Налини Сингх - Поцелуй архангела

Легкое колыхание воды объявило о том, что Дмитрий вошел в бассейн.

— Теперь можешь смотреть, охотница, — его слова прозвучали как чистое издевательство.

— С чего бы мне этого хотеть? — она открыла глаза и, вместо того, чтобы смотреть на него, перевела взгляд в сторону захватывающего горного пейзажа.

Охотники не ханжи, но Елена выбирала своих друзей с осторожностью.

А когда дело касалось выбора людей, в присутствии которых она комфортно чувствовала себя голой — или уязвимой — то этот список становился еще короче.

Дмитрий ни в коей мере, даже не на краю и не возле этого списка не был.

Сфокусировавшись на заснеженных вершинах в дали, она, в то же время, краем глаза наблюдала за ним.

Не то чтобы она бы выжила, если бы он решил ее убить, только не в ее теперешнем физическом состоянии, но у нее не было никаких причин делать из себя легкую мишень. Мех и бриллианты, секс и удовольствие.

Эти ароматы окутали её тысячью шелковых верёвок, но они были приглушены. Именно взгляд Дмитрия беспокоил Елену в данный момент — взгляд, которым хищник оценивает добычу.

Прошла почти минута, после чего Дмитрий пожал плечами и откинул голову назад, положив руки на каменистый край природного бассейна. Взглянув на него вновь, она была вынуждена признать, что Дмитрий чертовски сексуален, как осуществление самых греховных желаний.

Темные глаза, темные волосы, губы, обещающие боль и удовольствие в равной мере.

Но она не почувствовала ничего, кроме женского восхищения. Синий стал её пристрастием и спасением.

Аромат горького шоколада окружил Елену тонкой дымкой.

Насыщенный. Неотразимый. И ни в коем случае не приглушенный.

Елена зашипела сквозь зубы:

— Прекрати это, — её тело напряглось, грудь налилась потребностью настолько же острой, насколько и нежелательной.

— Я расслабляюсь, — ответил он раздражительно с налетом чисто мужской заносчивости, что не удивительно, учитывая кого Дмитрий называл господином, — А я не смогу делать это, если буду вынужден контролировать неотъемлемую часть моего тела.

Прежде чем Елена смогла ответить на такое утверждение, в которое не была уверена, что верит, перед ней на воду опустилось небесно голубое перо, окаймленное серебром.

Оно напомнило ей другой день и другое перо — тогда из раскрытой ладони Рафаэля на землю посыпалась серебристо-голубая пыль, а его глаза светились собственничеством.

Используя это воспоминание, чтобы бороться с чувственным воздействием аромата Дмитрия, Елена сосредоточилась на характерном звуке складывающихся крыльев, раздавшимся позади нее:

— Привет, Иллиум.

Ангел, обойдя Елену, сел на припорошенный снегом край справа от нее, опустив при этом ноги в воду прямо в джинсах.

На самом деле, как и у множества ангелов-мужчин в Убежище, это составляло его единственную одежду, оставляя мускулистую грудь открытой лучам солнца.

— Елена, — он перевёл взгляд на Дмитрия, уставившись на него невероятно красивыми золотистыми глазами, которые не могли принадлежать человеку. — Мне следует о чём-то знать?

— Я угрожала убить его в десятитысячный раз, — поделилась Елена, крепко обхватив рукой каменистую кромку бассейна.

Острые края впивались в ее ладонь, в то время как она боролось с желанием приблизиться к Дмитрию и впитывать его аромат до тех пор, пока не раствориться в нём, пока этот запах не станет единственным, что ей ведомо. Вампир насмехался над ней, своим взглядом бросая молчаливый вызов.

Не взирая на сексуальное притяжение, дело было совсем не в сексе. А в её праве находится рядом с Рафаэлем.

— И, как результат, он избил меня до полусмерти, — завершила она спокойным голосом, хоть её тело изнывало от возбуждения.

— В некоторых кругах, — еле слышно проговорил Иллиум, и его черные, с голубым отливом на концах волосы всколыхнулись на ветру, — это расценили бы как прелюдию.

Дмитрий улыбнулся.

— Елену не интересует прелюдия, которой я отдаю предпочтение. — Его глаза наполнились воспоминаниями о крови и стали. — Хотя она…

Запах моря, ощущение дико бушующего шторма ворвались в ее сознание.

«Елена, почему Дмитрий обнажен?»

Вся поверхность бассейна начала покрываться льдом.

— Рафаэль, нет! — произнесла она вслух. — Я не собираюсь предоставлять ему удовольствие увидеть, как я насмерть замерзну!

«Этого бы я никогда не позволил.　- Лед отступил,　 — 　Кажется, я должен поговорить кое о чем с Дмитрием».

Елена заставила себя мысленно общаться с Рафаэлем, хотя намного более инстинктивно было говорить вслух; ее сердце и ее душа все еще оставались человеческими.

«Не надо. Я могу с ним справиться».

«Можешь? Никогда не забывай, что он веками оттачивал свою силу.　- Мягкое предостережение: — 　Надавишь на него слишком сильно, и один из вас умрет».

Она была понятливой.

«Как я уже говорила, Архангел, никого не убивай из-за меня».

Ответом был прохладный бриз — метка обладания бессмертного.

«Он — лидер моей Семерки. Он преданный».

Елена уже догадалась о том, о чем Рафаэль не сказал — что верность Дмитрия могла равняться ее смерти.

«Я сама буду сражаться в своих битвах».

Она была такой, какой была, её чувство собственного достоинства являлось неотъемлемой частью способности крепко стоять на ногах.

«Даже если у тебя нет шанса на победу?»

«Однажды я тебе уже говорила, что предпочла бы умереть как Елена, чем существовать, как тень».

И она оставила его с этой истиной — истиной, которая никогда не изменится, не взирая на ее бессмертие. Елена вновь обратила свое внимание на Дмитрия.

— Ты забыл сказать о чем-то Рафаэлю?

Пожав плечами, вампир послал многозначительный взгляд вправо от нее.

— На твоем месте я бы больше беспокоился о его голубой шкуре.

— Думаю Иллиум может сам о себе позаботиться.

— Нет, если продолжит флиртовать с тобой, — вслед за его словами тонкой, почти изящной струйкой потянулось тепло, аромат шампанского и сияние солнечных лучей, порочность при свете дня. — Рафаэль не из тех, кто делится.

Она пригвоздила его взглядом, пытаясь не обращать внимания на клубившееся в животе тепло, тепло, которое он раздувал весьма сознательно:

— А может ты просто ревнуешь.

Иллиум фыркнул от смеха, Дмитрий сощурил глаза:

— Я предпочитаю трахать женщин, у которых нет шипов.

— Из-за этого мое сердце разбито, и я не могу выразить всю свою боль словами.

Сила, с которой засмеялся Иллиум, чуть не опрокинула его в воду.

— Назарак прибыл, — наконец сумел он сказать Дмитрию, перебирая пальцами прядь волос Елены, — Он хочет поговорить с тобой о продлении Договора в качестве наказания за попытку побега.

Лицо Дмитрия ничего не выражало, пока он вставал из воды с присущей ему чувственной грацией.