Юлия Вакилова - Король моего сердца

— Всегда непросто оставлять привычный уклад жизни за спиной, — серьезно кивнул мужчина, отходя от весело потрескивающего костра, ярко освещавшего небольшую поляну — их сегодняшнее пристанище. — Особенно поначалу.

Оглядевшись, наемник развел руками:

— К сожалению, большего комфорта я вам обеспечить не могу. Ни мягкой перины, ни воды с благовониями для умывания, к которым так неравнодушны юные леди. Единственное, что я могу вам обещать, — такого роскошного потолка, усеянного звездами, вам точно не доводилось видать даже в самых роскошных дворцах.

По-видимому, столь нехитрым способом он пытался отвлечь Эллери от тоски по дому. Но мысли девушки приняли совсем иное направление.

Задумчиво глядя, как тени, играя, ложатся на правильные черты мужского лица, словно расписывая смуглую кожу замысловатыми узорами, она медленно произнесла:

— Как твое имя?

Застигнутый врасплох мужчина недоверчиво взглянул на девушку, не доверяя слуху. Убедившись, что вопрос был расслышан верно, он едва уловимо нахмурился.

— Бродяга, — кратко отозвался он, отводя взгляд.

— У тебя ведь должно быть имя, — возразила девушка. — То, какое при рождении дали родители.

— Я предпочитаю не вспоминать этого имени, — неохотно процедил мужчина, но ее явное нежелание собеседника продолжать разговор не остановило от дальнейших расспросов:

— А почему?

— Слишком много плохих воспоминаний, — пожал он плечами, скрещивая руки на груди.

Эллери помолчала.

— А где сейчас твои родители? — нерешительно вновь спросила, чувствуя, что ступает на запретную территорию, но разгоревшееся любопытство было не унять.

— Умерли. Оба, — собеседник был до предела лаконичен. — Можете не утруждать себя соболезнованиями и прочей ерундой. Я не нуждаюсь ни в жалости, ни в сочувствии. И в чужом любопытстве, кстати, тоже. Я лишь наемный слуга — один из многих, который, к тому же, очень скоро исчезнет с вашего пути. Поэтому для вашего же блага советую не забивать себе голову ложными иллюзиями.

С этими словами он поднялся и направился к мирно пасущимся в стороне лошадям.

«Ложными иллюзиями?»

Принцесса не сдержала громкого фырканья ему вслед.

Неужели он решил, что он мог ее заинтересовать?

Да она не заинтересовалась бы им, даже если ее сердце не было занято!

При мыслях о неудавшемся женихе в душу хлынуло раскаяние — как давно она не вспоминала о нем, поглощенная своими собственными страхами! А вдруг сейчас ему плохо, вдруг ему сейчас даже тепло костра и вкус простой лепешки показались бы роскошью? Скорей, скорей бы отыскать его…

— Снова думаете о женихе? — сдержанный голос незаметно вернувшегося мужчины ворвался в мысли.

И как только Ниньи, и даже этому наемнику так легко удавалось угадывать, чему были посвящены ее думы? Неужели и впрямь все ее нехитрые размышления были написаны прямо на лице?

Во взгляде принцессы было столько досады, что мужчина не выдержал и снисходительно рассмеялся.

— Не догадаться было невозможно.

Он уселся напротив принцессы и протянул ей что-то небольшое.

Осторожно — чтобы не обжечься теплом костра — девушка протянула руку. Тонкая ветка, усыпанная ягодами, легла ей в ладонь.

— Это чернянка. В это время года обычно сложно отыскать созревшие плоды, но мне повезло.

Приятно удивленная, Эллери приняла нежданный подарок, одарив собеседника благодарной улыбкой.

— Почему простой менестрель? — внезапно произнес мужчина, не отрывая глаз от огня. Словно этот вопрос он адресовал ярко горящему пламени, а не собеседнице. — Мне казалось, все девушки мечтают исключительно о принцах или же королях.

— Я никогда не мечтала о принце, — не согласилась Эллери, по одной отрывая сладкие ягоды и отправляя их в рот. — По-моему, все принцы глупы и тщеславны.

— Глупы? Возможно. Тщеславны — уж точно не все.

— Да что вы о них знаете? — снова не удержалась от фырканья девушка. — Разве так много принцев вы встречали на своем пути?

— Не так много, но мне с лихвой хватило и этих встреч. Больше не желаю таких знакомств.

— Обычно все как раз-таки жаждут именно таких знакомых, — задумчиво проговорила дочь короля. — Больше этого желания может быть лишь мечта оказаться на их месте.

— Менее всего на свете я хотел бы этого, — с неожиданной суровостью проговорил мужчина. Отблеск от костра так падал на задумчивое мужское лицо, что казалось, перед девушкой сейчас сидел не живой мужчина — идеальная скульптура, каменное творение рук талантливого мастера. Эллери невольно залюбовалась совершенными чертами, в очередной раз отмечая, насколько он был хорош собой. Непозволительно хорош — для наемника, конечно.

— Правда? Мало кто мог бы с тобой в этом согласиться. Роскошные наряды, красивые дамы, балы, маскарады, — опомнившись, начала перечислять принцесса. — Всех влекут эти неизменные атрибуты власти.

— Зависть, враги, интриги, — скучающе продолжил за нее воин. — И бремя.

— О чем ты? — непонимающе нахмурилась девушка.

— Гнетущее бремя ответственности, — мрачно пояснил он. — Перед собой и своим народом.

— Никогда не думала об этом с такой стороны, — задумалась принцесса. — Так странно, но… Чем больше я размышляю над твоими словами, тем явственней вижу в них истину. Это эгоистично с моей стороны — не замечать этого раньше, — помолчав, добавила спустя минуту тишины.

— Это естественно. Так же, как, скажем, дышать. Поведение, образ мыслей, поступки — за вас все решило происхождение. И вы едва ли вольны выбирать себе судьбу.

— Но я именно сейчас это и делаю! — возразила королевская дочь. — Меняю свою жизнь, иду наперекор уготованной для меня жизни.

«И, надеюсь, что не ошибусь с выбором», — прибавила она про себя.

— Если бы только все люди были вольны… — задумчиво пробормотал он в такт ее мыслям, но думая о чем-то своем. Взгляд мужчины затуманила пелена размышлений — принцесса даже подалась вперед, пытаясь разглядеть в темных глазах замершего напротив воина искры синего цвета. Теперь, узнав, наконец, его истинный цвет глаз, девушка ничего не могла с собой поделать — она вновь и вновь ловила себя, что постоянно вглядывалась в лицо мужчины, желая снова утонуть в той пленяющей, яркой синеве.

— А разве тебе есть на что жаловаться? Кажется, что ты — один из самых свободных людей на свете, — с легким удивлением возразила Эллери, когда пауза затянулась.

Ее собеседник усмехнулся, но усмешка эта вышла невеселой.

— Порой в самые мрачные темницы мы заточаем себя сами. И кроются они вот здесь, — он постучал себя по лбу. — Если от стражников можно убежать, скрыться, то от собственных мыслей, — он качнул головой. — Никогда.

Она нахмурилась и медленно покачала головой, скопировав его движение.