Екатерина Юденкова - Эльфийка-оборотень (СИ)

— «Стори, Стори, впусти меня». — В голове девушки прозвучал знакомый, чуть хриплый голос. Блондинка отбросила в сторону шкатулку, в которую уже собрала все подаренные украшения, и вскочила на ноги. Она практически бегом спустилась по лестнице на первый этаж, грустно поглядывая в окна, за которыми снова шумел ливень, думая о том, что Кнут наверняка промок, и теперь придется сушить и вычесывать его длинную светло-серую шерсть. Так и было — когда девушка приоткрыла входную дверь, в коридор протопал огромный волк, и тут же под ним собралась лужа дождевой воды.

— Постой тут, сейчас тряпку принесу… — обреченно выдохнула девушка, направляясь в кухню. Затем, отыскав за мусорным ведром старую засохшую тряпку, жесткую настолько, что можно было использовать ее как оружие, вернулась в коридор и, упав на колени, принялась вытирать воду. Оказавшись в луже, тряпка тут же размокла и стала гораздо мягче.

— Прости. Не специально, — волк послал девушка мысленную виноватую усмешку, но Стори лишь махнула рукой, не поднимая головы, мол, все нормально, не переживай.

Обижаться на Кнута, она, конечно, не думала. Даже если бы волк сейчас взбежал бы наверх, и с грязными лапами и мокрой шерстью завалился на ее не заправленную постель, Стори бы лишь немного похмурилась и поворчала, но потом, все так же махнув рукой, принялась перезастелать кровать. Кто-кто, а волк для Стори был куда ближе, чем все ее остальные друзья. Возможно потому, что его девушке подарила мама, сделав хранителем дочери. Ведь Торис всегда стремилась привить девушке любовь к своей волчьей половине, считая, что о своих корнях забывать категорически нельзя. Женщина обучала дочь глонскому языку, каждый вечер рассказывала истории и легенды об оборотнях, часто возила в Глонкс, и учила правильно понимать чужие эмоции, распознавать запахи и чувствовать опасность. А вот Канэд, отец девушки, не спешил заниматься с дочерью эльфийской магией, хотя сам неплохо ею владел. Сам, будучи сыном эльфийской друидессы, Канэд, переехав в Тирас больше тридцати лет назад, практически забыл о своем происхождении, превратившись в настоящего городского жителя. Стори приходилось самой заниматься своим обучением, забираясь на старый чердак, и штудируя книги по магии, что когда-то принадлежали ее отцу, но уже поросшие пылью и плесенью. Изначально обучение давалось нелегко: девушка слезно просила отца позаниматься с ней, но Канэд постоянно находил дела поважнее, да и вообще, намекал, что не очень-то эта магия ей нужна. Тогда на помощь пришла Торис, которая отвезла Стори в Кранной, к эльфийской бабушке, которая с радостью взялась за обучение единственной внучки. Стори была в восторге от лесного поселения своих родственников, и искренне не понимала, почему же ее папа покинул это прекрасное место, променяв его на шумную столицу Краинра. Сама же насовсем перебираться в Кранной и не думала — слишком стеснялась косых взглядов, что кидали на нее чистокровные эльфы, коренные жители большого поселения.

С тех пор, как маленькая Стори впервые побывала в Кранное и получила пару уроков природной магии от Лучлот, Торис стала привозить дочь в лесное поселение эльфов каждый год на все лето. И это жутко злило Канэда… Поняв, что особой помощи и поддержки Стори от отца ждать не стоит, Лучлот подарила внучке, когда той исполнилось двенадцать лет, призрачного хранителя — сильфиду Нурвил, обрядом огня навсегда связав их души. Из нескольких десятков сверкающих огоньков, шуршащих перламутровыми крылышками, Стори сама выбрала себе хранителя, и с тех пор они с Нурвил были неразлучны. Стори всегда находилась под присмотром призрачной феи, но она не могла ничем серьезно помочь своей подопечной. Ждать от нее можно было лишь поддержки или доброго совета. Лучлот стала немного спокойнее за внучку, когда появился Кнут, но это был хранитель со стороны ее матери, и этот факт немного коробил самолюбие друидессы. И вот, несколько лет назад Стори получила сокола Мэлло, который вполне мог защитить девушку. Имея эльфийскую кровь, Стори быстро сумела связать свои разум и душу, с душой и разумом птицы, как связана была с Нурвил и Кнутом.

— Пойдем в ванную, вытру тебя, — девушка оставила тряпку прямо на полу, и направилась вглубь дома. Кнут отправился за ней, гордо подняв вверх черный нос. — Ты не голодный?

— Нет, спасибо. Я только что от твоих родителей — наелся. — Раздалось в голове Стори. — А как ты после вчерашнего праздника? Хорошо спала?

Девушка пропустила волка в ванную, и открыла шкаф, разыскивая полотенце.

— Плохо спала! — Призналась Стори. — Привыкла, что ты всегда под боком. Где тебя ночью носило, Кнут?

Волк мысленно захихикал, позволяя Стори вытереть свою шерсть. С самого первого дня, когда Кнут, будучи еще щенком появился в этом доме, он каждую ночь спал в комнате своей хозяйки. Сначала прямо в постели, а потом, когда превратился в огромного взрослого волка, начал ночевать на полу у кровати.

— Понимаешь, я не очень-то люблю запах перегара, поэтому остался в «Смеющемся волке»…

Кнут не успел закончить свой мысленный ответ, как получил легонький шлепок полотенцем по спине, и Стори обидчиво надула губы. Волк виновато опустил голову.

— Не обижайся, Стори. Я просто пытаюсь шутить. Видимо, неудачно.

— Развелось вас, шутников, — Стори передернула плечами, и наклонилась, чтобы поправить серебристую ленту, что носил Кнут на правой лапе для того, чтобы ближайшие соседи не путали его с диким волком, и не боялись. — А мне, между прочим, совсем не весело. Вернее, вчера, как рассказывал Дин, весело было даже очень. А вот с утра…

— Мне не понять, волки не пьют, — усмехнулся Кнут. Стори лишь вздохнула, несколько раз провела гребешком по шерсти своего хранителя, и легонько похлопала его по бедру. Кнут, поняв этот жест, вышел из ванной и направился в комнату девушки.

— Смотри, что мне надарили, — Стори, войдя в свою комнату, уселась на кровать, и высыпала на одеяло содержимое новой шкатулки. Волк безынтересно глянул на гору украшений, и послал девушке мысленный импульс одобрения. Стори так и не смогла понять, понравились ли Кнуту подарки. Все же волков мало интересуют украшения. Например, серебристую ленту Кнут носит совсем без радости, лишь потому, что так надо.

— А Лучлот? — оскалился волк, вспоминая враждебные взгляды, что каждый раз при встрече бросала на него эльфийская друидесса. — Почему же ее вчера не было?

Девушка раздосадовано вздохнула. Она и сама задавалась таким вопросом. Любимая бабушка не могла просто так пропустить совершеннолетие единственной внучки, но Стори чувствовала, что ничего плохого с ней не произошло. Имея дар, переданный ей с кровью матери, Стори всегда могла точно сказать, если с кем-то из родных случится какая-то беда. Но сейчас никаких странных ощущений не было. Как и любой лесной эльф, Лучлот не сильно любила шумные и пыльные человеческие города, и уж тем более ни за что на свете ни появилась бы в душном «Смеющемся волке». Наверняка она уже в пути, и приедет, обязательно приедет. Только позже…