Катрина Кадмор - Останься со мной сейчас [litres]

– Посмотрим, – уклончиво ответила Сиара и с преувеличенным энтузиазмом предложила: – А давайте во что-нибудь поиграем!

Том со столь же преувеличенным отчаянием застонал.

Лиам засмеялся и сказал:

– Я с вами совершенно согласен, ваша светлость.

– Ради всего святого, не надо меня так называть! Я знаю, что мой отец придавал большое значение этикету, но это не в моем стиле.

Улыба поднял свой бокал.

– Чин-чин!

Все снова чокнулись, на этот раз гораздо более непринужденно.

– Предлагаю шарады! – Улыба сверкнул всеми тридцатью двумя зубами. – Это будет моя команда. – Он обнял за талию Либби и Сиару и повел их на диван. – Том, Лиам и Мейв, вы в команде лузеров!

На такой вызов ни Лиам, ни Том не могли не ответить.

Обе команды загадали свои слова и написали их на бумажках.

Сиара была первой. Она прочитала записку, которую протянул ей Лиам, и самодовольно улыбнулась.

– Это просто!

Мейв бросила грозный взгляд на мужа.

– Я же говорила тебе, что это слишком легко.

Сиара повернулась к своей команде.

Винс с энтузиазмом расшифровывал ее жесты:

– Это книга! Два слова!

Сиара кивнула.

– Второе слово это… – подключилась Либби.

Они в шоке уставились на Сиару, которая подпрыгивала на месте и махала руками.

– Птица! Пингвин! Ворона!

– Малиновка! Дрозд! Цыпленок!

– Страус! – крикнула Либби.

Почему-то «страус» доконал Сиару, она рухнула на стул и расхохоталась. Она попыталась возобновить свои подсказки, но каждый раз заходилась в новом приступе смеха.

На ней было платье, расшитое золотыми пайетками, и они смеялись вместе с ней, сверкая при каждом ее движении, отражая свет огня в камине, свечей на праздничном столе и рождественских гирлянд. Том был ослеплен – во всех смыслах этого слова. Он подумал, что если бы не был влюблен в нее прежде, то обязательно влюбился бы в нее сейчас.

Он вздрогнул при этой мысли.

Когда они были вместе, они никогда не говорили о любви, то ли потому, что боялись, то ли потому, что и без признаний было все ясно. Каждый их взгляд, каждое прикосновение были признанием в любви. И он все разрушил.

Винс и Либби выкрикивали все названия птиц, какие могли вспомнить, хотя Сиара давно уже сидела на стуле и устало мотала головой.

Она показала им указательный палец.

– Первое слово, – сказал Винс.

Сиара указала на Тома.

Он не мог не улыбнуться серьезному выражению ее лица. Она твердо решила выиграть.

– Том! Ваша светлость! – крикнул Винс.

– У вас осталось пятнадцать секунд! – злорадно предупредил их светлость.

– Герцог! Королева! Босс! Король! – затараторил Винс.

– «Король джунглей»? – предположила Либби.

– «Король замка»! – выпалил Винс.

– Время истекло! – объявил Том.

Либби и Винс завыли от досады.

– «Повелитель мух», тупицы! – Сиара опять расхохоталась и никак не могла остановиться.

Том проводил гостей и пошел обратно к Сиаре. Но она уже была на кухне – ставила тарелки в посудомоечную машину.

– Либби чуть в обморок не упала, когда узнала, что все это приготовил ты, – улыбнулась она, потом с некоторой осторожностью добавила: – Хороший был вечер. Тебе понравилось?

– Конечно. Особенно то, как мы разбили вас в пух и прах.

Она опять рассмеялась. Она смеялась весь вечер. Том всегда любил ее смех. Но потом она посмотрела куда-то поверх его плеча, и на ее лице появилось мечтательное выражение. Том оглянулся и понял, что Сиара смотрит на большие старинные часы.

– Половина первого. Мое самое любимое время в году. Тебе не кажется, что в воздухе чувствуется какое-то волшебство? – Сиара склонила голову набок и прикрыла глаза. – Мне все время кажется, что если очень-очень прислушаться, то можно услышать шорох саней Санты.

– Сколько шампанского ты выпила? – неловко отшутился Том.

– Ты – старый ворчун!

Он взял из ее рук тарелку, поставил ее в посудомойку и закрыл дверцу.

– Пошли поприветствуем Санту.

Том велел ей переодеться во что-нибудь теплое и надеть уличную обувь и повел ее через парк к озеру. Он принес из лодочного сарая пару плетеных кресел, поставил их на деревянной пристани, усадил Сиару и заботливо укутал одеялом.

Морозный воздух был чистым и звонким, как хрусталь, небо было усыпано звездами, а луна напоминала головку нежного сыра.

– Я думаю, это лучшее место, чтобы увидеть Санту, – сказал он, садясь рядом.

– Я беру свои слова назад, – завороженно прошептала Сиара. – Ты не старый и не ворчун.

Все эти дни Том был уверен, что ее восторги по поводу Рождества были лишь частью плана по предотвращению продажи Лохмора. Но сейчас он понял, что они были искренними.

– Почему ты так любишь Рождество?

Она вытянулась в кресле, запрокинула голову и посмотрела на звезды.

– Когда я была маленькая, мы с мамой были только вдвоем, ну, ты это знаешь. И нам не с кем было праздновать. Честно говоря, это было очень грустно. Ни елки, ни украшений. Мы просто садились перед телевизором и ели якобы праздничный ужин. Думаю, сейчас я пытаюсь это исправить.

Сиара поплотнее закуталась в одеяло, а Тому и так было тепло от ее близости, ее голоса, от детски-наивного выражения ее лица.

– Рождество должно быть радостным, – продолжала Сиара. – Его нужно проводить с тем, кого любишь. – Она запнулась и искоса взглянула на него. – Как сегодня вечером: я обожаю Винса и Либби, они мои лучшие друзья. И Лиама, и Мейв – они так поддерживали меня, когда я вернулась в Лохмор. Их сыновья живут за границей, один в Ванкувере [5] Город в Канаде. , другой в Перте [6] Город в Австралии. , они очень по ним скучают. Я думаю, Мейв сбрасывает на меня невостребованную материнскую заботу, – улыбнулась Сиара. – А как празднуют Рождество в семье Бенсонов?

– Шумно. Бурно. К нам всегда приезжали друзья родителей. Ты же видела во время летних каникул – они любили шумные вечеринки.

– Тебе это не нравилось?

– Просто мы с сестрами чувствовали себя лишними. Теперь я понимаю, что так отец старался отвлечь себя от жизненных неудач.

– Например?

– На самом деле титул был для него огромной тяжестью. Он все время старался жить сообразно титулу, считал, что это обязывает его быть каким-то сверхчеловеком. Чем бы он ни занимался – общественная жизнь, развлечения, его страсть к конному поло, – он все делал так, как, по его мнению, должен делать герцог. Он был очень амбициозным и очень внушаемым. Он считал, что не должен проявлять слабость, и, соответственно, не прощал это другим.

– И тебе…

– Мы проводили мало времени с родителями – Фрэн, Китти и я. Нас рано отправили учиться в закрытые школы, а когда мы бывали дома, то там всегда было полно гостей.

– Я часто думала: как же твоя мама отправила тебя так далеко, такого маленького, неужели она по тебе не скучала?