Кэрол Маринелли - Цена страсти шейха [litres]

Только сейчас, преодолев сопротивление и с трудом признав правду, Обри смогла рассмотреть этого человека, каким он был. С каждым касанием он становился все ближе. Он целовал ее, вынуждая лечь на спину, пока наконец она не опрокинулась навзничь. Она отпустила его волосы и вцепилась в надежные и сильные плечи. Ощущение безопасности снова вернулось, а страх полностью растворился… пока Халид не начал входить в нее.

– Будет больно? – Она чувствовала, как проникает в нее горячая плоть.

– Совсем недолго.

Его глубокий голос вызывал дрожь во всем теле. Ей хотелось отстраниться, но ее словно пригвоздили к кровати. Выдержать даже минуту такого напряжения? Слишком сложно.

– Скоро, – Халид шептал ей в самое ухо, – я подарю тебе удовольствие.

Но для этого нужно было прожить и эту минуту, и следующую. Обри начала понимать, как же на самом деле ей нужна эта боль, и подалась ему навстречу. Она едва не теряла сознание, но ей было невероятно хорошо. Не кричать, только не кричать.

Халид с огромным блаженством погружался в нее, но как же тяжело ему было удерживаться от резких движений. Тело раздирало на части от вожделения и напряжения, но это был ее первый раз, и ему хотелось, чтобы он остался в памяти максимально мягким, он хотел сделать ей этот подарок.

Когда Халид приблизился, она крепко зажмурила глаза, но стоило ему отстраниться – и распахнула их снова. Боль стихала и нарастала вместе с его движениями, а он продолжал отстраняться и приближаться. С каждым разом боль становилась меньше, проходила все быстрее. Обри цеплялась за его плечи, не отпускала, изгибалась под ним. Халид больше не мог терпеть, он вошел в нее так глубоко, как только мог, тело полыхало жаром, опалявшим кожу Обри. Она открыла глаза и, встретившись с ним взглядом, потянулась поцеловать. И когда их губы соединились, он овладел ею быстро и резко.

– Ха-а-лид. – Она чувствовала перемены, напряжение внутри ее нарастало. Наконец с кошачьим мяуканьем она кончила, а вместе с ней и Халид.

Она почувствовала его спешку, но после оргазма они снова замедлились, отдаваясь на волю последним медленным волнам удовольствия. Он не спрашивал, больно ли ей, – ее боль он чувствовал всем своим телом. Он не спрашивал, понравилось ли ей, – это было очевидно. Они целовались так, словно провели в этой кровати больше одной ночи, и между поцелуями он говорил на арабском слова, которых не должен был говорить никогда.

«Я хочу тебя утром. В пустыне. Я уже хочу тебя снова».

Обри купалась в его словах, голосе, прикосновениях и, когда он лег рядом, свернулась в его объятиях. Мир вокруг них растворился, оставив их вдвоем. И пусть даже его страна в этот момент терпела бедствие, его это не волновало.

Халид проснулся задолго до рассвета, не проспав и часа. Одного часа, отдалившего наступление реальности и наплыв мыслей. Но, едва открыв глаза, принц сразу осознал – он зашел слишком далеко. Не случайно он всегда выбирал более разговорчивых партнеров. Конечно, не всегда удавалось все прояснить с самого начала. Девушки влюблялись в него и начинали надеяться на перемены, но он с самого начала давал понять, что ему нужен только секс.

Прошлой ночью с Обри он пересек черту. Скажи она ему раньше о своей неопытности, и он бы не привел ее сюда. Впрочем, злился он скорее на себя – на свои предположения, свой недостаток контроля. У них не могло быть никакого продолжения, и нужно было поставить точку в их отношениях прямо сейчас.

– Обри?

При звуке своего имени она открыла глаза.

– Тебе скоро уходить, если ты хочешь успеть на самолет.

Она зарылась лицом в его грудь, их тела переплелись друг с другом. На секунду Обри замерла в ожидании неминуемых вопросов. Но нет. Халид не задавал вопросов – он диктовал условия.

– Конечно, водитель тебя отвезет, так что ты успеешь принять душ.

Словно он не в кровати, а за рабочим столом отдает указания секретарю.

– И это все? – Обри заставила себя отстраниться и взглянуть на Халида. Он завел руки за голову и смотрел в потолок. – С вежливостью покончено?

– О, прости. – В его голосе звучал сарказм. – Хочешь, чтобы нам принесли завтрак?

– Не беспокойся. – Обри ушла в душ.

При виде крови на простынях Халид разозлился еще сильнее. На себя, на то, что не использовал презерватив. В какой-то момент прошлой ночью все это перестало иметь значение, реальный мир словно отодвинулся и оставил их в покое. Но что дальше? Обри не может стать частью гарема, такой судьбы для нее Халид не хотел. Нужно будет поговорить с ней о таблетках. Раньше ему таких диалогов вести не приходилось, он всегда успевал вовремя обо всем позаботиться. Но сейчас этого не случилось, и Халид решил проявить внимание единственным доступным ему способом – через деньги. Он запихнул в ее кошелек стопку банкнот, бриллиант и все, что подвернулось под руку. Слишком поздно: Обри уже стояла на пороге. Она быстро приняла душ и сейчас молча смотрела, как он уничтожает все прекрасное, что было между ними.

– Зачем…

При звуках ее дрожащего голоса его напряженная спина замерла. Впрочем, он не смягчился.

– Словно ты не знала, на что шла. Зачем сейчас притворяться?

– Так ты предпочитаешь случайные связи?

– Да, – так гораздо меньше сложностей. – Обри, ты принимаешь противозачаточные? Есть такие таблетки…

– Я знаю. Да.

– Зачем? – Халид окончательно запутался, а такое с ним происходило нечасто. Он снова ошибся в своих предположениях по поводу Обри. Все стандарты его страны были нарушены. – Зачем тебе принимать противозачаточные? Это что, очередная ложь?

Можно было солгать, что они помогают при выступлениях, но Обри выбрала сказать правду.

– Мама попросила об этом. – Как же сложно сдержать слезы. Она любила Стеллу, но было очень больно от того, что в силу денег та верила больше, чем в стойкость дочери. Как и Халид, судя по всему.

– Обри, ты же не хочешь забеременеть от меня.

– Нужно было думать раньше.

– Я был не в состоянии думать. – Халид пожалел о вырвавшихся словах. Вряд ли она понимает, в каком тумане он находился. У отца было больше пасынков, чем Халид мог представить, и уж конечно отец сам не мог бы их посчитать. Дети, рожденные в гареме, никакого отношения к королю или принцу не имели, и, своими глазами видя, сколько боли это приносит, Халид не хотел того же для Обри. – Если бы я думал, мы бы не оказались в этой ситуации.

– «Ситуации»? – Обри усмехнулась. Как же он переменился. Ночью он был страстным, внимательным и добрым. А сейчас она словно смотрела на незнакомца, ей хотелось быстрее уйти. – Я заберу свои вещи.

– Да.

Она вернулась в ванную и быстро натянула свою привычную одежду – джинсовую юбку и топ, сандалии. В обычном наряде она снова почувствовала себя старой Обри, но из зеркала на нее смотрела незнакомка. Прошлая ночь многому ее научила. И прежде чем уйти, Обри достала из кошелька все, что положил туда Халид.