Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал

— Это кровь Х’шана, которая объединила вас в единое целое, как объединил первый поцелуй слияния, а вскоре объединит и семя твоего мужчины в тебе, — громко, по-отечески радостно просветил меня жрец. — Теперь вы едины, дети! Поздравляю ваши семьи с обменом.

Я смутилась: поцелуй, положим, был уже не первый, да и семя Лейса во мне уже не раз побывало. А родители еще не в курсе радостного события — прибавления в нашем семействе представителя другой расы. Но все проблемы потом, сейчас нас переполняет безумное счастье. Лейс снова прижал меня к себе, чуть приподнял, потерся бедрами, показывая, насколько возбужден, и опять целует, сводя с ума от желания и воспламеняя мою кровь.

— Моя принцесса, — довольно шепнул он, оторвавшись от моих губ, когда уже нечем было дышать.

— Мой генерал, — зарылась я в его пропитавшиеся маслом волосы, шалея от удовольствия.

— Дети, дети, не увлекайтесь, — радостно смеясь, призвала нас остановиться Дешера, — впереди еще праздничный прием…

— …а потом ваша ночь, — вторил ей Шаю. — Помнишь, Деша, как было у нас с тобой? Я так увлекся, что твой отец меня по спине отходил, приводя в чувство…

Под воспоминания пожилых родственников и шутливое подначивание наставников и друзей мы выбрались из воды, укутались в ритуальные палантины и отправились к парковке. Праздник только начинался — впрочем, как и наша семейная жизнь.

— Надеюсь, ты не планируешь и из родительского дома забирать все свои памятные вещи? — рассеянно поинтересовался мой муж, разглядывая Землю из иллюминатора.

Огромный пассажирский лайнер, курсирующий между крупными колониями Земли и Тру-на-Геша, остался на орбите, а пассажиров отправляли в космопорт челноками. Лейс разглядывал голубой шар с любопытством и, кажется, думая о годах, проведенных в Звездной академии Земли.

— Хеш’ар, ты еще долго будешь вспоминать мой тру-на-гешский гардероб? — насупилась я. — В конце концов, половину я отправила в Армию спасения.

Лейс в недоумении повернулся ко мне — видимо успел на что-то другое переключиться, — но, когда дошло, улыбнулся почти виновато:

— Прости, я не хотел снова давить на больную мозоль. Ту половину ты вряд ли смогла бы носить на станции. Она неприемлема для замужней женщины… х’шанки, да еще супруги руководителя разведки дальнего космоса.

— Да уж. — Я скрестила руки на груди. — Мне пришлось и свой шикарный красный аэробот продать, а знаешь, как он мне дорог был! И чем он моему статусу помешал бы?

— Цена транспортировки бота превышала его стоимость, — спокойно, в который раз пояснил Лейс.

Верно говорил, но внутри у меня еще бурлила горечь потерь. Мы летели с Тру-на-Геша, где меня в ходе ознакомления с размерами приданого оставили без львиной доли нажитого за время личной свободы. На миг даже мысль прошила, что свобода-то недолгой оказалась!

Лейса моя квартира поразила до глубины души. Если разноцветные стены в цветочек, плафоны и бра в виде ярких насекомых, толстые ковры на полу и десятки подушек на диванах и кровати он перенес почти спокойно и философски (хотя в его глазах я заметила легкую панику), то увидев размеры и содержимое гардероба, впал в ступор, оценив масштаб перевозки и сил, которые придется потратить. А ведь сначала надо было еще и упаковать все это великолепие. Вот тогда и произошла наша первая семейная ссора. И именно тогда я пожалела, что не прикусила себе язык в ночь после свадьбы, когда на волне сладострастия призналась Лейсу, как меня возбуждают его патриархальные замашки альфа-самца. Обознатушки-перепрятушки!

Пришлось познавать всю «прелесть» жесткого характера своего мужа, предупреждениям о котором я не вняла чуть раньше. Мой гардероб бескомпромиссно ополовинили. Причем ревнивый Лейс отбирал приличную, сообразно своему мнению, одежду, пообещав взамен утраченной предоставить в мое распоряжение любые средства из его жалованья, не забыв уточнить, что с большим удовольствием поучаствует в выборе.

Увидев мой шикарный ярко-красный бот, Лейс медленно, задумчиво его обходил, а я с мрачным предчувствием ждала подобного исхода. И не ошиблась. И опять вольна буду выбрать, в случае необходимости, новый.

Потом я появилась в университете в сопровождении мужа. И, с одной стороны, бравый генерал вызвал ажиотаж у женской части альма-матер, взбесив уже меня, а с другой — похожие расцветкой и манерами на павлинов мужчины-труны, вившиеся возле меня, довели до бешенства Лейса. В общем, уволили меня быстро. Начальство не преминуло укорить за поспешный недальновидный шаг, но так, чтобы х’шанский х’шет, известный на всю Галактику из-за событий на Т-234 стараниями СМИ, не слышал.

Теперь меня на Тру-на-Геше ничего более не держит. Багаж отправлен на станцию — наш будущий дом. Чудесная квартира и обожаемый бот проданы. Улетая, я даже всплакнула и неожиданно открыла новую грань у моего мужа. Увидев слезы, он немедленно смягчился и в течение перелета на родину любил, холил и лелеял меня всевозможными способами. Даже звезды наконец показал на настоящем свидании. Для прославленного х’шета командор пассажирского лайнера сделал исключение: предоставил смотровую площадку для нас двоих.

Вот тогда я забыла обо всех печалях, потому что стоять среди звезд, нежась в руках любимого мужчины, и любоваться видами космоса — нереально, сказочно, умиротворяюще. Что значит жалкий гардероб на фоне мириад звезд? Ерунда!

— Давно я здесь не был, — тихо вздохнул Лейс, возвращая меня в реальность. — Надеюсь, в этот раз будет иначе.

Я встрепенулась. Мужа до сих пор беспокоит встреча с моими родителями, хотя мы досконально обсудили ее. Иногда мне казалось, он боится, что меня у него снова заберут.

— Теперь мы вместе и навсегда, что бы ни случилось. — Я перегнулась через подлокотник и, обняв его за плечо, прижалась.

Посмотрев мне в глаза, Лейс улыбнулся, и в изумрудной сияющей глубине разлилось море нежности, от которой у меня закружилась голова, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Бог ты мой, как же я люблю его!

— Я знаю, родная, — шепнул он, подняв ладонь и погладив меня по щеке.

Я ткнулась лбом ему в плечо и призналась, наслаждаясь лаской:

— Когда ты касаешься меня так и смотришь… с нежностью, я готова душу отдать. Простить что угодно и выполнить любое твое желание…

Твердые пальцы обхватили мой подбородок, заставляя приподнять лицо и снова посмотреть ему в глаза:

— Я тоже, любимая. Готов на все ради тебя. И хочу, чтобы ты об этом знала.

— Предупреждаешь? — весело удивилась я серьезности и даже отчасти угрозе, прозвучавшей в его голосе.

— Даш, я слишком люблю тебя. — Муж уклонился от прямого ответа, пожав внушительным плечом.