будет польщена знать, что вытащила тебя из дома.

Ханна подошла к небольшому, резному столику и подняла бутылку из очень изящного стекла.

— Вина?

— Спасибо.

Рафаэль оглядел комнату, заметив приложенную Ханной руку в каждой картине, каждом предмете мебели.

— Ты очень много путешествуешь.

Лёгкая, загадочная улыбка.

— Скоро появится Илия. Мы не так давно прибыли.

— Спасибо. — Рафаэль принял бокал с золотистой жидкостью, свечение которой напомнило ему о другом времени и месте.

Умирающая на его руках охотница, ее волосы белые как простыня.

И сердце, которое, как он думал, давно уже умерло, снова затрепетало в агонии.

— Как тебе вкус? — спросила Ханна.

Рафаэль покачал головой. Амброзия… и этот момент… был неописуемым и совершенно личным.

Ханна спустя мгновение опустила голову и молчаливо и неохотно согласилась.

— Рафаэль, я рада за тебя.

Он выжидающе встретился с ней взглядом.

— Я всегда считала тебя другом, — тихо добавила Ханна. — Я знаю, что если бы другие решили за спиной Илии прийти за ним, ты бы к ним не присоединился.