Донна Грант - Полночное обещание

И кто преследовал ее?

Что она ему сказала? Ах, да. Она знала, что он не был одним из преследователей, потому что он не спрашивал о чем-то специфическом.

Был шанс, что ее мог преследовать Уоллес. Кроме всего прочего, Джейсон Уоллес был социопатом, у которого, кажется, на все был запасной вариант — даже для смерти.

Дейрдре делала тоже самое, но, в конце концов, они убедились, что она умерла раз и на всегда. Это же идеально подойдет и для Уоллеса.

Особенно из-за того, что он сделал Ларене. Именно тогда Малкольм понял, что должен остаться с Друидом. Даже если за ней гнался не Уоллес, она была Маи, которых в мире осталось настолько мало, что уйти было бы просто бессердечно.

Признайся, что есть и другая причина. Признай, тебе нравится то, как она заставляет тебя чувствовать себя. Признай, что ты хочешь ее, что она нужна тебе.

Малкольм зажмурил глаза от голоса своей совести. Он отказывался что-либо признавать. Друид была красива, ее магия была удивительной. И это все.

Это все, что он мог признать.

Он развернулся и нырнул обратно в гору. Уверенными шагами он пошел в комнату Дейдре, теперь уже в комнату Друида.

К его удивлению, она сидела на диване в гостиной с открытым ноутбуком и стучала по клавишам. Она была так увлечена своей работой, что не замечала его несколько минут.

Малкольм прислонился плечом к дверному проёму и наблюдал за ней. Ее темные кудри были убраны от лица и заплетены в косу у основания шеи, но даже это не могло укротить несколько непослушных локонов, вырвавшихся на свободу и соблазнительно рассыпавшихся вокруг ее щек и шеи.

Она сидела со скрещенными ногами, подложив подушку под ноутбук, ее взгляд был пристальным, а брови нахмуренными. Ноутбук стоял на диванной подушке, а карандаш лежал там, где упал, на полу.

— Вот, черт, — пробормотала она и откинула голову назад, чтобы уставиться в потолок. Мгновение спустя, она повернула голову в его сторону.

Как только их глаза встретились, он почувствовал, будто получил удар поддых. Его втянуло в ее взгляд, и окутало ее магией. Это было приятно, чудесно.

И поразительно.

Его тело отреагировало мгновенно, призывая его попробовать на вкус ее губы, изучить ее изгибы. Потребность была настолько ошеломляющей, что он понял, что практически идет к ней. К счастью, он вовремя себя остановил.

— Твоя шея одеревенеет от того, как ты сидишь и пялишься вверх, — сказал он ей.

Ее чистые голубые глаза не выражали ничего, когда она пожала плечами и снова уставилась в экран.

— Почему ты пялишься на меня?

— Мне не приходило в голову смотреть куда-то еще.

— Ты всегда так груб?

— Всегда.

Она облизала губы и взглянула на него.

— Ты здесь, чтобы вытащить меня отсюда?

— Пока нет. — Касаться ее будет очень плохой идеей. — До этого может дойти, но я надеюсь на твой здравый смысл.

Она громко фыркнула и напечатала что-то, не глядя на экран.

— Сомневаюсь.

— От кого ты скрываешься?

В ее глазах мелькнула настороженность.

— Я не совсем уверена.

— Тогда откуда ты вообще знаешь, что тебе нужно скрываться?

— Просто знаю. — Прежде чем спросить, она секунду посидела, ее голова склонилась набок. — Могу я тебе доверять, Малкольм?

— Нет, Друид. Не можешь.

Глава 9

Эви не была уверена, был ли в ее жизни кто-нибудь настолько честен с ней. Камням Малкольм не нравился. И было очевидно, что он тоже не хочет находиться в Керн Тул.

Девушка смотрела в настолько ясные голубые глаза, что смотреть в них было почти больно. Прядь его золотых волос упала ему на лоб и запуталась в ресницах, но, казалось, что мужчина этого не замечает.

С глубоким вдохом Эви опустила подушку и ноутбук на кофейный столик и сложила руки на коленях. Малкольм был одним из тех редких мужчин, на которых она могла смотреть весь день. Казалось, каждый раз, когда она смотрела на него, она видела его с новой стороны.

Сегодня он выглядел спокойнее, более решительно настроенным на то, чтобы найти другой способ заставить ее уйти. Достаточно быстро он понял, что девушка не собирается двигаться с места. Но это не значит, что она не наслаждалась его обществом.

Он был великолепен с его превосходным телосложением, которое заставляло ее пускать слюни. Ее влечение к нему было необъяснимо. Он был равнодушным, даже холодным, и его не выражающий никаких эмоций взгляд был обескураживающим, даже если бы она не слышала его соблазнительный голос и не ощущала его твердое тело под своими ладонями.

В этом-то и была проблема.

— Я хочу больше узнать о Дейдре.

— Зачем? Чтобы ты могла повторить то, что делала она?

— Нет, — сказала Эви, закатив глаза. Он всегда предполагал худшее. — Я хочу знать, потому что ты едва можешь произнести ее имя, а камни думают, что она величайшая со времен изобретения виски.

Ей показалось или на губах Малкольма, действительно, появился намек на улыбку? Но судя по его стоическому выражению лица, ей, должно быть, показалось. И это было печально. Она бы хотела посмотреть на его улыбку.

— Ты в плохом месте, Друид. Знание данного факта тебе не достаточно?

Она покачала головой и поднялась на ноги. Как она и надеялась, Малкольм последовал за ней в спальню. Девушка остановилась возле гардероба и оглянулась через плечо, чтобы снова обнаружить мужчину прислонившимся к дверному проему.

Черт бы его побрал за то, что он так хорошо выглядит.

Эви распахнула шкаф и протянула руку к вещам, лежащим в нем.

— Эта одежда выглядит довольно современной. Как давно Дейдре была здесь?

— Она занимала эту гору тысячелетия. В семнадцатом веке она совершила прыжок во времени и оказалась в этом времини. Она была здесь за пару месяцев до того, как была убита.

Ладно. Эви не рассчитывала на ответ, но еще она поняла, что о многом Малкольм не говорил ей.

— Спасибо. Камни сказали, что ее предали.

— Это так.

— Ты знаешь кем?

Его ноздри затрепетали.

— Мной.

— Расскажешь? — спросила она, в ее словах звучало разочарование.

— Не думаю, что тебе надо знать. Дейдре была злом. Она продала душу Сатане, чтобы стать Драу. Она действительно та, о ком ты хочешь знать?

Эви осторожно закрыла дверцы шкафа и взглянула на него.

— Я хочу знать не потому, что собираюсь подражать ей. Я хочу знать, чтобы иметь возможность принять собственное решение о Дейдре, Керн Тул и моей жизни. Я не так много прошу.

Казалось, все, что делает Эви — ищет хоть какие-то эмоции, какой-то знак, что Малкольм чувствует что-то. Он был, как каменная стена — стойкий и непоколебимый. Что могло сделать человека таким холодным?

Каким-то образом, желание Малкольма, чтобы Друид покинула гору напрямую зависело от истории о Дейдре. Но было ли этой истории достаточно, чтобы заставить Эви уйти?