Варя Медная - Суженый (СИ)

— Полдня? А что случится в понедельник утром? — поинтересовался Орест.

— Праздник в честь нового короля, — любезно пояснила мадам Лилит, в которой проснулась словоохотливость. — Съедутся самые видные представители знати со всех близлежащих королевств.

— Так я и знала, — тихонько прошептала я, но первый советник расслышала и хитро подмигнула.

— А, круто, ладно. Наземные дела нас не касаются. Всё равно вы не умеете как следует веселиться. — Ифрит пошарил глазами по залу, нетерпеливо постукивая дужками очков. — Ну, и где он?

— Кто? — деланно удивилась мадам Лилит.

— Оззи. — Орест со значением щелкнул оправой и затолкал очки в нагрудный карман. — Я выполнил свою часть сделки. Теперь освободите моего брата.

Мадам Лилит протерла на зеркале воображаемое пятнышко как раз напротив носа Ореста (он поморщился и отодвинулся) и только после этого ответила.

— Твой брат получит свободу, как только жители города узрят истину с помощью гляделок, своевременно предоставленных тобой и гномами. А произойдёт это в понедельник на празднике в честь новой…монаршей особы, — скромно закончила она, и щеки порозовели. Похоже, в своём воображении мадам Лилит уже принимала корону из рук благодарных жителей Потерии, прямо на празднике, не сходя с места, пока Марсия вели в кандалах прочь.

Я сжала кулаки. Бесчестная лгунья!

Пару мгновений смысл её слов просачивался к Оресту сквозь все ночные коктейли и пластины табака, а потом он взорвался:

— Вы спятили?! Он не доживёт до этого лучезарного мгновения! Праздник ведь только послезавтра! Как он, Ливи?

Ифрит повернулся ко мне, и за всей бравадой и напускной развязностью мелькнул настоящий испуг.

— Он держится, Орест. С ним всё…

— В порядке?! Не нужно мне заливать, я в курсе скорости разложения оболочки, не одну сносил.

— Попридержите эмоции, сир Ирканийский, — прощебетала мадам Лилит, — если вы хотите…

— Ах ты, мелкая, лживая… — Ифрит выпростал руки из зеркала и схватил первого советника за воротничок.

— Орест, нет! — Я кинулась вперёд; чтобы предотвратить катастрофу, но Зол Свирепый оказался проворнее. Гигант зарычал; одним прыжком очутился возле ифрита, сгреб его за куртку — по поверхности зеркала от такого вторжения побежали трещины, — и занес кулак для удара.

Орест зажмурился. Я с громким криком прыгнула великану на спину и попыталась закрыть ладонями глаза. Он замотал головой, уворачиваясь.

Посреди всей этой заварухи раздался властный голос:

— Хватит. — Мадам Лилит разгладила мятое платье, поправила изумрудную брошку на воротничке и велела своему телохранителю не терпящим возражений тоном: — Отпусти его.

— Но, моя королева.

Глаза Ореста округлились бы, не будь они сдавлены со всех сторон припухшими веками.

— Ах, вот оно что, — протянул ифрит и посмотрел на неё совсем по-другому, — королева! Высоко метите — себе не по росту.

Мадам Лилит сделала вид, что эти слова её не задели, но я-то прекрасно знала, как уязвляют её замечания в адрес несерьезной внешности, которая явилась расплатой за злодеяние против моего отца. Уверена, мысленно она подвергла Ореста дюжине мучительных казней, но вслух лишь повторила приказ.

Здоровяк разочарованно фыркнул и отпустил ифрита, после чего закинул руку за шиворот, снял меня и аккуратно опустил на пол. В глаза бросилось лицо Глюпона Медоречивого. Он держался поодаль и явно забавлялся, наблюдая эту сцену. Во встрече он принимал лишь опосредованное участие.

— Вот аванс, о котором договаривались, — первый советник кивнула, и великан швырнул ифриту мешочек с золотом, намеренно угодив в живот. Орест застонал. — Жду тебя завтра в своём кабинете.

— Не…здесь? — выдавил он сквозь стиснутые зубы, всё ещё пытаясь отдышаться.

— Нет, я оставлю зеркало у себя распечатанным с самого утра — на тот случай, если принесешь гляделки пораньше. Стучись в любое время, — усмехнулась она, — но не забывай, что ты во деорце. Проверь, нет ли кого в коридоре, — велела она Эолу Свирепому и подняла руки, чтобы запечатать зеркало.

— Подождите, — взмолился Орест, — оставьте Оззи в темнице, но позвольте ему хотя бы переодеться, вот, я принес. — Он нагнулся к стоящей справа котомке, которую я раньше не заметила, и начал вытаскивать оттуда нечто; начинавшееся с белокурых кудрей.

— До завтра, ифрит, — жестко улыбнулась мадам Лилит и отключила зеркало.

Последнее, что я видела, это Орест, растерянно замерший над котомкой с наполовину вытащенной оболочкой. Лицо у него еще сильнее осунулось по сравнению с началом встречи, а круги под глазами казались нарисованными углем.

Я с яростью посмотрела на мадам Лилит, которая как раз закончила бормотать заклинание, встряхнула руки и повернулась к двери, за которой уже ждал Эоп Свирепый.

— Могли бы хотя бы притвориться, что не наслаждаетесь своей властью над другими.

— Зачем? — искренне удивилась она. — Я ведь наслаждаюсь! Мальчишка Фьерский любит похваляться своими ручккми, но ему далеко до этих. — Она вытянула ладошки, перевернула их и поиграла пальчиками, унизанными перстнями. Правая рука сжалась в кулачок. — Вот где настоящая власть!

— Алчные гномы, — бросила мадам Лилит на обратном пути. Они с Глюттоном Медоречивым шли впереди, а мы с Эолом Свирепым следом. Только предстоящая встреча Магнуса с мейстером Хезарием удерживала меня от того, чтобы вцепиться ей в волосы. — Лишь бы растащить свои стекляшки по норам, как крысы!

— Вы же знаете, племянница, как трепетно они к ним относятся. По слухам, сейчас под землей нарастают репатриационные настроения. Силу набирает группировка, чей лозунг: «Самоцветам место в шахте». Они хотят вернуть все ранее проданные, выменянные и подаренные камни туда, где их добыли — под землю.

— Радикалы, — поморщилась мадам Лилит и покрутила колечко, вероятно, представив его без огромного турмалина в центре, — только этого нам сейчас не хватало.

— Они называют это делом родовой чести. Мол, если ничего не предпринять, скоро драгоценный камень перестанет быть символом гномов, окончательно превратившись в забаву для наземных богачей.

— Придется забыть о родовой чести, если не хотят, чтобы им полностью перекрыли торговлю, а в перспективе и путь наверх, — отрезала мадам Лилит. Они с принцем свернули в один из центральных коридоров, а мы с моим провожатым — к боковой лестнице.

По возвращении я сразу почувствовала неладное.

— Озриэль, что с тобой?

— Ннниччего, Ливи, просто устал и прилег отдохнуть.

Он едва выдавил эту фразу и в конце слабо закашлялся. Ифрит лежал у стены, Эмилия и мадам подложили ему под голову свернутое одеяло и сверху накинули ещё несколько. Несмотря на это, его била крупная дрожь.