Инга Берристер - Милая моя...

Она избавилась от Николаса Форбса так быстро, как только могла, решительно заявив, что это время суток целиком посвящено Люси. Нимало не смутившись, он предложил пойти куда-нибудь выпить и поболтать без помех завтра или когда-либо еще, но немедленно получил твердый отказ.

Трейси более чем ясно дала понять Николасу, как бы она ни уважала его добросовестность в качестве адвоката, о каких-либо более доверительных отношениях между ними не может быть и речи, особенно если это касается обсуждения его семейных дел. Она догадывалась, что это может кончиться только неприятностями.

Даже если бы предлагаемое им дружеское общение включало в себя Клариссу, даже если бы Кларисса сама пожелала принять ее в круг своих друзей, Трейси все равно чувствовала бы себя с ними не в своей тарелке. Форбсы, хотя и не принадлежали к элите местного общества, жили весьма респектабельно и обеспеченно.

Энн Филдинг как-то упомянула в разговоре о том, что сводный брат Клариссы, человек необыкновенно богатый, благодаря своим многочисленным компаниям и деловым связям обеспечивал большую часть практики Николаса.

– Я училась вместе с Николасом в школе, – добавила она с многозначительной гримасой. – Может быть, мне не стоит говорить об этом, но, как мне кажется, он начинает понимать, что женитьба на богатой девушке совсем не сахар. Кларисса очень капризна. Джеймс избаловал ее до невозможности, хотя между ними всего три или четыре года разницы. Поразительно, насколько глупо могут вести себя даже самые умные мужчины, не правда ли? Отец Джеймса был вторым мужем матери Клариссы; оба они погибли в авиакатастрофе как раз перед тем, как ей исполнился двадцать один год. Кларисса тогда чуть с ума не сошла от горя. И хотя официально она считалась уже взрослой, Джеймс фактически заменил ей родителей и с тех пор оберегает и защищает ее, по-моему, даже чересчур. Потворствуя ей до такой степени, он наказывает самого себя. Кларисса относится к нему очень ревниво, сомневаюсь, чтобы она позволила какой-либо женщине занять место возле него.

– Но может быть, ему это по душе, – возразила Трейси. – Некоторым мужчинам нравится, когда в их жизни есть женщины, которые от них зависят – эмоционально или финансово.

Внимательно и задумчиво посмотрев на нее, Энн Филдинг заметила:

– Некоторым нравится, но я не рискнула бы отнести Джеймса Уоррена к этой категории. Он слишком умен и слишком… слишком цельная личность, чтобы наслаждаться своим превосходством над другим человеком. Нет, как мне кажется, Джеймс просто привык к мысли, что Кларисса нуждается в нем и не хочет видеть реального положения вещей.

К слову сказать, Кларисса не слишком популярна среди местных жителей. Большинство жалеют Николаса, хотя чувствуют, что он сам виноват в своих несчастьях. Похоже, его жена не в силах удовлетвориться тем, что может дать ей Ник, и не способна забыть разницу между прежней жизнью с братом и теперешней с мужем.

– Но, как мне кажется, они живут очень благополучно, – не могла смолчать Трейси, вспомнив окруженный деревьями новый дом в псевдовикторианском стиле, который показал ей Николас, когда они проезжали мимо.

Лично она предпочитала здания более старой постройки, и вряд ли ей понравились бы разукрашенные фестонами ставни и чересчур роскошно, судя по разговору Клариссы с Николасом, отделанные комнаты.

– Да, это так, – согласилась Энн, наморщив нос. – Но я подозреваю, что Кларисса до сих пор получает денежную помощь от Джеймса. Иначе они никак не могла бы позволить себе «Мерседес», столь дорогую одежду и обучение обоих мальчиков в престижной частной школе. Сомневаюсь, что она вообще понимает значение слова «экономия». Они держат горничную, экономку, а пока дети не пошли в школу, у них была няня. Как ни велика практика Ника, сомневаюсь, что его заработка хватает на все это. Но даже самому добродушному человеку вряд ли понравится такая финансовая зависимость от брата своей жены.

Разумеется, он связан по рукам и ногам. Не секрет, что большую часть клиентов Ник получает благодаря Джеймсу. И я ему ни капельки не завидую… Хотя иногда пытаюсь представить себе, что значит иметь возможность пойти и сразу купить себе три новых дорогих платья.

При этих словах она непринужденно рассмеялась, что заставило Трейси проникнуться к новой знакомой еще более теплым чувством. Знай она Энн получше, у нее могло бы возникнуть искушение рассказать о визите Николаса и попросить совета. Но появившаяся вскоре после рождения Люси твердая решимость быть независимой и показать всему миру свою способность жить самостоятельно, превратила ее в довольно скрытную особу. Трейси было очень трудно обратиться за поддержкой или помощью к другим людям, какими бы симпатичными они ей ни казались.

С тем, что Николас, возможно, питает к ней более дружеские чувства, чем следовало бы, ей придется разбираться лично.

Впрочем, если действовать тактично, это будет не слишком трудно. К тому же, вполне вероятно, она приняла происшедшее слишком близко к сердцу, слишком резко отреагировала на обыкновенное проявление дружелюбия. Ведь Николас не сказал и не сделал ничего, что позволило бы предположить обратное, а у нее и без этого есть чем заняться. К примеру, своим магазином.

Еще несколько дней, и его можно будет открыть. Трейси почувствовала, что ее переполняет возбуждение и нетерпеливое ожидание. Она широко разрекламировала это событие в местной прессе и прекрасно рассчитала время – в общем, сделала все, чтобы обеспечить успех. Остальное было в руках Божьих, и оставалось только надеяться на то, что он будет к ней благосклонен…

Бросив последний одобрительный взгляд на витрину, Трейси повернулась и открыла дверь магазина. Уже закрывая ее за собой, она вдруг увидела мужчину, входящего вслед за ней, и на какое-то мгновение, взглянув в его хмурое лицо, ощутила в душе холодок нехорошего предчувствия.

Совершенно незнакомый ей человек был одет весьма непритязательно, в потертые синие джинсы и клетчатую рубашку с короткими рукавами – явное свидетельство теплого летнего дня. Его темные волосы были растрепаны, на щеках и подбородке проступала темная щетина, но, несмотря на это, мужчину словно окружал ореол властности и мужественной силы. Трейси не сразу нашлась, что ему сказать. Прошла, наверное, пара минут, прежде чем она сумела выговорить:

– Извините, но магазин еще не работает. Открытие состоится в воскресенье.

– Я это знаю. – Голос звучал холодно, немного скрипуче и напряженно, как будто незнакомец был очень зол, но сдерживался.

Взглянув на него повнимательней, Трейси увидела, что так оно и есть, это было заметно по холодку в серых глазах и плотно сжатым губам. От предчувствия беды сердце замерло.