Линн Грэхем - Побег к собственному счастью [litres]

Алессандро был в неуправляемом гневе. Он неожиданно прилетел домой и прямо с порога был бесцеремонно укушен мерзким животным, которое, как он полагал, находится за тысячи километров отсюда. Поскольку его мать тут же с сюсюканьем подхватила пса, у Алессандро были буквально связаны руки. В голове его никак не укладывалась мысль, что Айла на Сицилии, в доме его брата, в его собственном имении!

Это откровение привело его в настоящую ярость. Айла отказывалась видеться с ним, разговаривать, не хотела даже отвечать на его телефонные звонки! А теперь, даже не предупредив его, поселилась в доме Паоло и Тани. И как он должен к этому относиться? Поэтому она не соглашалась продать дом? Неужели она изначально планировала поселиться на Сицилии и сделать его жизнь невыносимой?

Поплотнее запахнув халат, Айла открыла дверь.

– Простите, я была в ванной, – запыхавшись, выпалила она прежде, чем успела увидеть, кто именно стоял на пороге. Алессандро, как обычно, был одет в угольно-черный костюм, подчеркивавший его высокий рост и мускулистую фигуру.

В одно мгновение Алессандро столкнулся лицом к лицу с тем, что так старательно пытался забыть. Он смотрел на Айлу, на ее большие голубые глаза, фарфоровую кожу в окружении непослушных локонов. Алессандро казалось, что все, кого он встречал прежде, были изображены в монотонных серых тонах, и лишь одна Айла была нарисована живыми, настоящими красками. И что хуже всего, он вдруг осознал, что на ней нет ничего, кроме тонкого халата. Мысль о том, что кто-то другой мог увидеть ее в таком виде, разозлила его. Он мог видеть, как ее соски просвечивают сквозь тонкий шелк, видел стройность ее талии, изгиб бедер. Он ощутил болезненную тяжесть в паху, так хорошо ему знакомую.

– Алессандро. – Айла вздрогнула. Она смотрела на него так, словно у него внезапно выросли рога.

И тем не менее она знала, что увидит его, понимала, что они не смогут избежать встречи и что ее появление непременно разозлит его. Айла сделала нерешительный шаг назад.

– Я думала, ты еще в Лондоне.

– Я всегда прилетаю домой на выходные, если могу, – сдержанно сказал Алессандро. – Бога ради, Айла, что ты здесь делаешь?

В ответ на этот вопрос маленький внутренний дьяволенок Айлы показал свои острые зубки.

– Я имею полное право находиться здесь. Это мой дом, – произнесла она, вздернув подбородок.

– Да, но ты знаешь, что я хочу купить его у тебя.

Айла развернулась на сто восемьдесят градусов, оставив дверь открытой, потому что не собиралась вежливо приглашать его войти.

– Я не обязана объяснять тебе, почему я здесь, – сказала Айла и услышала, как захлопнулась входная дверь.

– А я разве говорил, что обязана? – прорычал Алессандро.

– Я знаю, ты не хочешь, чтобы я здесь находилась.

– Когда я такое говорил? – требовательно поинтересовался Алессандро, следуя за ней в гостиную.

Айла повернулась, и ее халат на мгновение распахнулся, обнажив его взгляду ее стройное бедро и колено. Во рту у него мгновенно пересохло, когда он вспомнил бархатную кожу Айлы. Айла нахмурилась, заметив, как он на нее смотрит.

– Тебе и не нужно было это говорить. Ты ясно дал понять, что не хочешь, чтобы кто-то, помимо членов твоей семьи, владел этим поместьем.

– Я не стану извиняться за свои убеждения, – сказал Алессандро. – В поместье мы размещаем наших сотрудников. А то, что ты теперь владеешь этим домом, может привести к различным осложнениям. Ты можешь решить сдать его в аренду, привести сюда чужих людей, поспорить о правах на дорогу.

Не слишком впечатленная списком потенциальных возможностей, Айла скрестила руки на груди и мрачно посмотрела на него.

– Я не собираюсь делать ничего из вышеперечисленного. Доволен?

– Ты же знаешь, это не то, что я пытаюсь сказать.

– Я просто хочу, чтобы ты ушел! – выпалила Айла, удивив саму себя.

– Не могла предупредить, что собираешься приехать сюда? – властно спросил Алессандро. – Или эта простая вежливость нарушает сценарий, в котором я всегда должен быть плохим парнем?

Айла пристально посмотрела на него, черты лица заострились, недобрый огонь горел в его глазах.

– Давай не будем притворяться, что ты пытаешься им не быть, – с плохо скрываемой яростью ответила она.

Алессандро замер, словно получил пощечину, и заметно побледнел.

– Ты сейчас говоришь о ребенке? – коротко спросил он.

Айла и сама толком не знала, что имела в виду, но этот вопрос застал ее врасплох.

– Нет, я не об этом, – смутилась она.

– А что еще я должен думать, когда ты говоришь, что я почти в любой ситуации – плохой парень? – стиснул зубы Алессандро.

– Ты всегда был таким, когда дело касалось моей сестры.

– Нет. Даже когда она приставала ко мне, я никому об этом не рассказал.

– Это что, шутка такая? – недоверчиво спросила она.

– Какого дьявола! – вспылил он и отстранился от Айлы. – Это правда, но я не собирался рассказывать тебе это. Я богат, и я был именно тем братом, за которого Таня хотела бы выйти замуж, пока не узнала меня получше. Она считала себя просто неотразимой.

Айла с трудом проглотила болезненный комок в горле и поморщилась, думая о своей сестре. Она надеялась, что это неправда, но все же не могла отделаться от воспоминания, как Таня когда-то сказала ей, что может заполучить любого мужчину, которого пожелает. А Алессандро настолько затмевал Паоло, что Таня в конце концов поддалась бы искушению. Видимо, ее сестра, ослепленная его богатством, решила сыграть в эту игру.

– Давай оставим эту неприятную тему, – сказал Алессандро. – Мне жаль, что я вообще ее затронул.

Но Айла не сожалела, что узнала правду. Теперь она понимала, что именно стоит за взаимной ненавистью между Алессандро и Таней. Алессандро не мог забыть предательства по отношению к брату, а Таня не могла забыть его унизительного отказа.

– Ты сделала меня плохим парнем, когда потеряла ребенка, – выдохнул он. – Ты закрылась от меня, сбежала…

– Я не сбегала! – яростно опровергла его слова Айла. – Мне просто нужно было сменить обстановку. И я не закрывалась от тебя, ты и так был недосягаем…

– Потому что я был честен и прямо признался, что не уверен, что ребенок – мой, – ответил Алесснадро. – Я не догадывался, что ты – девственница. Можешь списать это на страсть или мое потрясение – как тебе больше нравится. Я ничего не заметил. Можешь винить меня за то, что я обвинил тебя в том, что ты нарочно не предохранялась… Но, не имея доказательств, я предполагал, что имею право на сомнения, думал, что ты могла переспать со мной, уже будучи беременной, – мрачно произнес Алессандро. – Я циник. Я не стану извиняться за то, как я мыслю, но я всегда отношусь с подозрением к людям, если дело касается меня или моей семьи. Я склонен всегда предполагать худшее и действовать соответственно. Но тоже был расстроен, когда ты потеряла нашего ребенка.