Татьяна Абалова - Встретимся у кромки миров (СИ)

Я согласилась. Главное — их не трогать.

Галчонок заразила меня своим энтузиазмом, и мы пошли выбирать наряд. Это было голубое в белый горошек платье. Вплела ленты и уложила косы в «корзинку». Повертелась перед мутным зеркалом. Ба одобрительно посмотрела, заставила выпить по стакану молока и отпустила на танцы. Смеясь, и передразнивая друг друга, взявшись за руки, мы побежали в сторону моря.

Недалеко от беседки была ровная площадка, освещаемая единственной лампочкой, но отсутствие яркого света делало танцы волнительными. Звуки аккордеона, смех, голоса, подпевающие знакомые мелодии, создавали праздничное настроение.

Аккордеонист лихо выводил «Рио-Рита», на площадке царил фокстрот. Весь поселок вечером собирался здесь. Родители танцевали, молодежь заучивала следом нехитрые па, дети бегали, путаясь под ногами. Доковылявшие старики чинно усаживались на отполированные задами бревна, и критиковали нынешние танцы.

— Вот раньше, помнишь, как Петро отплясывал цыганочку? Нынче такие коленца никто и не сможет повторить, — заявлял дедок, палочкой отпихивая чью-то собаку.

— Да, я сам, когда с флота списался, тоже показывал, как танцевать матросский танец, а сейчас разве правильно его исполняют? Халтура! — вторил другой, как бы невзначай, задев проходящую мимо бабенку по заду, за что получил по шаловливым рукам.

— Песок сыплется, а все туда же! — обругала молодуха.

Старики засмеялись, закашляли, закряхтели. Развлекаются. За этим и таскались сюда.

Мы с подругой пробирались к своей компании, обычно располагавшейся в дальнем углу у дерева. Все уже были в сборе, поэтому приветствовали нас радостными криками. Один Ингмар стоял спокойно, я сразу на него внимание обратила, он был выше других на голову. Заметила не только я. Галка, высвободив руку, подлетела к нему и потащила в круг. Ингмар, растерявшись от такого напора, повелся и вскоре рука Галчонка располагались на его плече, а ее довольное лицо было поднято, чтобы смотреть в глаза понравившемуся парню.

Сердце защемило. Изнывала от желания оказаться на ее месте. Галка симпатичная девочка и могла рассчитывать на взаимность, но мне было плохо только от одной мысли, что Инга выберет ее. Откуда это чувство? Ревность? Почему еще вчера не думала об этом парне, а сегодня готова ударить давнюю подругу, только за то, что она позволила себе положить голову ему на грудь?

Отвлек Паша, бабушкин сосед, пригласив на танец. Его жена должна была вот-вот родить и сидела рядом со стариками, кутаясь в шаль, хотя с моря дул не холодный ветер.

— Ну, что Кира-мира? Как она, Москва-то?

— Стоит, что ей сделается.

— А люди что говорят? Война будет?

— Не, не будет.

— Это хорошо! — крикнул Паша и закружил меня в танце.

Где же она? Уже все собрались. Неужели не придет?

Целый день не мог успокоиться. В море просидел час. Только, когда пацаны предложили плыть наперегонки, отвлекся. С такой мощью рубил воду руками, что пришел в себя, когда оставил финишный ориентир далеко за спиной. Назад шел по берегу, думал о Кире, о ее фигуре, грудях. Зря вспоминал. Полотенца с собой не было, пришлось опять зайти в море. Сколько это мучение продлится?

Утомленный насыщенным утром, уснул за столом на середине разговора с отцом. Так и не понял, он собирается уезжать двадцать второго июня или второго июля, когда закончится отпуск? Я здесь оставался с теткой на все лето.

— Ингмар, ты не заболел? — отец потрепал по плечу.

— Устал, — не разлепляя глаз, сказал я, и перебрался со стула на диван, спугнув теткину кошку. Накрыл голову подушкой и задохнулся, от того, что ясно увидел перед глазами Киру в купальнике.

— Чего он стонет? — послышался голос тетки. Она столько лет живет здесь, а акцент так и остался.

— Перекупался. Мышцы болят с непривычки, наверное, — звякнул чайной ложкой отец.

К дивану подошел Дик, сунул холодный нос ко мне в ладонь. Потер его большим пальцем, потом почесал между ушами. И отключился.

Проснулся, когда уже стемнело. Со стороны моря было слышно, как аккордеонист тренирует пальцы, выдавливая из инструмента обрывки мелодий. Сегодня танцы, она там будет! Не может не прийти, раньше всегда приходила! Кинулся к умывальнику, но в нем было пусто. Вспомнил про корыто, куда тетка собирает дождевую воду, с наслаждением засунул в него голову. Держал до тех пор, пока не заболели легкие. Помогло. Спокойно оделся. Выбрал белую рубашку, подарок мамы. Пятерней расчесал волосы, крикнул своим, что вернусь поздно и побежал к нашему дереву.

Потом увидел ее. Они шли с Галкой, держась за руки. Детский сад.

Что сказать, когда подойдет? Сразу пригласить или сначала с другими потанцевать? Нет, с ни с кем больше не хочу. Мне нужно почувствовать под руками ее тело, это стало наваждением!

Подлетела Галка и выдернула из раздумий, потянув к танцующим. Успел увидеть растерянный взгляд Киры. О чем думает?

Что говорит Галчонок? Ничего не понимаю, не задумываясь отвечаю «да-нет», то ли попадаю по смыслу, то ли ей не нужны ответы. Как еще получается танцевать? Галка прижала свою голову ко мне, рубашка сразу прилипла. Мне жарко. От того, что Галка горячая или потому, что Павел обнимает Киру? Ему жены мало? Сидел бы рядом, на бревне. Что со мной? Почему хочется его ударить?

Отзвучало «Утомленное солнце» и Паша повел меня к нашим, но я, освободив руку и кивнув ему, что сама дойду, стала пробиваться через толпу. Тут в меня вцепилась Галка и потащила в сторону. Я оглянулась, хотела увидеть Ингмара, но не различила его среди людей. А подруга тянула и тянула, откуда в пигалице столько сил? Наконец, заведя меня за щит с изображением поезда, следующего до станции Коммунизм, она запрыгала на месте от переизбытка эмоций.

— Кирюха, я счастлива! Он признался, что я ему нравлюсь и обещал встретиться после танцев, и позволил положить голову на плечо, а сердце его тааак стучало!

Эти слова ударили хлыстом! Почему так произошло? Я же видела, как он смотрел! Или не на меня? Всего лишь на купальник — мелькнула догадка. В животе что-то скрутилось в болезненный узел.

А Галя кинулась обнимать меня, грозя задушить. В своем счастье не различила мою нерадостную реакцию, продолжая тормошить и смеяться.

— Я пойду домой, Галь. А ты оставайся. Мне надо. У меня болит… живот.

Подруга не стала отговаривать, ее же ждал Инга, и пообещав всем объяснить, что у меня разболелась голова, она убежала на танцплощадку. А я села на песок, опустила голову. Непрошенные слезы наполнили глаза. Вытерла их ладонью. Черт, рука в песке. Размазала грязь по лицу!