Мишель Дуглас - Роман на ее условиях [litres]

Заказав пиво в пляжном баре, Финн усадил Одру за столик в тени вьющегося жасмина.

– Сегодня был действительно хороший день, Финн. Спасибо тебе, – сказала Одра.

– Тебе понравилась даже пробежка?

– Ой, нет, бег был ужасен. – Она отхлебнула пива. – Думаю, никогда не смогу наслаждаться бегом, даже в подходящей экипировке. Хотя плавать мне нравится. Когда вернусь, поищу тренажерный зал с бассейном.

«Значит, Одра собирается продолжать заниматься спортом по возвращении домой? Отлично!» – подумал Финн и напомнил:

– Но ты до сих пор не задала мне личный вопрос.

– Я ведь сказала, что не хочу слышать о твоей женщине в Ницце. Если желаешь похвастать ею передо мной или пожаловаться на нее – на здоровье. Но я не потрачу на эту особу свое право на вопрос.

Финн спросил себя, не стоит ли самому рассказать Одре о Трикси, но тут же отверг эту идею. Трикси понятия не имеет, где он сейчас. Здесь она никому не сможет доставить неприятности – ни ему, ни Иоахиму, ни Одре.

Он откинулся на спинку стула и поддразнил:

– Неужели у тебя нет ко мне ни одного личного вопроса?

Осознавал ли Финн, насколько потрясающе выглядит в этот момент, вот так вальяжно и сексуально раскинувшись на стуле? Одра понимала, что он не пытается рисоваться. Флирт для него так же естественен, как дыхание. Если Финн хоть на мгновение подумает, что Одра воспринимает его игру всерьез, то тут же сдаст назад. Да и она не идиотка, чтобы заводить с ним роман. И все же ужасно хотелось сесть к нему на колени и провести рукой по заросшему щетиной подбородку, а затем коснуться губами губ этого мужчины.

У Одры пересохло во рту, а сердце стучало так сильно, что закружилась голова. Во всем виновата романтическая обстановка этого идиллического греческого острова, в сочетании с эйфорией от катания на гидроцикле пробудившая в душе безумие и безрассудство.

Одра сложила руки на коленях, не желая поддаваться этим чувствам. Если она пойдет по этому пути, то он заведет ее туда, откуда возврата нет. Она уже достаточно разочаровала родных.

Финн склонился над кружкой с пивом.

– Ладно, забудь. Не задавай свой вопрос. Мне не нравится выражение твоего лица. Сначала на нем отражалось любопытство, а теперь – чопорность и неодобрение.

Одра напряглась.

– Чопорность?

– Да.

– Я вовсе не чопорная.

– Милая, ты – самая чопорная особа на свете.

Он рассмеялся, отчего Одра стиснула зубы. Она заставила себя откинуться на спинку стула и притвориться расслабленной.

– Теперь я поняла твою тактику. Ты специально предлагаешь мне не задавать тебе вопрос в надежде, что я поступлю наоборот!

– А что, это сработает?

– Почему ты так хочешь, чтобы я спросила тебя о личном?

Финн медленно улыбнулся.

– Это твой вопрос?

– Не будь смешным…

Ну почему Руперт запретил ей влюбляться в своего друга? Теперь, наверное, из чувства противоречия, Одре ужасно хотелось узнать вкус поцелуев Финна. Если бы только она могла перестать думать о нем… такое!

Вот что случается, когда позволяешь себе расслабиться! После так сложно вернуться обратно в рамки. Финн назвал ее чопорной, но Одра предпочитала считать себя сдержанной и дисциплинированной. Нужно вернуть их отношения обратно в нормальное русло.

Но едва она собралась снова заговорить, Финн заявил:

– Полагаю, это похоже на то, как в детстве мы играли в фанты: «Скажи правду или выполни задание». На данный момент я не в слишком хорошей форме, чтобы выбирать исполнение задания, но, если ты задашь свой вопрос, мне придется говорить правду, а это тоже небезопасно.

Он посмотрел в небо, поджав губы, и внезапно снова превратился в старого доброго Финна, друга семьи. Должно быть, катание на гидроциклах с Одрой показалось ему довольно скучным, потому что приходилось держать себя в узде ради нее. И это значит, что неугомонная натура Финна будет теперь пульсировать внутри его, побуждая пойти на ненужный риск. Нужно отвлечь его, помешать сделать что-то глупое и опасное.

– Правда, действительно, может быть ужасной и опасной, – согласилась Одра.

Встретившись с ней взглядом, Финн допил свое пиво, поставил стакан на стол и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Знаю.

– И все равно хочешь, чтобы я задала тебе потенциально опасный вопрос?

– Да, если ты тоже этого желаешь.

Может, Финн ждал от нее какого-то конкретного вопроса? Одра сделала глоток пива и спросила о том, что не давало ей покоя с момента телефонного звонка Руперта.

– Почему ты избегаешь долгосрочных, серьезных отношений с женщинами?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Это то, что ты хочешь знать?

Одра пожала плечами:

– Мне любопытно. Ты никогда не приходил к нам в дом на семейный ужин с какой-нибудь подружкой. Я хочу знать, как ты избежал тех ошибок, которые совершали я, Руп и остальные из Расселов. Мне кажется, за этим стоит какая-то история. Отсюда и мой вопрос.

Финн кивнул, но не сказал ни слова.

Одра взглянула на его опустевший стакан.

– Если хочешь выпить еще пива, можешь заказать – я сяду за руль, чтобы отвезти нас домой.

Финн подозвал официанта и заказал безалкогольный мохито себе и Одре, а затем пристально посмотрел на нее.

– Мне не нужно накачиваться спиртными для храбрости, чтобы рассказать тебе правду.

– И все же это не отменяет тот факт, что ты не желаешь быть откровенным. – Она пожала плечами. – Это нормально. Можешь просто наврать мне что-то вроде: «Я еще не встретил подходящую девушку», – и покончим с этим.

– Но это было бы ложью, а ложь противоречит условиям нашего договора.

– Ах, значит, ты уже повстречал подходящую кандидатку?

«Не та ли это Трикси, которая написала ему эсэмэску?» – мелькнуло в мозгу у Одры.

Финн ткнул пальцем в нее, и на мгновение его глаза весело блеснули.

– Это совершенно иной вопрос. Предпочитаешь, чтобы я ответил на него?

Одра невольно рассмеялась.

– Нет, спасибо. Я жду ответ на мой первоначальный вопрос.

Официант принес напитки. Финн вынул соломинку из своего стакана и поставил его перед собой. Взгляд Финна снова помрачнел.

– Тебе известны обстоятельства смерти моего отца?

– Да, его завалило камнями во время спуска в пещеру, когда тебе было восемь лет.

– Отец обожал экстремальные виды спорта. Он был настоящим адреналиновым наркоманом. Кажется, я унаследовал от него эту черту.

Одра нахмурилась и откинулась на спинку стула.

– Разве можно унаследовать любовь к риску так же, как карие глаза и рыжие волосы?

– Почему бы и нет? Наследуют ведь дети от родителей умственные способности или дурной нрав. А почему ты об этом спрашиваешь?

Одра пожалела о вырвавшихся у нее словах и пробормотала: