Катя Зазовка - Садовница (СИ)

— Не переживайте. Сделайте для начала глотков пять, а там посмотрим, — задорно подмигнула женщина. Через несколько мгновений, я с удовольствием рассматривала свое несколько повзрослевшее отражение в латунной поверхности самовара. Определенно до прежних двадцати шести недоставало как минимум трех-четырех лет. Но двадцать два года куда лучше недавних подростковых не то шестнадцати, не то семнадцати. По негласной договоренности с Розалией заварник со "Старостью" был отставлен в сторону.

— Ой, совсем забыла. А куда вы положили мой мобильник?

— А это нужно у Гавриила спросить, — не повела бровью женщина.

— У Гавриила? — обалдело уставилась я на хозяйку, пытаясь переварить внезапную информацию.

— Да. Это он отнес вас в домик.

— Гавриил? — сглотнула я. — Один?

— Да. А что-то не так?

— Нет, — конечно, нет, если не считать, что он не просто уложил меня в кровать, но и раздел. Вслух я этого не произнесла, посчитав, что чем меньше людей узнает о моем позоре, тем лучше. В конце концов, он ведь ангел. И к нему стоит относиться как к врачу — профессионалу, у которого нет пола. Вот только утешение оказалось слишком слабым. Щеки лишь пуще заалели. Хотя Розалия этого не заметила, продолжая убирать со стола.

Дикий крик разорвал затхлый воздух подземелья и полез наружу через щели в оконных проемах. Вырвался. Добрался до города. Нырнул в переулок. Мячиком от пинг-понга поскакал по асфальту, срикошетил о стены домов, распугал птиц и перерисовал дневные сны в кошмары. А затем рассеялся высоко в холодном осеннем небе.

— Не надо больше, — прохрипел Хильд. Стальной ошейник без единого следа ржавчины нещадно врезался в горло. Короткие цепи приковали руки и ноги к каменной стене, почти не позволяя двигаться. Однако Гефра успокоилась лишь, когда голова мужчины безвольно упала на грудь, а изо рта потекла тоненькая алая струйка. Со зловещим блеском в глазах, ставших совершенно черными в неверном свете факела, женщина склонилась над нерадивым слугой, ушедшим от боли в благодатное беспамятство, и кровожадно улыбнулась. Стерла пальцем кровь, поднесла к губам, слизнула. Перевела взгляд на Гала.

— Нет, нет, госпожа, пощадите, — жалобно заскулил громила. Но Гефра медленно, неотвратимо приближалась, словно не слышала мольбы. Она не собиралась убивать слуг. Только вразумить. Заставить понять, как важно безупречно выполнять приказы.

Через несколько минут здоровенный Гал сдался и обмяк. Настал черед Двалина. Именно он на этот раз вызвал наибольшее недовольство. Зеркало во всей красе показало "боевой пыл" и "решительность" воина.

— Я ведь пытался помочь, но поскользнулся и упал…

Бронзовое лицо пошло от страха пятнами.

— Видела я, как ты пытался, — от вопиющей наглости слуги голос обратился угрожающим шепотом. — А в луже валялся, чтобы замаскироваться? Или собирался начерпать грязи и забросать ею ангелов насмерть?

— Яяя… — глаза старика лихорадочно вспыхнули от внезапной идеи. Конечно, он хотел, чтобы все было несколько по-иному… — Зато я добыл для вас Брисингамен!

Тонкая ладонь, опустившаяся на ручку, уже собиралась претворить наказание в жизнь, но замерла.

— Брисингамен? — недоверчиво переспросила Гефра.

— Да, госпожа, он самый, — оживился Двалин, почуяв, что пытка вот-вот перейдет в похвалу.

— Дай его сюда, — потребовала женщина.

— Он в моем кармане, — острый подбородок указал на плащ. Гефра подняла с холодного сырого пола кожаную одежду и достала бриллиантовую розу. Покрутила в пальцах и покачала головой.

— Ты пытаешься обмануть меня?

— Нет, госпожа, что вы! — облизнул потрескавшиеся губы старик. — Это он! Ведь я лично отбирал для Брисингамена камни. Я узнал бы их из миллиона! Из миллиарда!

— Но ведь это брошь, а не ожерелье, — словно завороженная Гефра не сводила прекрасных глаз с дивного свечения цветка.

— Похоже, кто-то очень хотел сделать так, чтобы вы и Брисингамен больше не встретились.

Гефра кивнула, соглашаясь с догадкой Двалина, и прикрепила брошь к лифу черного платья. Старик, успевший уверовать, что наказание его минует, истошно завопил, когда ручка все-таки повернулась. Ярость от неудачи требовала выхода — и женщина не могла (или не желала) этому противиться. Конечно, она могла прибегнуть к своей обновляющейся силе, чтобы отыграться на бестолковых помощниках, но лучше так. Даже приятнее.

Двалин бился в судорогах и молил госпожу о… любви. Брошь безукоризненно выполняла свою функцию. Не в пример остальным слугам. Насытившись пыткой, Гефра перевела взгляд на дивные лучи, исходившие от россыпи красных бриллиантов и причудливо расписывавших стены подземелья. На душе стало легко и приятно. Возвращение Брисингамена, главного сокровища и оружия, на шаг приближало к заветной цели. Гефра довольно улыбнулась, переступила недвижимого Двалина и, баюкая розу, поспешила вверх по ступеням, насладиться завораживающим зрелищем. Ведь мало что может сравниться с сиянием Брисингамена в свете солнца!

В сопровождении Розалии я оказалась у теплицы, которую уже видела прежде. Липок за все это время так и не показался. Честно говоря, это даже радовало. Нет, зла из-за внезапного поцелуя уже не осталось. Но ответить на пылкие чувства я не могла. Поэтому к встрече с юношей пока готова не была. Вообще, он создал довольно неприятную ситуацию. Липок мне нравился, но как друг. Больше всего опасений вызывала вероятность того, что мой отказ усугубит нелюбовь горбуна к себе. Из груди вырвался тяжелый вздох. Да-а, дела… Взгляд вернулся из "никуда" в реальность и принялся изучать теплицу, забитую бордовыми цветами с курчавыми лепестками. Определенно, такой настрой совершенно не подходил для предстоящей работы со "Страстью".

По велению дневника я постаралась отложить все тревожные мысли (особенно о мужчинах) на потом и впустила в сердце равнодушие. Сунула ноги в резиновые башмаки, накинула на плечи огнестойкий плащ, поглубже натянула на голову плотный капюшон, а на руки — перчатки. Вроде готова. Положила тетрадь в карман и вошла внутрь. Бордовые головки встретили незнакомую посетительницу с интересом. Я же, внимательно оглядев здешних обитателей, лишь пожала плечами и почувствовала себя в этой амуниции космическим путешественником, собирающимся воевать с плотоядными инопланетными растениями. Опасными цветы не выглядели совершенно. Но лишь стоило об этом подумать, как бутоны разом охватило пламя — лицо обдало жаром. Хоть бы брови и ресницы не сгорели — вот уж где буду красавицей! Закрывшись ладонями, я отвернулась. Эксперименты с собственной внешностью порядком надоели. Огонь стих. Однако я не подалась на провокацию временного затишья и сразу приступила к выполнению обязанностей. Покрепче стиснула шланг и открутила вентиль. Брызги полетели во все стороны. Там и сям зашипело затухаемое пламя.