Дэни Коллинз - Романтический поединок [litres]

– Конечно. – Его поразило то, что Лули будет жить с ним в обозримом будущем. Он неспроста завел рыбок. Они были молчаливыми и ничего от него не требовали.

– Наверное, кошкам лучше. – Она положила руку на подлокотник и оперлась подбородком о кулак, а потом посмотрела в окно. – Невесело всю жизнь торчать в аквариуме.

– Мы приехали по адресу? – смущенно спросила Лули. – Где люди?

– Какие еще люди? – Габриель вышел из машины и взял зонтик у шофера.

В аэропортах полно людей, не так ли? Габриель привез ее в тихое поле с низким зданием, где стоял самолет. Шофер передал сумки стюарду. Габриель и Лули подошли к трапу самолета.

Самолет с треугольными крыльями напоминал истребитель с китайским символом дракона на хвосте. Лули знала, что дракон – эмблема компании Габриеля. Он использовал этот символ с тех пор, как еще в юности разработал компьютерную программу о драконах для смартфонов.

– А как же мой паспорт? – спросила она.

– Ты получишь его, когда мы приземлимся в Париже.

– Париж? – Она повернулась к нему лицом. – Ты сказал, что отвезешь меня в Нью-Йорк.

– Заедем в Париж за покупками. – Он презрительно взглянул на ее одежду и махнул рукой на трап.

Все происходило слишком быстро. Затаив дыхание, она вошла в самолет. Внутри самолет напоминал настоящий дом. Перед ней и Габриелем выстроился персонал.

Пилот поприветствовал ее и попросил Габриеля присоединиться к нему в кабине, чтобы обсудить маршрут полета.

– Я покажу вам вашу комнату, миссис Дин, – сказала симпатичная стюардесса.

– Называйте меня Лули. – Ей следует поговорить с Габриелем о том, насколько реален их брак, прежде чем ее начнут называть миссис Дин.

Стюардесса провела ее по короткому коридору в комнату, оформленную в серо-коричневых тонах. Помимо широкой кровати там была обеденная зона на двоих, диван, письменный стол и телевизор.

– Пожалуйста, позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится. – Стюардесса указала на кнопку у изголовья кровати и ушла.

Лули увидела, что ее сумка пуста и висит на крючке за дверью. Она открыла пару ящиков шкафа и обнаружила в них одежду Габриеля.

Ее сердце замерло. Это была его комната.

В другом ящике лежало ее нижнее белье. Она закрыла шкаф и коснулась рукой вазы на тумбочке.

Потом прошла в ванную комнату с зеркалами, приглушенным освещением и серебристо-голубыми стенами.

Лули уставилась на себя в зеркало. Габриель прав: в этом двубортном жакете она выглядит отвратительно. Она так долго старалась не выделяться, что почти забыла о своей привлекательности.

Умывшись, она распустила густые волосы и оставила жакет на крючке за дверью.

Выйдя из ванной комнаты, она увидела, что Габриель снимает брюки светло-песочного цвета и бросает их на пол у кровати. Посмотрев на Лули, он взял из гардероба свою красную рубашку и льняные брюки и протянул их ей.

– Надень, – сказал он. – В этом тебе будет удобнее.

Он посмотрел на нее так, что она сразу вспомнила об их поцелуе.

– Спасибо, – пробормотала она, подошла и взяла одежду. – Нам надо поговорить.

– Конечно, – рассеянно сказал он и медленно оглядел ее волосы и грудь под блузкой.

Она стояла неподвижно, не зная, как реагировать на его любопытство; от волнения у нее покалывало затылок.

– Мы не говорили о том, будет ли наш брак настоящим, – пискнула она.

Он нахмурился:

– Ты подписала контракт. Я считаю, этим ты согласилась на все.

– У меня не было возможности подумать. Все произошло так стремительно. Потом ты так поцеловал меня, что я решила, будто ты притворяешься.

– Что ты имеешь в виду? Ты притворялась, когда мы поцеловались? – сурово спросил он, и она вздрогнула.

– Н-нет.

– Ты выглядишь неуверенной.

– Я уверена. Но я не была уверена, что ты… – Она сглотнула, не зная, что ей дальше делать.

– Я нисколько не притворялся.

Он напоминал ей ягуара, с которым ее заставила фотографироваться мать, когда Лули было семь или восемь лет. Лули была очарована мощью и теплом, исходящим от пятнистого зверя, хотя ее предупредили, что нельзя смотреть ему в глаза.

Подойдя, Габриель запустил пальцы в ее волосы и вгляделся в ее лицо. Она посмотрела на его губы и облизнулась. Он провел большим пальцем по ее шее.

– У тебя такая красивая кожа.

Она не знала, как на это ответить. Впрочем, у нее не было шанса это сделать. Габриель опустил голову и поцеловал ее в шею. Промурлыкав, он провел зубами по ее коже, а потом лизнул ее. Лули так понравились ощущения, что она запрокинула голову, молча позволяя Габриелю и дальше ее ласкать.

Проворчав, он положил руку ей на бедро, притянул Лули к себе и поцеловал в губы, жадно и горячо. Она простонала, чувствуя, как он поглаживает ее по спине и ягодицам.

Он запустил руки под ее блузку и коснулся руками ее груди; соски Лули тут же напряглись. Ее сердце стучало так сильно, что ей казалось, она сотрясается всем телом.

– Ты сейчас притворяешься? – спросил он таким тоном, что у нее на затылке приподнялись волоски.

Она посмотрела вниз на его руки, прижатые к ее груди.

– Нет.

– Хорошо. – Он еще раз провел большими пальцами по ее соскам, а потом расстегнул ее бюстгальтер. – Я запру дверь.

– Я хотела сохранить ее, – тихо сказала Лули.

– Сохранить что? – Он опустил голову.

Она приложила все силы, чтобы признаться:

– Мою девственность.

Габриель замер; их губы разделяли всего пара дюймов. Он разрывался между здравомыслием и самым страстным желанием, которое когда-либо испытывал.

Заставив себя положить руки на ее талию, он сглотнул.

– Ты девственница? – осторожно спросил он.

– Да.

– И ты так целуешься?

Она моргнула и неуверенно посмотрела на него:

– У меня плохо получается?

– Отойди от меня, – ответил он.

Она шагнула назад и опустила руки. Он открыл рот, потом закрыл его, стараясь собраться с мыслями.

– Значит, я первый мужчина, с которым ты целовалась? Ты думаешь, я тебе поверю?

Она сложила руки на груди, словно обороняясь:

– У меня был мальчик, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я с ним целовалась. – Она наморщила нос. – Но мне совсем не понравилось. А в доме Мэй были в основном женщины.

Габриель скрестил руки на груди:

– Переоденься и иди в гостиную. Мне надо успокоиться и принять холодный душ. – Он ушел в ванную комнату и запер дверь.

Лули – девственница.

Он не понимал, как такое могло произойти.

Он так увлекся ею, что не осознал, до чего она неопытна. Если она девственница, то он не имеет права прикасаться к ней.

Лули быстро переоделась, опасаясь, что Габриель выйдет из ванной комнаты, увидит ее голой и снова отвергнет.

Отчасти она понимала, что он уберег ее от поспешности и импульсивности, но все равно чувствовала себя отвергнутой. Словно она сделала что-то не так.