Татьяна Алферьева - Замуж в другой мир (СИ)

— Дара! Я возвращаюсь домой!

Наедине в своей комнате осмыслив то, что времени подождать действительно осталось совсем немного, я вдруг испытала бурную радость. Лорка подвернулась под раздачу положительных эмоций, и вот мы с ней вдвоём уже кружились по комнате.

— Госпожа, я очень рада за вас, — горячо заверила меня добрая женщина, останавливаясь и останавливая меня. — А у нас сегодня праздник.

— Какой? — живо заинтересовалась я. За праздничным весельем время пролетит незаметнее.

— Праздник костров.

— Отлично! Иду на ваш праздник.

— Он начнётся с наступлением сумерек, — попыталась охладить мой пыл лорка.

— И что? Ты хочешь сказать, что к нему не надо готовиться? — усмехнулась я. — Займи меня чем-нибудь Дара, а то я с ума сойду от ожидания!

А ещё от того, если кто-нибудь из «мальчиков» соберётся навестить меня и вынести мозг своими уговорами остаться.

Дара не стала возражать против пары свободных рук и увела меня на кухню, по пути рассказывая, что представляет из себя праздник костров. На деле всё оказалось просто и знакомо. Неделю назад лорки собрали урожай майса, овоща, похожего на наш картофель. Он тоже растёт под землёй. Только кожура у него более плотная, чёрного цвета, а форма клубней практически идеально круглая. За неделю ботва майса высохла, и настало время её сжечь. Из этого действа лорки устраивали празднество с ломящимися от разнообразной снеди столами, песнями, танцами и прыжками через костры.

Поскольку «виновник торжества» был не единственным угощением на праздничном столе, нам с Дарой нашлось немало работы. Шашлыки они тут любили не меньше нашего, да и пироги с булочками тоже. До вечера мы чистили, резали, жарили, парили, пекли и варили. Это здорово отвлекало от мыслей: а вдруг сорвётся? Вдруг не получится?

Пару раз на кухню заглянул Эл, но не стал нам мешать. Может быть, просто проверял, всё ли со мной в порядке и не натворила ли я ещё каких-нибудь делов напоследок. Натворила… целую кучу горкой умостившихся на овальном блюде румяных пирожков с тем самым майсом.

С наступлением сумерек Дара прогнала меня одеваться. Пока я принимала ванну, заботливая лорка принесла мне одежду. И вот я стояла перед зеркалом, задумчиво разглядывая своё отражение.

— Госпожа, вы прекрасны! — восхищённо воскликнула вошедшая лорка. — Что вы сделали со своими волосами?

— Заплела, — пожала я плечами. За время болезни я похудела, побледнела. Глаза стали казаться больше, подбородок и скулы острее. Ничего прекрасного я в этом не видела. Юбку можно было с лёгкостью дважды обернуть вокруг талии. Волосы же я собрала наверх и довольно небрежно заплела. От этого шея стала казаться тонкой, хрупкой и беззащитной. Хорошо, что в этом мире нет вампиров…. Ё-моё! О чём я думаю?!

Ближе к вечеру внутри появилось сосущее неприятное чувство. Грусть? Тоска? Сожаление? Но почему? Откуда? Это не было страхом, что, вдруг, всё сорвётся…Это было…

— Тая.

На пороге комнаты мы с Дарой столкнулись с Реном.

— Ты куда?

Селестин явно никуда не собирался.

Вместо ответа я схватила его за руку и потащила за собой.

Снаружи было оживлённо и шумно. Нарядно одетые лорки кучками или парочками спешили в сторону реки. У многих женщин на головах были пышные венки, сплетённые из цветов, трав и лент. Одежда мужчин тоже отличалась особой яркостью. Тут и там пестрели алые, лазурно-голубые, солнечно-жёлтые рубашки. Было довольно прохладно, даже свежо, но никто не спешил накидывать что-нибудь тёплое. Очень скоро я поняла почему. На берегу реки на большой поляне горели высокие костры. Тут же были расставлены длинные столы и скамейки, которые ломились от приготовленных за день разнообразных блюд. От костров шло приятное тепло, даже жар и источался нежный сладковатый аромат.

Доведя нас до места, Дара деликатно исчезла. Я посмотрела на Рена. Он с не меньшим интересом наблюдал за происходящим.

— Это же майс, — удивлённо и медленно произнёс селестин.

Я не обратила внимания на его слова, ощущая, как постепенно неприятные чувства, овладевшие мной вечером, тают.

— Идём, чего-нибудь съедим, — потянула я Рена к столам.

Среди лорков я чувствовала себя гораздо комфортнее, чем среди селестинов, хотя даже не знала их языка. Впрочем, как выяснилось, мы неплохо понимаем друг друга при помощи жестов. Сами лорки относились ко мне дружелюбно. Когда только успели привыкнуть? Возможно, этому способствовала непринуждённая, праздничная атмосфера. Тогда почему в сторону Рена они настороженно косились? Впрочем, за стол радушно пригласили обоих. А вот появление Эла приветствовали громким радостным рёвом. Многие повскакивали со своих мест, поднимая навстречу кейсеру кубки, наполненные…обычным ягодным морсом. Я только что пригубила из своей посудины и была крайне удивлена, так как веселье на поляне носило явно хмельной характер. Или это так только обо мне «позаботились»?

Что же до Эла — одет он был на лорский манер: ярко-красная рубаха, делавшая его похожим на цыгана, такого же цвета сапоги, в которые были заправлены узкие брюки, и расшитая мелким частым узором безрукавка. Иссиня-чёрные волосы распущены. Редко какая местная красавица могла похвастаться такой пышной гривой, хотя сами по себе лорки весьма волосаты. И, похоже, редко какая красавица осталась безучастна к чарам кейсера. После бурного приветствия и усаживания за стол, Элларион был тут же окружен плотным кольцом низкорослых девиц. Как они на него смотрели!

Я почувствовала лёгкий укол ревности. Хотя с чего бы это? И, вдруг, поняла: Эла здесь любили. Уважали и любили. Боготворили, готовы были носить на руках, без раздумий пойти за ним на верную смерть… В то время как селестины только боялись. Но почему? Почему его тут так любят? За что?

Я без спроса взяла кубок Рена и отхлебнула из него. Всё тот же ягодный морс. А голову уже кружило как после целого бокала вина.

— Это майс, — видя мою растерянность, улыбаясь, объяснил Рен. — Дым при его сжигании обладает тем же действием, что и крепкое вино — пьянит.

— Вот откуда сладкий запах, — поняла я, оглядываясь на костры.

Тут селестины, сидящие за нашим столом, встали и направились к столу Эла. Видимо, Хозяин решил толкать речь.

— Как они его здесь любят! — высказала я вслух мучившие меня мысли.

— Так же как и его отца, — пожал плечами Рен, забирая у меня свой кубок.

— Отца? Ну-ка расскажи.

Я всем телом повернулась к селестину. Дым майса на Рена действовал не меньше, чем на меня. Он расслабился, заметно повеселел.

— Думаю, лучше спросить об этом Эла, — подмигнул он мне.

— То есть ты сам предлагаешь мне пойти пообщаться с кейсером? — склонив голову на бок, вкрадчиво поинтересовалась я.